матери. Ее лишат магического дара и запрут на исправительном уровне одной из изнанок. С ее памятью очень хорошо поработали, поэтому узнать хоть что-то о том, кто ее надоумил на подобное и откуда она взяла этот артефакт не удалось. Но все может поменяться. Она принадлежит роду Сапсановых, и многое будет зависеть от главы ее рода. Евгения, как исполнителя, ждет пожизненное заключение на пятом уровне. Я был не прав, когда говорил, что он может находиться под подчинением или у него могут быть какие-то ложные воспоминания. Он просто малолетний идиот, решивший помочь сестре, которая и к его роду-то формально не относится, — вздохнул он, покачав головой. — А вот сам глава рода признан невиновным, после допроса специалистом имперской службы, нашими сенсорами и самим Тигровым. Сейчас он ждет официального решения по своим внукам, а завтра его направят в Москву, где будет решаться вопрос о понижении статуса его рода и, возможно, принятия еще каких-либо мер. Все будет вновь зависеть от императора.
— Его всего лишь понизят до барона? Серьезно? — я не понимал, Шмелев сейчас надо мной смеется или я чего-то не понимаю. — То есть, трое членов его семьи будут гнить в тюрьме на изнанке, обвиняемые в покушении на меня, мою жену и ее семью, а все при этом делать вид, что он ни о чем не подозревал?
— Он дальний родственник князя Мышкина, правой руки императора, о чем он постоянно всем напоминает, несмотря на то, что завязал на себе слишком много ресурсов империи, владея одним из самых больших графств Сибири. У него слишком много влияния, чтобы можно было легко его вывести из игры без железных доказательств. Если бы ты его поймал с артефактом в руках, то ему было бы не отвертеться, а так… — Он глубоко вздохнул и развел руки в стороны. — Я уверен, что Тигров это просто так не оставит, он не тот человек, который разбрасывается словами. Все эти решения просто временная мера и то, потому что сейчас в поместье находятся главы двадцати пяти родов, и нужно было принимать решение быстро, не навредив ни тебе, ни себе.
— Я могу поговорить с графом? — после несколько минут тишины, спросил я, обдумывая случившееся. Я не мог его просто так отпустить и надеяться на кого-то со стороны, хоть на Тигрова, хоть на Кречета.
— Мы догадывались, что ты об этом попросишь, поэтому Ужинцев пока оставлен в поместье. Но только в моем присутствии и в присутствии агента имперской службы. Ни мне, ни особенно тебе неприятности не нужны, ты же это понимаешь? — не мигая, посмотрел он мне в глаза. — Если с графом что-то случится на территории Сапсановых, то первым подозреваемым станешь ты, как наиболее заинтересованная в мести сторона.
— Разумеется, — я пожал плечами. Нельзя, чтобы с ним что-то случилось на нашей территории, я тебя услышал, дядя.
— Пошли, — он снял наложенные на комнату заклинания и вышел в коридор, идя в направлении подвала, не оглядываясь.
Внизу поместья ничего не поменялось. Тот же холод, серые стены и железные двери. Только вот охраны, с предыдущего моего визита сюда, было гораздо больше, и по навыкам несравнимо выше. Отворив дальнюю дверь, внутрь первым зашел Шмелев, в сопровождении мужчины, стоявшего в дверях. Дверь закрылась, как только я зашел в комнату, которая оказалась на удивление довольно просторной. Только из мебели, как и в прошлый раз, был лишь стол и несколько стульев. Сидевший по одну сторону от стола мужчина выглядел расслаблено, прикрыв глаза. Я подошел к столу, отметив, что Шмелев с агентом имперской службы остались возле двери.
— У тебя пять минут, — произнес дядя, от чего Ужинцев резко открыл глаза и встрепенулся, хотя я прекрасно видел, как сердце участило свой ритм в тот момент, как мы только зашли. Наигранная расслабленность словно показывала, что ему нечего скрывать и доказывала его невиновность. Старый фокус, сам частенько подобным пользовался.
— Что вам тут нужно, барон? — усмехнулся граф, окидывая меня пренебрежительным взглядом.
— Где Глеб Сапсанов? — прямо спросил я, решая не ходить вокруг до около, теряя отведенное мне время на болтовню. Не за этим я сюда пришел.
— Понятия не имею. Кажется, где-то за границей, — развел он руки в сторону. — Я уже ответил на все вопросы, даже о том, какого цвета у меня трусы, в присутствии хорошего обученных людей и сенсоров, которых невозможно обмануть. Ты-то что можешь мне сделать? — закатил он глаза, сложив на груди руки.
— Ой, да брось, — протянул я. — Сенсоров за нос водить особо ума не требуется. Врать-то ты в их присутствии, конечно, не можешь, но вот недоговаривать — запросто. Так где он? Неужели тебе, с твоим влиянием, которым кичишься, еще не надоело терять родных во благо его желаний? Сначала ты направил по мою душу прирученных скорпинид и потерял такой ценный боевой ресурс. Потом свою дочь, теперь внуков. Неужели ты, граф, такая бесчувственная сволочь, которая во благо своего положения и денег даже родственников не считает? — покачал я головой. Он не сводил с меня взгляда, буквально прожигая меня им. Сердце начало ускорять ритм, а кровь в его теле потекла быстрее. Вот она точка, на которую нужно давить. Как бы он не старался выглядеть невозмутимо, он переживает за то, что случилось с членами его рода. — Кем ты еще готов пожертвовать, чтобы избавиться от меня и Сапсановых?
— Я ко всему этому никакого отношения не имею, — покосился он в сторону агентов, после чего перевел взгляд на меня.
— Да конечно имеешь. Только прежде, чем тебя отсюда увезут, я хотел посмотреть в твои глаза и честно предупредить, что всех, кого ты пошлешь по мою душу, я буду истреблять, как бешеных зверей, не отдавая никого в лапы имперского правосудия. В конечном итоге, ты останешься один, влачить жалкое существование на горе золота и крови своих