Читать интересную книгу Проклятие двух Мадонн - Екатерина Лесина

– Продолжайте. – Если она думала меня задеть, то выбрала неверный тон.

– Умна, но при необходимости умеешь притвориться дурой, впрочем, в число твоих талантов входит и редкая способность находить общий язык с самыми разными людьми, независимо от статуса и социального положения. Что добавить? Заняться тебе в данный момент нечем, а мое предложение в некоторой степени соответствует твоей профессии.

– Неужели?

Евгения Романовна выпад проигнорировала, она вообще игнорировала все, что, по ее мнению, не соответствовало выбранному направлению беседы.

– Ты ведь знакома с моей дочерью, довольно близко, если не ошибаюсь. Наверное, заметила, что Ольга не совсем адекватна? Нет, конечно, она не настолько сумасшедшая, чтобы запирать ее в психбольнице, однако и не настолько нормальная, чтобы самостоятельно распоряжаться имуществом. Мой супруг большую часть имущества завещал дочери, однако после произошедшего несчастья вышло, что опекуном и реальным хозяином фирмы стал Игорь.

– Сочувствую.

Евгения Романовна вежливо кивнула и продолжила рассказ:

– Таким образом, вышло, что нашим, совместно с Вадимом нажитым имуществом фактически распоряжается мой зять! И при всем этом он имеет наглость ограничивать наши с Ольгой расходы!

Надо же, как все серьезно, «наши с Ольгой», да одна шляпка Евгении Романовны стоит больше, чем неделя пребывания в «Синей птице».

– А от меня что надо?

– От тебя? Ну… скажем так, профессиональная услуга. Но давай по порядку. – Евгения Романовна поправила брошь, чуть склонившуюся на бок, и продолжила: – За исполнением воли супруга следит его родственник… который относится к Игорю весьма благожелательно. Настолько благожелательно, что сквозь пальцы смотрит на многочисленные романы моего зятя. Мужская солидарность… мой зять падок на женщин, красивых женщин, но вот все его романы, как бы сказать… несерьезны. Да и в виду некоторых особенностей Ольги нормальная супружеская жизнь невозможна, но… – Дама вдохнула поглубже, наверное, подошла к самой сути дела. – Если роман затянется, если Игорь позволит себе содержать любовницу за счет средств законной жены… даже Дед не станет возражать против развода. Ты понимаешь?

Я кивнула. Понимаю, очень хорошо понимаю, и Евгения Романовна заговорила поспешно, не сдерживая волнение и застарелую неприязнь к зятю:

– Это по его вине Ольга стала такой. Он проходимец, авантюрист, человек бесчестный… от развода его удерживают лишь Ольгины деньги, к тому же я склонна подозревать его в вещах гораздо более страшных, нежели внебрачные связи… – на этом месте она запнулась, наверное, опасаясь спугнуть меня, и быстро добавила. – С другой стороны, Игорь – мужчина видный и даже красивый, не спорю. Обаятелен, воспитан… особенно в сравнении со своими родственниками. Впрочем, сама увидишь.

– Пока я ни на что не соглашалась.

– Тридцать тысяч, – веско сказала Евгения Романовна. – Естественно, не рублей. И все, что тебе удастся вытянуть из этого проходимца, останется при тебе. Не стесняйся, страсть к ненужному шику – обычная черта плебеев, выбившихся в люди. В конечном итоге от тебя не требуется ничего такого, чего не доводилось делать прежде.

И я согласилась. Не столько из жадности, сколько… не знаю. Чтобы вернуться в привычную жизнь? Еще одна сделка… цена хорошая и… Евгения Романовна права, ничего такого, чего не доводилось делать прежде.

А Ольгушка не знает, она искренне полагает, будто я по доброте душевной приняла ее приглашение. Мы подруги, так она сказала… бедняга. Я не подруга, я – содержанка.

– Красиво, правда? – Ольгушка открыла дверь и весело, беспечно, будто и не было недавнего страха, шагнула во двор. Я неуклюже выбралась за ней, ощущая непонятное головокружение. А Ольгушка вдруг склонилась к самому уху и прошептала:

– Красиво и страшно. Это как в кошмар вернуться. Только никому не говори, это тайна!

– Не скажу, честное слово, – пообещала я, и Ольгушка тут же улыбнулась:

– Конечно, не скажешь, ты же моя подруга, и я тебе верю!

Игорь

Он совершенно забыл о том, что сегодня приезжает Ольгушка. Вот вчера еще помнил, а сегодня забыл начисто и, увидев во дворе серебристую тушу «Мерседеса», совершенно растерялся.

– А вот и Игорек. Доброе утро, – Евгения Романовна с улыбкой протянула упрятанную в шелковую перчатку руку, которую Игорь вежливо пожал, заработав недовольный взгляд. Ну и плевать, он ей не пудель, чтоб руки лизать.

– Здравствуй, – Ольгушка смотрела настороженно, будто на чужого… А они и есть чужие, семь лет брака, из которых пять – это вот такие полуслучайные встречи под присмотром Евгении Романовны. Порой Игорю начинало казаться, что, если бы не теща, все сложилось бы иначе…

– И тебе добрый день.

Ольгушкина ладонь вялая, безжизненная, на лице покорно-равнодушное выражение, которое делает само лицо серым, невыразительным. А прежде она была яркой… почти такой же яркой, как эта блондинистая стерва, стоящая рядом с Ольгушкой. Стерву Игорь заметил даже раньше, чем жену, и в тот же момент поклялся, что и близко к ней не подойдет, уж больно хороша, слишком хороша, чтобы Евгения Романовна позволила ей существовать в непосредственной близи от дочери. Тогда зачем она здесь?

– Это Александра, подруга Ольги, – представила блондинку Евгения Романовна. – Надеюсь, в этом доме найдется для нас место?

– Найдется.

Подруга. Странно, сколько Игорь помнил, Евгения Романовна с завидным упорством устраняла подруг, друзей, приятелей, в общем, всех, кто мог подорвать непререкаемый материнский авторитет. А белобрысая ухмыляется, откровенно, нагло, выставляя напоказ хищную натуру.

Господи, ну о чем он думает?

Об Ольгушке. О разводе. О том, что тоже имеет право на нормальную жизнь…

Честно говоря, появлению милиции Игорь не удивился совершенно, должно быть от того, что после приезда Ольгушки и Евгении Романовны подсознательно ожидал чего-то такого… неприятного. Их было двое, первый долговязый, хмурый, с каким-то чудовищно неприятным, будто измятым лицом, некрасивость которого подчеркивали ранние залысины, второй же – смешной, рыжий, яркий.

Хмурого звали Петром Васильевичем, а рыжего – Львом Сергеевичем, Игорю с трудом удалось сдержать смех, до того не вязалось имя с внешностью. Лев… да какой лев, скорее уж дворовый, июньский котенок, забавный приблудыш…

Правда, в скором времени о забавах пришлось забыть. Хмурый, откашлявшись, поинтересовался:

– Вам знакома Бехтерина Марта Вадимовна? Кто-нибудь сумеет опознать тело?

Матушка с элегантным вздохом упала в обморок, а Любаша тихо спросила:

– Значит, нашли, да? Нашли? Игорь, ты слышал, они Марту нашли…

Левушка

Голова кружилась, а в горле неприятно першило, каждый вдох вызывал приступ кашля, с которым Левушка мужественно боролся, и без того на фоне Петра он, должно быть, забавно выглядит, а еще кашлять начни… вчерашний день в мокрых ботинках на болоте не прошел даром. И хотя Левушка, последовав совету Федора, выпил-таки водки с перцем на ночь, но с утра все одно знобило. Дома бы остаться, отлежаться в постели, так где ж тут отлежишься…

Не то чтобы присутствие Левушки было необходимо, вероятно, Петр прекрасно справился бы и сам, но… в кои-то веки в Левушкином районе случилось нечто серьезнее кражи, так неужто теперь он променяет расследование настоящего убийства на пуховое одеяло и чай с малиной?

Чай не помешал бы, и одеяло, знобит, будто вчерашний болотный холод обосновался где-то внутри, сидит, жрет, тянет последнее тепло… отвлекает.

Элегантная дама неопределенного возраста тихо осела на диван, надо сказать, красиво, почти как в кино, другая тут же принялась хлопотать, обмахивать обморочную веером. Дом такой… странный дом, до невозможности странный. И дело не во внешнем виде, а в самой атмосфере… будто в прошлое попал, и пусть телевизор в углу стоит, и мобильные небось у каждого, но все ж таки… непонятно.

– Так, значит, Марта Вадимовна знакома?

– Да, – ответила долговязая девица с болезненно-худым лицом. – Знакома. Это Ольгушкина сестра…

– Ольгу в это дело прошу не вмешивать, – жестко заявила дама в светлом льняном костюме. – Проявите хоть каплю милосердия, не подвергайте ее стрессу. Если нужно опознать Марту, это могу сделать я. Или Игорь. Даже лучше, если Игорь.

– Почему?

– А у него спросите… дамам не к лицу сплетничать, тем более о погибших. Пусть покоится с миром.

– Евгения Романовна, – нехорошо усмехнулась долговязая. – А мне кажется, что вы как раз сплетничаете.

– Боже мой…

Кто сказал это, Левушка не заметил, слишком уж много народу было, Петр решил так же, потому потребовал выделить ему место, где можно было бы поговорить с каждым членом семьи по очереди. Комната, куда проводила их все та же долговязая девица, отличалась почти вызывающей роскошью и удивительной захламленностью: обилие мебели, книги, бумаги, фарфоровые и бронзовые безделушки, тяжелые портьеры на окнах и слой пыли на зеркале, из-за чего отражения приобретали неприятный сероватый оттенок.