— Так в чем же дело? — поинтересовалась Рафаэлла. — Если ты не хочешь снова видеть его, можешь не отходить от Паоло. Уж это, безусловно, удержит его.
— Он для меня ничего не значит, я уже говорила тебе об этом! — внезапно вспылила Бьянка.
— Ничего не значит? Который из них? — веселилась Рафаэлла. — Паоло или Эван Синклер?
— Оба! — ответила Бьянка и вышла, хлопнув дверью. Она быстро спустилась по лестнице, чтобы избежать насмешек кузины.
Этим вечером Паоло Саммарезе был в ярко-красном костюме — довольно необычный выбор для такого серьезного человека. И он ни слова не сказал о костюме Бьянки. Как только они прибыли на бал, который устраивал один из его знакомых, и вошли в зал, ярко освещенный свечами, горевшими в четырех великолепных хрустальных люстрах, Паоло, извинившись, тут же покинул своих дам, объяснив, что ему нужно обсудить с хозяином кое-какие дела. Бьянка поняла, что теперь ей никак не избежать встречи с Синклером, если тот вдруг явится на бал. И вскоре американец действительно появился — в костюме индейца. В штанах из оленьей кожи и в рубашке из мягкой замши он казался еще более высоким и мускулистым. Вместо маски на его лицо несколькими мазками была нанесена боевая раскраска индейцев, а каштановые волосы украшали перья. Он окинул взглядом заполненный гостями зал, явно высматривая Бьянку. Затем подошел к ней — впрочем, лишь на несколько секунд.
— Прости, если докучаю тебе, но ты…
— Мне не за что вас прощать, — ответила Бьянка, изобразив любезную улыбку.
— Вы слишком добры, мисс Антонелли. — Низко поклонившись, Эван направился к Марко, остановившемуся поздороваться с друзьями. Эван говорил с девушкой всего лишь несколько секунд, и Марко даже не заметил, что его американский клиент немного отстал.
Бьянка взяла бокал у проходившего мимо слуги, однако прохладное вино не успокоило ее. Она нахмурилась… Что ж, американец не виноват, что так необыкновенно красив, но вот она виновата в том, что находит его совершенно неотразимым. А ведь отец все время напоминает ей, что Паоло вскоре станет ее мужем.
Бьянка обожала нарядные костюмы и праздничную атмосферу карнавала, но этим вечером ей казалось, что она задыхается среди веселящейся толпы. В конце концов девушка вышла на балкон, чтобы подышать бодрящим ночным воздухом. Сняв маску, она стала обмахиваться веером, гадая, как долго сможет наслаждаться приятным одиночеством. Вдоль канала мерцали огоньки, отражавшиеся в воде словно звезды, упавшие с небес, и Бьянка грустно вздыхала, любуясь ночной Венецией.
— Неужели ты так быстро устала от праздника? — неожиданно раздался за ее спиной голос Эвана. — Я стоял и наблюдал, не последует ли за тобой какой-нибудь мужчина. Но никто не шел, и я решил, что ты, возможно, ждешь меня.
— Вас? — удивилась Бьянка. — Зачем мне вас ждать?
Эван улыбнулся, словно счел ее вопрос забавным.
— Я уверен, что ты обручена с Паоло Саммарезе, но, к счастью для меня, он для тебя ничего не значит.
— Господин Синклер, вам не следует давать волю воображению, — заявила Бьянка.
— Неужели это всего лишь мое воображение? — спросил Эван, привлекая ее к себе.
Он собирался лишь поцеловать девушку и отстраниться, но, почувствовав, как она дрожит, еще крепче обнял ее и прижал к груди. Его губы впивались в ее уста, а ладони осторожно скользили по спине. Когда же Эван наконец отступил, глаза Бьянки показались ему огромными, а ресницы такими длинными и густыми, что он невольно подумал: может, и они — часть ее костюма?
— Разве поцелуи Паоло не заставляют тебя трепетать от желания, как мои? — шепотом проговорил Эван, наклоняясь к уху девушки, наслаждаясь пьянящим ароматом ее духов.
Не в силах вымолвить ни слова, Бьянка проскользнула мимо Эвана и вернулась в зал. И тотчас же направилась к группе мужчин, среди которых заметила и Паоло. Положив руку ему на плечо, она ослепительно улыбнулась:
— Разве можно говорить только о делах и о политике в разгар веселья?
Мужчины рассмеялись; они были в восторге от этого вопроса, и только Паоло взглянул на Бьянку неодобрительно.
— Но танцы еще не начались, — заметил он. — Неужели тебе нечем заняться? К сожалению, я сейчас очень занят.
Смущенная столь резким отпором, Бьянка отвернулась от мужчин. Однако Эван Синклер, наблюдавший за этой сценой, смотрел на девушку с лукавой улыбкой; похоже, он прекрасно все понимал. Бьянка еще больше смутилась. Неужели золотистые глаза этого человека видят ее насквозь? Неужели все ее секреты открыты для него?
Эван же с восхищением наблюдал за красавицей; ее вовсе не обескуражила грубость Паоло, и она упорно стремилась очаровать всех мужчин, собравшихся в зале. Паоло Саммарезе просто глуп, размышлял Эван. Этот глупец оскорбил чувства прелестной блондинки, и она ответила ему тем же, кокетничая со всеми подряд. Возможно, нечто подобное и произошло в ту ночь, когда Чарльз повстречал ее? Может быть, она просто пыталась отомстить Паоло, а Чарльз не устоял перед ее чарами? Напомнив себе, что следует наблюдать и за другими мужчинами, Эван с разочарованием обнаружил, что многие из них предпочли в этот вечером надеть «баутту» — карнавальный костюм, который, однако, часто использовался и как маскировка. «Баутта» представляла собой черную шелковую накидку с капюшоном; кроме того, на лицо надевалась маска, закрывавшая и нос, а поверх капюшона — треугольная шляпа. Это был весьма популярный костюм, и его носили мужчины и женщины, бедные и богатые. Эван плохо знал остальных гостей и не мог узнать их в таком одеянии, поэтому он продолжал наблюдать за Бьянкой и пытался рассмотреть мужчин, находивших ее общество приятным. К сожалению, как и предыдущим вечером, у нее не было недостатка в кавалерах — а ведь юная красавица вскоре собиралась выйти замуж.
Бьянка же, хотя и танцевала каждый танец с новым партнером, думала о том, что вечер тянется ужасно медленно. Время от времени ее приглашал и Паоло, как бы напоминая ей и всем прочим, что она принадлежит ему. Хотя Паоло прекрасно танцевал, для Бьянки он был трудным партнером, во всяком случае, с ним она скучала; другие же партнеры развлекали ее во время танца и смеялись вместе с ней.
Было уже совсем поздно, когда рядом с Бьянкой появился Эван Синклер. И он снова удивил ее, проговорив:
— Я немного побродил по дому. Надеюсь, что такая вольность с моей стороны никому не покажется оскорбительной. Если ты видела лишь этот зал, я с удовольствием покажу тебе весь дом. Обещаю для разнообразия вести себя, как подобает джентльмену. Неужели тебе не хочется ускользнуть отсюда на несколько минут?