Читать интересную книгу Ледокол - Валерий Рощин

Народу решение понравилось. Заседание прошло в считаные минуты. Каюту вскрыли, дефицитные продукты поделили, дождались катера и довольные отбыли на берег.

Утром 2 января Андрей прибыл на судно для несения вахты. И первое, что увидел, поднимаясь по трапу, — искаженную злобой морду «бойцовской собаки». Правда, Петров был не из робкого десятка и с невозмутимым видом ступил на палубу.

У трапа его встретили несколько членов команды во главе с председателем судового комитета, державшим в руках оформленный протокол заседания, а также акты вскрытия и опечатывания каюты старпома.

На поток грязных обвинений в свой адрес со стороны Макеева Андрей спокойно ответил:

— Если вы не успокоитесь и не закроете свой рот, то мы сейчас же организуем общесудовое собрание для разбора вашего неадекватного поведения. А все протоколы ближайшим катером отправим руководству Балтийского пароходства и в партком.

Выдержанный ответ и поддержка членов экипажа мгновенно остудили пыл Макеева. Зло сплюнув, он удалился. И на долгие годы записал Петрова в главные враги…

* * *

Доктор Долгов, боцман Цимбалистый и несколько матросов из боцманской команды первыми выскочили из надстройки и подбежали к леерному ограждению.

В паре метров от правого борта среди мелких льдин плавал Лева. Рядом, забавно перебирая передними лапами, барахталась перепуганная Фрося.

— Взять концы и спасательные круги! — отдавал приказы по судовой трансляции Петров. — Спасать человека!

Леве было невероятно тяжело. В воду он упал в теплой одежде, которая быстро намокнув, потянула его ко дну. Он сплевывал воду и хватался за льдины, но они предательски выскальзывали или переворачивались…

— Андрей, надо сматываться! — подскочил к капитану старпом. — Нас затягивает под айсберг.

— Стоим, — твердо произнес капитан.

— Он в любую секунду может снова перевернуться, и тогда нам кранты.

— Стоим, я сказал, — повторил Петров и поднес ко рту микрофон: — Боцманской команде приготовить трос! Боцман Цимбалистый — за борт для спасения полярника!

Матросы и без команды вовсю суетились на палубе у надстройки, готовя боцмана к спуску за борт. В этот момент по левому борту раздался жуткий скрежет — двигаясь, ледяной бок айсберга задевал корпус ледокола.

— Ты чего творишь? — Еремеев подошел вплотную к капитану. И, указывая на барахтавшегося в воде полярника, прошипел: — Там один, а на борту около сотни! Нас же всех посадят, если что случится!..

— Ты уж определись, чего ты больше боишься, — спокойно возразил Петров. — Утонуть или сесть в тюрьму.

Старпом нервно повел плечом:

— Вспомнишь еще меня, когда по судам затаскают.

— Товарищ Банник, — повернулся капитан ко второму помощнику, — запомните на всякий случай: старпом был против спасательной операции.

— Запомнил, — кивнул тот.

Поморщившись и с силой захлопнув дверцу, Еремеев вышел на крыло мостика.

Старший помощник Еремеев был на пять лет старше Перова, а потому воспринял его недавнее назначение капитаном «Громова» неоднозначно. То ли сам метил на это место, то ли простозаело.

Банник вообще по сравнению с ними считался дедом. Правда, без высшего образования, но с огромным послужным списком и тремя правительственными наградами. В числе комсостава он ходил на ледоколах Балтийского морского пароходства без малого 20 лет. При этом в капитаны не рвался, должностью и работой был вполне доволен.

* * *

Несмотря на опасность быть смытыми очередным водопадом, народу на палубе прибавилось. Вдоль лееров выстроились полярники, включая здоровяка Беляева — Левиного приятеля и соседа по каюте. Все переживали и пытались хоть как-то помочь товарищу. Одной рукой тот вцепился в спасательный круг, а второй пытался дотянуться до собаки.

— Лева, двигайся! — крикнул Беляев. — Интенсивней двигайся, слышишь?! Не будешь двигаться — замерзнешь!..

Матросы быстро готовили Цимбалистого: нацепили на него спасательный жилет и страховочный пояс, закрепили трос, вручили второй пояс с коротким тросовым поводком и карабином.

Боцман лихо перемахнул через заграждение, матросы начали травить трос…

И снова слух стоящих на палубе людей резанул страшный скрежет — левый борт вторично соприкоснулся с ледяной глыбой.

— Машинное! — крикнул в микрофон находящийся на мостике Петров.

— Машинное на связи, — ответил стармех.

— Михалыч, дай секунд на 30 полный вперед. А потом на те же полминуты средний назад.

— Понял, сейчас дадим. Жарко у вас там, видать?..

Не ответив, капитан обернулся к рулевому:

— Лево на борт! Надо отодвинуть корму вправо.

Банник осторожно напомнил:

— У нас люди под правым бортом. Не раздавим?

— Надеюсь, нет. Просто отойдем от айсберга на пяток метров…

По корпусу ледокола вновь прошла вибрация от ожившего дизеля. Гребной винт пришел в движение и быстро набрал полные обороты, взбеленив за кормой спокойную воду. Нос ледокола уперся в льдину, а корма начала плавно отходить вправо.

Тем временем Цимбалистый добрался по отвесному борту до воды и попытался дотянуться до Левы. Из-за движения судна вода пришла в движение — полярник то оказывался под самым бортом, то отдалялся на пару метров. Но при этом держался на поверхности из последних сил. Температура воды была близка к нулю, и он замерзал на глазах.

— Дай руку, — прохрипел боцман.

Говорить Лева уже не мог. И двигаться тоже. Заиндевевшая ладонь, вцепившаяся пальцами в спасательный круг, соскользнула. Тело ушло под воду…

— Ах, ты ж черт, — пробормотал Цимбалистый. И принялся быстро расстегивать пояс с прицепленным к нему тросом.

— Виталя, не смей! — крикнул кто-то сверху.

Но было поздно — отцепившись от троса, боцман нырнул следом за исчезнувшим с поверхности полярником.

Вынырнул он секунд через сорок. Без Левы…

* * *

Маневр удался: «Громов» слегка отодвинулся от айсберга. Но тот продолжал раскачиваться, разламывая вокруг себя льдины. Вырвавшись из ледяного плена, исполинская глыба словно радовалась обретенной свободе и беспрестанно двигалась, повинуясь то сильному ветру, то подводному течению.

— Лево на борт! — скомандовал Петров, заметив сближение с айсбергом.

Тихонов крутанул штурвал.

— Машинное, полный вперед!

— Есть полный вперед.

Капитан выбежал на левое крыло мостика и несколько секунд наблюдал за поведением судна. Вернувшись, снова прокричал в микрофон трансляции:

— Михалыч, дай на минуту полный назад.