что ее не выдержу… Я не могу ничего не делать и сделать тоже ничего не могу!..
Все попытки штаба исправить положение напоминают агональное дыхание умирающего: вроде
бы все ясно, и дышать уже не обязательно, но легкие по инерции набирают воздух и с шипением и
свистом отпускают его в пустоту. А что я могу сделать?
Я уже не в состоянии удержать позиции в сражении с отчаяньем – пора их менять. Есть только
один вариант – это невозможно, но мне придется это сделать, потому что больше уже ничего
сделать нельзя…
Стал сползать с белоснежной платформы… Удалось принять, пусть относительно, но все-таки
вертикальное положение. “Защитник” протянул мне руку – ухватился за его предплечье, вроде
стою… Волны головокружения накрывают с головой, вырываются за ее пределы, захлестывают все
помещение… Ничего – это только кажется, что не просто устоять в таком водовороте. Я – его центр
спокойствия, а все вокруг меня и так всегда сносится и рушится.
– Тебе рано подниматься – доза высокая, сердце не выдержит.
– Слишком рискованно оставаться. Надо уходить…
– Не сейчас.
– D40, время идет…
– Ты знаешь, что не сможешь вернуться в Штрауб.
– Знаю. Риск – погибнуть на пути к цели, не оправдан целью – принять последний бой Штрауба.
Когда есть выбор, его часто не бывает. Я должен завершить задачу – завершить войну в
принудительном порядке.
– Ты бредишь.
– Должно быть что-то неучтенное – надо просто подумать.
– Весь высший состав AVRG над этим думает. Я просчитал все варианты действий – Штрауб
падет. Ничто этого не предотвратит.
– Ситуация может измениться.
– В схеме нет неучтенных факторов, которые способны повлиять на расчеты. Считай, что все
уже кончилось, S9.
– Кончилось?! Штрауб еще стоит! И я не буду ждать, когда он падет! Они всех уничтожат! Всех!
D40, ты машина, а я человек! Я не могу ни жить, ни умереть без надежды!
У меня просто крышу рвет! Я действительно не знаю, что делать! Я всегда знал… а сейчас…
Человек, знающий что делать, уверенно идет туда, куда ведет его эта уверенность. Я так и шел всю
жизнь, даже бежал, не останавливаясь, а тут подсечка и… Теперь я уверен только в том, что не
знаю что делать!
– Возьми себя в руки – дезактивируй и опусти оружие.
– Взять в руки?! И держать, пока не остановится дыхание?! Задохнуться от бездействия в своих
же руках?! Нет!
Он не понимает, что утопающий хватается за соломинку – пусть и воображаемую! Нервы
сыплют искрами – скоро замкнет, а “защитник” только светит мне холодными глазами…
– S9, ты нестабильный, с производственным браком. С такими исходными ты не можешь даже
думать об этом.
– Мозг системы – весь высший состав, все S12 AVRG, RSSR, “золотых драконов” – все они
заперты в штабе Штрауба, опутаны паутинами непрерывной связи с центральным компьютером,
15
который уже коротит от сложных расчетов! А я здесь! Надо что-то делать, и начинать делать прямо
сейчас. Нам некуда отступать!
– Ты не перейдешь даже границ Ивартэна.
– Хотя бы попытаюсь!
– Я не позволю. Я – твой защитник.
– Ты можешь позволить человеку застрелиться, если сочтешь это адекватной мерой! Готовь
схемы подходов к Ивартэну!
– Это – не адекватная мера.
– Я все равно погибну – оставаясь здесь, возвращаясь в Штрауб, идя в Ивартэн! Но в последнем
случае я погибну не зря!
– Не думаю. Здесь я еще имею возможность тебя защитить.
– Исполняй приказ! Составляй схемы!..
Я навел излучатель на D40…
– Опусти оружие, Фридрих Айнер. Ты бредишь.
– Плевать! Ты обязан беспрекословно подчиняться командиру!
В опровержение моему заявлению “защитник” врезал мне открытой железной ладонью по
обожженной щеке. В глазах потемнело. Гул и неопределенные шумы заполнили сознание… Он
действенно дал понять, что я только формально командир технической боевой единицы А1.
– Ты не знаешь, что делать потому, что нельзя ничего сделать. Не трать энергию на нервы.
Нервы сдаются последними, как и офицеры. Да, у меня не слишком стабильная психика: был
бы я лейтенантом со статусом S9, если бы не производственный брак. Человеку девятого уровня
прямая дорога в полковники. После того, как заводы встали, людей S9 почти не осталось.
Сжал кулаки, но голод начинает скрести где-то в горле… Завтра придется выходить на охоту…
Надо будет обшарить продсклады других объектов, может что и уцелело. А если нет – тут есть
крысы, значит, есть и те, кто ими питается…
Запись№6 29. 08. 206 год Новой Техно-Эры 05:40
Проснулся от того, что сердце разгоняет тишину стуком отбойного молотка. Если кошмары
снов и действительности будят объединенными усилиями – пора пробуждаться. Темно, но в окно
уже пробивается тусклый предутренний свет, сиреневая дымка окутывает серые руины. Скоро
рассвет. Скоро утреннее солнце перестроит Шаттенберг непроглядными тенями. Осматриваюсь…
Излучатель у меня под рукой… “Защитник” стоит у окна.
– Есть “открытый” сигнал – меняют патрули. По предварительным расчетам пересечений не
будет.
– Иди… Уточни.
– Оставайся на месте.
Замечательно… “Открытый” сигнал – сигнал, поддающийся декодированию. Сколько-нибудь
важную информацию так не передают – хорошо то, что они не скрываются на своих территориях.
Подобная связь удобна на дальних расстояниях (ментальные передатчики не нужны), но по такому
сигналу мы можем обнаружить разведчиков первыми – они нас могут засечь только по
ментальному фону, войдя в радиус восприятия. То, что мы вынуждены полностью замкнуться на
“закрытой” ментальной связи имеет некоторые ограничения, но сейчас – это бесспорное
преимущество.
Подошел к окну… Руины. Зеркало нашей борьбы, их власти, – серое, пыльное, мертвое…
Шаттенберг – город теней. Здесь все подчинено строгой геометрии. Город продуман так, что
черные тени как бы достраивают серые здания… Это видно даже сейчас, несмотря на то, что
Шаттенберг – руины, что солнце еще не взошло…
От большинства строений остались одни каркасы. Из этого окна открывается вид на площадь,
окруженную административными зданиями. В центре площади должна была располагаться, по
всей видимости, монументальная скульптурная композиция, но сейчас она отключена. Они не
тратят энергию на поддержание произведений искусства, а практически все наше искусство
16
бесплотно, виртуально. В Шаттенберге редко встречаются постройки выше сорока уровней над
поверхностью земли. Здесь преобладают квадратные или прямоугольные формы, давящие на
землю тяжелой надежностью. Я в этом городе никогда не был… Вернее, был проездом – под
землей, но это не в счет… Он совсем не такой, как Штрауб, вздымающий над землей башни-копья.
Шаттенберг массивен и статичен. Это не Хантэрхайм, с его сияющими ледяными иглами,
устремленными в поднебесье… Я помню, как они раскалывались под лучами “медведей”…
рушились, впиваясь в наст осколками, но казалось, что они взлетают в белом зареве – исчезают где-
то очень высоко – там, куда не поднимаются даже наши истребители… Хантэрхайм – вечно
светящий маяк среди ледяных пустынь… Дальше на север только Ивартэн… стоит ледниковым
массивом, и кажется, что он медленно продвигается вперед, что он раздавит, разотрет в пыль –
заморозит все вокруг. Может быть, мне так кажется только потому, что Ивартэн – Центр этой
наступающей, теснящей нас силы… Может быть, раньше мощь Ивартэна казалась защитой…
Уселся на подоконник, стряхнув осколки… Они тихонько зазвенели где-то внизу, у подножья
корпуса, упирающегося в землю с такой силой, что его подземная часть становится чуть ли не
видимым продолжением этих усилий. Есть больше нечего – хреново. Не нашел ничего, чем можно
было бы почистить сапоги – еще хуже. Теперь надо разобраться с ошейником – все настройки
полетели… Я и без техники могу вычислить объект по фоновой ментальной активности, но не
всегда получается четко его определить – для этого требуется очень высокий уровень
сосредоточенности. Загрузил ошейник на обнаружение… что-то с ним не то… Мне нужны данные