Читать интересную книгу Урал атакует - Владимир Молотов

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Костя вышел из управления КБ в отвратном настроении. Подлые предатели немало попортили крови. Думать о деле с учеными больше не хотелось. Главное, в срочном порядке набить желудок. Впрочем, чувство голода уже притупилось, превратилось в легкую тошноту, тупое нытье.

Муконин прикурил сигарету и втянул дым натощак. Выбрался на улицу и двинулся к ближайшей автобусной остановке. Солнце вдалеке где-то висело, но было зябко. Подойдя к остановке. Костя вспомнил, что хотел найти любую забегаловку, вспомнил, что тут в двух шагах должно быть что-то подходящее, и направился туда.

Прохожие, попадавшиеся навстречу, или вовсе не обращали на него внимания, или бросали равнодушные взгляды. «Бледные лица, — думал Костя. — Господи, какие затюканные лица у нынешнего народа. И ведь скоро, скоро их доконают эти гнусные кэбэшники, эти скотские боны, этот смрадный смог и холодное солнце. И тогда все они пойдут на баррикады… На автострады… Тьфу ты. Кажется, я уже несу бессмысленный бред… А может, не пойдут? Их ведь сплачивают. Или сплачают? И они сплачиваются. Или сплачаются? У нас у всех общее дело, бла-бла-бла, мы должны вернуть Россию…» Он выбросил сигарету, мысли перескочили на другое: «Интересно, как там вчерашняя Маша? Что-то она там поделывает?»

Костя взошел на крыльцо кафе и потянул на себя дверь.

Это было обычное заведение: небольшой зал с призрачно красными стенами, три ряда столов, освещенных свисающими абажурами в виде китайских колпаков, стойка бара в глубине с полупустыми полками, едва заставленными тремя или четырьмя бутылками разной формы. Помещение пустовало. Только у входа обедал какой-то пожилой человек с лысиной и бородкой, без усов. Он сидел в пиджаке, протертом на локтях, его куртка висела на спинке стула. На табурете у стойки, закинув ногу на ногу, скучала худосочная дама в красной кофточке и короткой джинсовой юбке. Она бросила на Костю короткий оценивающий взгляд и отвернулась. «Заезжий и проститутка, — отметил Муконин. — Чудная компания для сытной трапезы».

Он выбрал столик в углу, у окна, как делал всегда, попадая в общепитовские заведения. Взял лежавшее на столе меню, пробежал глазами. Подоспела премиленькая официантка: улыбчивый ротик, аккуратная смолистая челка. Костя заказал суп, о котором думал в камере. На второе выбрал жаркое — единственное нормальное блюдо, что здесь имелось, — затем рюмку водки и томатный сок. Девушка все записала и удалилась.

Костя осмотрелся. Картина не поменялась. Он достал кошелек и заглянул внутрь. Там, помимо бесполезной банковской карточки, имелась одна купюра в пятьдесят долларов, неудобно большая, и несколько замусоленных бон, скорее похожих на детские рисунки. Удовлетворившись, он спрятал портмоне обратно.

Обед принесли быстро. Первым делом, запрокинув голову, он забросил внутрь водку. Затем взялся за суп. Аппетитный бульон смазал теплым жиром уже обожженное горло.

«Надо все-таки определиться, — сказал он себе, — сразу позвонить Гане или потом? Интересно, куда они сунули мне жучок? В прослойки кошелька? И по сим-карте точно отслеживают. Или по правительственному чипу. Так что лучше наоборот — выключить мобильник. А заодно, как-нибудь избавиться от мандата. Тогда нужно изобрести способ, чтобы предупредить Ганю. Ладно, к черту их всех! Когда я ем, я глух и нем».

Бородач в потертом пиджаке раскраснелся, — на его столе стоял графинчик с прозрачной жидкостью, точнее, с остатками на донышке. «Тоже водочкой балуется, — усмехнулся про себя Костя. — Хотя какая здесь водка? Так, суррогат». Проститутка за стойкой манерно прикурила длинную шоколадную сигарету, повела носом кверху, абажур над ней покрыли клочья дыма.

«Нет, я не буду никуда звонить, — вернулся к своим мыслям Костя. Он сделал рокировку: отодвинул опустошенную суповую тарелку и придвинул жаркое. — Надо просто тупо заявиться в гости к Гане и обо всем переговорить с глазу на глаз. А почему бы и нет? Главное — не выдать адрес, если будет слежка. А мобильник я выключу. Вот только чип…»

Официантка со смолистой челкой, обосновавшись за стойкой, отпустила какую-то шуточку, и проститутка пошло захихикала. Бородач без усов налил остатки из графина, воровато огляделся и выпил.

Покончив с обедом, Костя рассчитался бонами и сразу покинул кафе. Медленно пошел вдоль улицы, по мерзлой брусчатке. На дороге настороженно притормаживали автомобили, собирающиеся завязнуть в пробке. Внимание Кости привлекла кучка людей, толпившаяся около большого синего автобуса. Приблизившись, он расслышал возбужденные, возмущенные голоса:

— Катитесь обратно, мутанты!

— Пошли прочь, упыри!

— Гони москалей! Москвичи — козлы, вон с Урала!

— Своим места не хватает!

— Мочи их!

Разношерстные граждане, в основном молодежь, рвались ко входу в автобус. Четверо дружинников в ватниках цвета «хаки», грозя дубинками, сдерживали натиск. Тот, который крикнул: «Мочи их!» — парень с кудрявыми сальными волосами, с рюкзачком за плечами, в зеленых штанах с боковыми карманами, в подтверждение своих слов схватил с тротуара грязный снежный камень и бросил в проем открывшейся вдруг двери. Твердый комок снега и льда угодил в глаз первому вышедшему пассажиру — щупленькому парнишке в сером длиннополом пальто. Тот прилепил руку ко лбу, съежился, ссутулился и побежал к дверям темно-зеленого дома, против которых стоял автобус. Дом был некогда студенческим общежитием. Дружинник легонько пихнул сальноволосого локтем и пригрозил дубинкой. Но другие уже последовали примеру зачинщика. И вереница беженцев, под крики и улюлюканье, под градом грязных снежных комьев, прикрываясь воротниками, потекла из автобуса в подъезд дома.

Косте показалось, будто перед ним прокрутили кадры старой кинопленки. Некое ощущение дежавю охватило его. Вместе с тем он невольно почувствовал свое приобщение к толпе. Поймал себя на том, что подсознательно готов поддержать бунтарей. Но одновременно проснулась и жалость к несчастным беженцам. Муконин глубоко вздохнул, прикурил сигарету, пошел дальше.

Вскоре Костя свернул на тихую улочку. Отсюда до дома Гани оставалось два квартала — можно дойти пешком. Костя инстинктивно оглянулся: позади мелькнула чья-то шапочка и тут же исчезла за углом дома.

— Этого и следовало ожидать, — бросив окурок, пробормотал под нос Муконин.

Не сбавляя ходу, он зашел в ближайший подъезд, кодовый замок которого оказался взломан какими-то хулиганами. И там, в подъезде, притаился за второй, внутренней дверью, которую не закрывали.

В ушах поначалу зазвенела тишина. Только сердце затикало часиками. Но вот послышались глухие шаги, скрипнула внешняя дверь. В стены ударил легкий свет.

«Хвост» оказался не так глуп, как можно было предположить. Он застыл в дверях, выжидая, прислушиваясь. Костя затаил дыхание. Как назло, в горле отчаянно засвербело. «Анекдот, да и только!» — пронеслось в голове. Еле удержался, чтоб не кашлянуть. Наконец, качнулись тени, человек сунулся в глубь пахнущего мочой подъезда. Он пересек линию внутренней двери и, повернув голову, расширившимися зрачками сразу же уставился на Костю. Воспользовавшись его секундным замешательством, Муконин нанес короткий меткий удар, шпион согнулся, отчаянно хватая воздух ртом, как рыба на суше. После второго тихого и точного удара в шею он завалился на бок без чувств.

Костя склонился над жертвой, оттянул плечо. Перед ним лежал человек средней комплекции, с круглой головой в черной вязаной шапочке, его правильное лицо с глубоко посаженными глазами, отмеченное болезненной бледностью, казалось, спало мертвецким сном. Костя схватил человека под мышки и потянул на себя. Пыхтя, приподнял и выволок из подъезда. На улице, оглядевшись (слава богу, никого поблизости не было), Муконин посадил следопыта на скамейку — голова того поникла набок. Подумаешь, напился прохожий, да и прикорнул.

Затем Костя заботливо «навел марафет» шпику — закрыл ему рот и поправил вязаную шапочку.

В соседнем подъезде запищал домофон, и дверь медленно начала открываться. Костя бросил жертву и метнулся на дорогу. Потом, как ни в чем не бывало, не оглядываясь, спокойно пошел дальше. Позади кто-то закряхтел, но Муконин быстро скрылся за углом. Да ему уже и неинтересно стало, что там происходит.

До дома Гани Костя дошел без приключений. Соратник жил на восьмом этаже. Лифты не работали уже лет сто. На пятом этаже Костя остановился, перевел дыхание и мысленно обматерил городскую управу, экономящую электричество.

Добравшись до заветной двери, Муконин нажал на едва заметную кнопочку. Дверь открыли через пару секунд.

— Ба, какие люди в Голливуде! Без звоночка, просто так, очень странный знак. — На пороге стоял человек с неопрятными волосами до плеч, с трехдневной щетиной.