С чего это я разоспался? – думал он лениво. Ладно – я, но Уэ – с ней-то что? Раньше казалось: она и не спит вовсе…
С усилием стряхнув с себя истому, Герд приподнял голову и некоторое время добросовестно вслушивался в приглушённый стенами лесной шум. Но не обнаружил ничего настораживающего.
Что будем делать? – спросил он себя. Я же чувствую: кто-то навязывает мне эту игру с гарантированным проигрышем, а как вырваться? Ну хорошо, я готов противостоять тысячам – был бы хоть шанс. Что за судьба! Во все времена люди чести жили и умирали поодиночке, зато грязь слипается мгновенно… Выходит, мерзавцы живучей?
Уэ распахнула громадные глаза, засмеялась тихонько и потянулась обнять Герда.
– Смогла бы ты убить? – спросил он, спугнув её радость. Девушка отшатнулась как от удара, заморгала растерянно.
– Ну представь! – продолжал Герд. – Вон там, у стены, стоит каратель и целится бросить в меня дротик, а у тебя в руке лучемёт. Сможешь выстрелить?
Он поступал жестоко: наверняка воображение нарисовало девочке эту картину с устрашающей яркостью и подробностями, леденящими кровь.
– Я бы умерла! – выдохнула Уэ и, всхлипнув, спрятала лицо у него на груди.
– После меня или до? – безжалостно уточнил Герд. Он совершенно точно знал, что Уэ готова умереть за него бессчётное число раз, но вот убить ради него она не могла. Проклятие доброте, которая не умеет себя защитить!
– Ладно, отбой. – Герд зарылся лицом в копну шелковистых её волос. – Каратель устыдился твоих слёз и сбежал – бывают же чудеса!
Девушка фыркнула и через минуту уже смеялась, заражая Герда весельем и подбивая его на такие выходки, каких прежде он не позволял себе даже в мыслях. Правда, Герд никогда не утруждал память знанием бесчисленных поведенческих норм и табу, совершенно убеждённый, что куда достойнее полагаться на собственный кодекс чести. И только недавно он заподозрил хитрую подмену: слишком уж удачно вписывался его кодекс в нужды Империи. А вот для юной туземки словно вообще не существовало всего этого громоздкого свода правил, и ограничивала её свободу только неисчерпаемая, непоколебимая доброта ко всему сущему – ну и чьи оковы прочней?
Вспышка игривости утомила Уэ сверх ожидания, и вскоре она снова заснула, привычно свернувшись на его коленях. А Герд долго ещё разглядывал девушку, заворожённый чудесной отточенностью её хрупких форм, поражаясь многоликости этой лесной колдуньи, так легко и просто перевернувшей его мир. Затем задремал и он, привалившись спиной к стене.
– Слышу-у! – пропел вдруг голос Уэ, и Герд мгновенно очнулся, вслушиваясь без надежды. Таки влипли! – мелькнуло в голове. Никогда прежде их не находили так быстро.
– Сколько их? – спросил он негромко.
– Много, Герд. Раз, два… шесть!
– Где?
– Герд! – жалобно вскрикнула Уэ. – Ну пожалуйста, Герд!
– Смерти моей хочешь? Ну, живо!
Как и всегда, девочка уступила его нажиму.
– Двое против входа, за деревьями. Трое у окон. И ещё один… не вижу, он «плывёт», – Уэ всхлипнула. – Проспала, я проспала, Герд!
Напрягшись, Герд представил Дом сверху. Заросли подступали к нему вплотную, и каждый из атакующих мог видеть только кусок стены, не больше. Стало быть, если Герд сунется в дверь, его заметят лишь двое? Что же, это шанс.
Осторожно Герд сомкнул ладони на высокой шее Уэ, поцеловал в припухшие губы (прощаясь?) и придавил пальцем артерию, милосердно избавляя девушку от дальнейшего – неизбежно кровавого – развития событий. Уложил обмякшее тело на ворсистый пол, подальше от опасных участков, и скользнул к двери.
По-прежнему было тихо – даже слишком. Последнее время его враги, наученные опытом, избегали близкого боя и сейчас, скорее всего, терпеливо дожидались появления Герда, чтобы пригвоздить его к стене понадёжней.
Длинным прыжком Герд вырвался наружу и сразу метнулся в сторону. В косяк гулко ударил дротик: кто-то успел среагировать, но Герд уже был вне видимости и на равных с осаждающими – если бы не их число. Впрочем, было преимущество и у него: Герд лучше понимал Лес – тот был его союзником, хотя и не слишком надёжным. А к каждому его предплечью крепился отличный стилет, выточенный из иголки дротикового дерева.
Неслышно раздвинув ветки, Герд наконец увидел карателей. Они торопливо, но без суеты отступали от Дома, насторожённо озираясь, – двое мясистых верзил, гружённых дротиками и в латах из коры и кожи, щедро декорированных скальпами туземцев. Это были Псы-профессионалы – не какие-нибудь обозники-губошлёпы или штабные хлыщи. Но и не Вепри.
Герд прыгнул на них, выхватывая на лету стилеты. Каратели проворно обернулись, но один тут же упал, цепляясь руками за увязший в горле клинок. Второй успел замахнуться, однако Герд стремительно скользнул под разящую руку и вогнал стилет под удобно торчащий подбородок. Отскочил и без задержки снова погрузился в заросли. Всё было проделано как надо, и вряд ли эта короткая расправа потревожила остальных.
В самом деле, третьего Пса Герд отыскал в указанном Уэ месте. Нацелив на окно игломёт, тот добросовестно сторожил момент и, наверное, даже не понял, что за тяжесть обрушилась на него сзади, потому что в следующий миг Герд отработанным ударом переправил его к предкам. И снова отступил без промедления.
Пока тело слушалось безупречно. Но с каждым днём, с каждым прыжком и ударом в Герде крепла убеждённость, что когда-нибудь он не сможет завершить атаку. И тогда заключительную точку в схватке поставит другой.
И четвёртый каратель лежал против окна, но его расслабленная поза сразу насторожила Герда. Приглядевшись, он заметил под затылком Пса аккуратное тёмное пятно, из которого ещё лениво сочилась кровь, – именно туда метил бы и Герд, прыгнув на карателя сзади.
Переместившись к третьему, последнему, окну, Герд обнаружил там ещё один труп, помеченный тем же фирменным ударом. Это становилось занятным: кто-то ещё вышел на охоту. И то был охотник умелый, туземцам не чета.
Отступив в глубину кустов, Герд плотно сомкнул ресницы и вслушался в лесной гвалт, вылавливая в нём посторонние звуки. Он нашёл их с трудом и не сразу: его конкурент умел скрываться. Но, как и раньше, ни Лес, ни слух не подвели Герда. Впрочем, он и сам не был уверен, что именно слух привёл его в нужное место: одним Духам ведомо, из чего складывается интуиция разведчика, но доверять ей Герд привык.
Неслышно Герд шагнул из кустов и замер.
На знакомой уже полянке, над двумя неподвижными телами, стоял вполне голый человек, задумчиво почёсывая лопатку остриём великолепного имперского кортика. Конечно, это был не туземец – такому росту и сложению позавидовал бы любой гвардеец.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});