А потом, попозже сам он разберется Что всего дороже, что не продается. Что всего дороже, что не продается Что всего нужнее раздарить прохожим.
1970 г. 25 июня
* А. Чуланову
Улица твоя неярким солнышком полита. В комнате тесно от книг, картин и от корней. Кто-то из приятелей, поклонник неолита, Набросал на стенке неолитовых парней.
Мечутся по стенке голубые антилопы, Тучи стрел летят: у давних предков будет пир. Где сейчас ты, Санька? Возвратился ли в Европу, Иль в тайгу ушел, а может лезешь на Памир.
Пр: Не часто, Санька, видит бог, не часто
Выдастся нам встретиться, еще реже- выпить.
Самолет разгонится в облака и баста.
То дела тебя зовут, то шальная прихоть. -2р.
За спиною тридцать лет, маленькая малость,Глубина сибирских рек, и холод скальных стен. Кто-то сложит песенки, а тебе досталось Сбрасывать их к людям с острых кончиков антенн.
А пока покоя нет и бабы нет законной, И богатство- то рюкзак, да фотоаппарат, И еще две сотни мест, хорошо знакомых, И две сотни тех, кто тебя видеть будет рад.
Пр. 1970 г.
О суете (из записной книжки)
Шорох серых дождей, Желтизна там, где было все зелено. Дни прошли, сколько ж дел В суете не доделано. Суета, как во сне, Не туда все заносит. Прикоснулся к весне, Оглянулся- уж осень.
Сколько мыслей и слов суета Задавила в зародыше. Суета. Усталость, Суетливые сборища. Неоконченный бег. Я зарвавшийся мальчик. се стремился к тебе, Оглянулся- стал дальше.
И не хочется петь. Все старо и не знаешь о чем еще. И уже не успеть Если спросят о помощи. Суетою обвит, Как морскою травою. Нет ни битв, ни любви,Не предатель, не воин.
Где-то плачет дитя, Кто-то предан, а тот в одиночестве. Это все не пустяк, Если можешь помочь еще. Ночь над миром лежит, Зажигаются звезды. Продолжается жизнь! глянуться не поздно!
1970 г. (Конец сентября).
Беларусь
Есть у года четыре времени. Нас сосновый покой в сентябре манит, По зиме лыжи просятся к северу, А весною опять курс к Усе беру.
Мы уходим то летом, то осенью,
По огромной стране ноги носят нас.
Бездорожьями дальними нам идти,
Но всегда Белоруссия в памяти.
Пр: На байдарках, на лыжах с тяжелым мешком,
В поездах и в машинах и просто пешком,
Не за школьной, окрашенной партой
Твою пестро- зеленую карту
Изучили давно наизусть,
Беларусь, Беларусь.
Как нужны Беларусь, твое небо нам, И песчанные кручи над Неманом, Стены Бреста, огнем опаленные И леса твои, вечно- зеленые.
Беларусь поросла обелисками.
Потому звезды стали нам близкими,
Не небесные звезды- солдатские,
В пять лучей над могилами братскими.
. . . . . . .
А ты уходишь.
. . . .
А здесь друзья мои старательно готовят В снега побег. А ты мне издали скажи хотя-бы слово, Как я тебе.
Весь мир в зиме и дом осиротело В снегах стоит. Но что мне мир, когда пол-мира - твое тело, Плечи твои.
Твои слова, твое дыханье, твои руки Теплым замком. И мне не сколечко не легче, что с разлукой Я так знаком.
1971 г.
Зрелость
А люди не стареют, не стареют. О, жизнь, ведь это правда, не стареют С годами люди даже красивее, Хоть жизнь их часто ранит, не щадит.
И женщины красивы и мужчины,
О, жизнь, ведь это правда, что мужчины.
И женщины красивы, а лучина
Пока не догорит- не зачадит.
И женщины красивы и мужчины.
И мне не жалко ушедьших лет нисколько О жизнь, ведь это правда, что нисколько Не жаль ушедьших, просто грустны дольки Души оставить там, где уж не быть.
А юность что же, юность так нарядна,
Нет не красива, только лишь нарядна,
Но в зрелости любови безоглядней
И с каждым годом интересней жить.
Но в зрелости любови безоглядней.
А если вдруг приходит к нам усталость, О, жизнь, такая страшная усталость, Когда нисколько силы не осталось Снести и бремя лет, и боль от ран.
Вдруг кто-то скажет: "Стоп, пора на отдых".
Мы сеяли и зеленеют всходы.
Над ними бег свой оставляют годы,
А новый день к другим придет с утра.
Мы сеяли и зеленеют всходы.
Мы сеяли и зеленеют всходы.
1971 г.