Читать интересную книгу Айвазовский в Крыму - Николай Барсамов

Картина написана не только с подъёмом, но и с истинным высоким артистизмом. В ней всё хорошо: и композиционное построение, и сдержанный суровый колорит, отвечающий сюжету, и скалы, и даже фигуры людей и животных. Но лучше всего, конечно, вода. Здесь Айвазовский проявил глубокие познания художника-мариниста, блеск и яркость воображения и виртуозность выполнения.

Ему удалось создать впечатление первозданного хаоса, в котором не понять, откуда надвигается опасность, где предстоит гибель, и всё живое, движимое инстинктом, стремится выбраться из потоков воды.

Эта картина на библейскую тему, хотя и была тогда же приобретена для Эрмитажа, пришлась не ко времени и до сих пор не оценена по достоинству. Она является не только выдающимся произведением Айвазовского, но и одним из ярких полотен русской живописи шестидесятых годов XIX века.

Работая над ней, Айвазовский испытывал подлинное творческое горение. Но как жизнелюб он не мог долго оставаться среди того хаоса, какой создал своим воображением, хаоса, в котором обречено на гибель всё живое. В том же письме в Петербург он дальше пишет: «Эта картина изображает самый потоп в самом разгаре. Будет и другая, когда Ной со всеми животными спускается с вершины Арарата при чудном восходе солнца, когда уже местами открылась из-под воды чудная природа. И эту вторую картину я надеюсь к 15-му генварю окончить».

Нам неизвестно, была ли написана тогда вторая картина, но в конце жизни он такую картину действительно написал.

Айвазовский был в расцвете сил. Он ясно сознавал, что в его творчестве созрело новое направление. Его влекло к созданию образов величественных, грандиозных, отражающих непобедимую мощь стихии.

Многие произведения Айвазовского привлекают необычайностью, неожиданностью содержания. Грохот падающих в море скал, залпы орудий, яростный вой ветра и удары волн, бушующая стихия, вспышки молнии среди ночной мглы и наряду с этим пламенеющие восходы и закаты солнца, поэтические лунные ночи на море — всё это были явления, изображения которых тогда сравнительно редко встречались в живописи. Они вызывают у зрителя напряжённое внимание и надолго запоминаются. Художника не привлекало обыденное состояние природы. Творческое воображение его было направлено на яркое отражение пафоса борьбы стихий, явлений грандиозных, захватывающих. И здесь он не знал соперников.

Искусство Айвазовского в основе своей патетично. Эта черта его дарования была в русском искусстве явлением исключительным. Недаром Паустовский как-то вскользь сказал: «Мы не любим пафос, очевидно, потому, что не умеем его выражать». Это утверждение в основе своей справедливое, хотя и в русской литературе были исключения: Гоголь, Достоевский, а в живописи — Айвазовский.

Искусство Айвазовского почти всегда выражает самые сильные чувства и яркие переживания. Это было свойственно его порывистой, непосредственной натуре. И он наделял этими качествами свои живописные образы.

И всё же, несмотря на искренность чувств, волновавших художника, патетика и пафос его искусства были не всем по душе. Но, вместе с тем, яркость, образность его произведений, их талантливость, выразительность и блеск покоряли настолько, что даже люди, которым претила шумная форма выражения чувств, примирялись с ней и признавали покоряющую силу Айвазовского. Так было с Крамским, со Стасовым и многими другими, кто без предубеждения относился и относится к искусству Айвазовского.

Айвазовский по-своему наблюдал природу и по-своему закреплял наблюдения. Он не писал, как позднее было принято, этюдов с натуры и не собирал таким образом подсобный «документальный» материал для творчества, а полностью полагался на свою исключительную зрительную память, рассчитывая на то, что всегда вызовет в своём воображении всё когда-то им виденное. Он говорил: «Удаление от местности, изображаемой на моей картине, заставляет лишь явственнее и живее выступать всем её подробностям в моём воображении. Вдохновлённый видом живописной местности, при эффектном освещении, либо каким-нибудь моментом бури, я сохраняю воспоминание о них многие годы. Моё воображение сильнее восприимчивости действительных впечатлений.»

Многие картины Айвазовского полны драматизма или трагизма. Буря, мрачный скалистый берег. Высокие волны гонят корабль на скалы. А на переднем плане шлюпка с группой моряков, борющихся с волнами. Двое сброшены в воду. Один из них уцепился за борт лодки, второй за обломки погибшего корабля. Вдали — ещё один корабль, терпящий бедствие. Самим колоритом картины — сгущённым, мрачным — художник также стремится создать определённое настроение, а широкой шкалой тонов, от самого светлого — в небе, до густого, тёмного — на скалах, он передаёт состояние беспокойства, взволнованности, отвечающее всему строю картины.

Айвазовский часто изображает моряков после кораблекрушения и людей, спешащих к ним на помощь с берега, растерзанный волнами корабль, разорванные паруса и снасти которого треплет ураганный ветер; пишет крушение кораблей у крутых скал и в открытом море.

Следует отметить, что Айвазовский чаще, чем кто-либо другой из русских пейзажистов (Шишкин, Левитан, Куинджи), изображал человека среди природы. Люди на его картинах — не стаффаж, не бездушные фигуры, написанные для оживления. Они всегда живут, действуют, борются с морской стихией, их действия органически слиты с сюжетом картины. И хотя на многих картинах фигуры их малы по размеру, но написаны они выразительно, с глубоким знанием и мастерством.

Мастерски изображал Айвазовский тихое, штилевое море.

…Раннее утро. Вдали на горизонте — гряда розовых гор, из-за которых встаёт солнце. На переднем плане — большая лодка с группой рыбаков, дальше, у города, — парусный корабль. Ясный, голубой цвет картины усиливает состояние глубокого покоя, разлитого в природе. Чтобы ярче раскрыть свои замыслы, он вводит в пейзажные картины сюжетные рассказы.

Айвазовский живо откликался на события окружающей жизни. Это придавало жизненность его полотнам и возбуждало особый интерес к его искусству. Он реагировал и на крупные события общегосударственного масштаба и на сравнительно незначительные происшествия. Когда в Судакской долине разразился ураган с ливнем, после которого маленькая речка Суук-Су превратилась в бурный и грозный поток, он изображает это событие.

В 1853 году в Феодосии было затмение солнца. Это явление заинтересовало Айвазовского, и он в том же году, вероятно, сейчас же после события, пишет большую картину, на которой изобразил Феодосию во время затмения со стороны Карантина, с перспективой на Лысую гору. Картину эту он тогда же подарил Российскому географическому обществу, вице-президент которого адмирал Ф. П. Литке был близок ему по экспедиции 1845 года.

В том же 1853 году И. К. Айвазовский написал одну из наиболее выразительных картин — «Море» (закат солнца в Коктебельской бухте).

На своих полотнах Айвазовский изобразил все морские катастрофы, современником которых был. Такая отзывчивость художника расширяла круг тем и сюжетов, и его искусство делалось более доступным, жизненным, привлекало внимание самых широких слоёв общественности.

Всякую тему Айвазовский стремился использовать как предлог для морской живописи. Если он пишет картину «Приезд Екатерины II в Феодосию», то большую часть холста занимает изображение Феодосийской бухты, города, лежащего в кольце древних стен, морского прибоя, такого особенного в этом месте, с волнами, широко ложащимися на песчаный берег. Если он пишет картину «Наполеон на острове Св. Елены», то и здесь сам сюжет картины является только предлогом для изображения восхода солнца над океаном. В «Гибели Помпеи» город тоже написан со стороны моря, по которому спешат корабли с людьми, ищущими спасения.

Изображая умиротворённую природу, Айвазовский любит писать рыбаков на берегу моря, спокойно перебирающих сети, или женщину с ребёнком, занятую пряжей.

Это стремление ввести в пейзажную картину рассказ наблюдается уже в самых ранних работах Айвазовского и проходит через всё его творчество. В его творчестве своеобразно преломилось искусство художников-романтиков, почти всегда усиливавших драматизм положения своих персонажей введением пейзажного фона, соответствующего основному сюжетному содержанию картины. Айвазовский будто только изменил соотношение элементов, уделив основное внимание природе и придав человеческим фигурам подчинённое значение.

Стремление к рассказу, повествованию привело однажды Айвазовского к совершенно своеобразному замыслу. На одном, правда огромном, холсте он изобразил море при всех состояниях погоды, назвав картину — «От штиля к урагану».

В основу этого замысла было положено стремление символически изобразить жизненный путь человека. Но на этой картине фигурам людей уделено очень мало места. Они ли служат дополнением к безоблачно ясной погоде во время штиля, или борются со стихией, затерявшись в её безбрежных просторах.