Читать интересную книгу Урал атакует - Владимир Молотов

Усатый снял шапку и пристроил ее на подоконник. Затем дернул за молнию, будто распоров себе брюхо, снял куртку и положил ее на комод. Ушастая собачонка хитро посмотрела одним глазом из-под его бушлата. Дальше комитетчик беспардонно бухнулся в кресло, покряхтел в кулак и кисло поглядел в окно.

— Бля, с раннего утра как белка в колесе. Слушай, Муконин, у нас ордер на обыск. За подписью премьер-министра. Показать?

— Покажи.

Угрюмый комитетчик достал из внутреннего кармана пиджака сложенную вчетверо бумажку и развернул перед Костей. Тот внимательно пробежал глазами по строчкам. Усатый воровато спрятал бумажку обратно.

— Это какая-то ошибка, — хмыкнул Костя, потом снова сел рядом с Машей.

— Как знать. Обыск покажет. — Усатый равнодушно повел плечом.

Двое молодцев скинули свои куртки в прихожей, один остался там и зашуршал. Второй братец вернулся и, остановившись у плательного шкафа, натянул прозрачные перчатки. Затем он раскрыл дверцы и начал ощупывать одежду. Муконин тупо уставился на его короткостриженый висок с идиотски выбритой дорожкой, стрелой уходящей за ухо.

«В этой дурацкой республике, мать ее, можно по особому распоряжению человека убить!» — подумал Костя.

— Ну и что мы ищем? — спросил он вслух.

Рядом Маша настороженно зашелестела одеялом.

— Поступили сведения, — главарь мутными глазами посмотрел на Костю, — что у вас находится пистолет, из которого стреляли в Комова.

Костя ощутил, как по телу пробежал легкий ток.

Покончив со шкафом, парень с дорожкой на виске неодобрительно цыкнул. Досадливо хлопнув дверцами, он перешел к комоду. Выдвинул верхний ящик и начал нашествие варваров.

— Может, вы не будете нас утруждать и сами отдадите пистолет?

Муконин покачал головой.

— Нет у меня никакого пистолета.

— Не хотите? Ну, как хотите. Ладно, будем искать.

— И вообще, имейте совесть, дайте хоть даме одеться, — вдруг вскипел Костя.

Тип с выбритым виском повел носом в их сторону (рука застыла с повисшим на ней проводом удлинителя), тонкие губы растянулись в пошлой ухмылочке. Комитетчики переглянулись.

— Бобер, отвернись, — устало бросил усатый, а сам поглядел в окно. — Пожалуйста, мы не смотрим.

Костя приподнялся и дотянулся до стула, прихватил свою рубашку. Отдал ее Маше, та, мелькнув молочной наготой с бурым соском, торопливо натянула рукава и принялась застегиваться.

«В другой ситуации это было бы прекрасно, — с грустью подумал Муконин. — Утро, постель, девушка в твоей рубашке. Ничто так не идет женщине, как мужская рубашка на голое тело».

— Спасибо, — демонстративно сказал Костя, когда последняя пуговица поддалась ей.

Усатый равнодушно посмотрел на них, потом в сторону коридора.

— Эй, Гога, что у тебя там? Долго еще?

— Тут ничего нет, — раздался приглушенный голос из прихожей.

«Только тупые отвечают таким тоном», — усмехнулся про себя Костя.

— Посмотри на кухне, в шкафах. В туалете посмотри, в бачке.

— Щас сделаем.

Тем временем Бобер перерыл уже все ящики комода и перебрался к серванту. Захлопали стеклянные дверцы.

В желудке заныло. Костя с досадой вспомнил о куске колбасы, притаившемся в холодильнике, — остатки правительственного продпайка. Этой заначкой он поленился вчера угостить Машу. Тут же замечталось о крепком горячем чае. Но под рукой были только сигареты. Он взял со столика пачку с зажигалкой, вытянул сигарету и прикурил.

Бобер быстро завершил поиски в серванте. Развернувшись, он подозрительно посмотрел на диван. Костя будто бы почувствовал поле, испускаемое пистолетом. Еле удержался, чтоб не поглядеть на то место.

— Так-с. Не могли бы вы потесниться? — противный рот кровожадно улыбнулся.

— Вот именно, давай-ка, посмотри там, — воодушевился командир. — Может статься, он его под подушкой прячет.

— Ща глянем, Саныч.

У Кости зажгло виски. Он отодвинулся на край дивана, Маша прижалась к нему. Она показалась теплой и хрупкой, неприбранные волосы запахли весной.

Бобер перевернул подушки, пощупал рукой простыню. И вот эта большая, волосатая, с родимыми пятнами рука неумолимо углубилась в проем у подлокотника. Подвигалась туда-сюда и замерла. На скуластом лице Бобра на мгновение застыло выражение счастливого грибника. В следующую секунду пистолет был извлечен на свет.

— Ага, нашлась игрушка, — натурально потирая руки, обрадовался Саныч.

Бобер бережно, точно у него в руках очутился золотой слиток, передал пистолет Санычу. Тот, предварительно извлекши носовой платок, завернул «игрушку».

— Господин Муконин, — торжественно сказал он, вставая, — это ваше оружие?

— Нет, не мое, — посмотрел ему в глаза Костя.

— Тогда как вы объясните его присутствие в вашей квартире?

— Послушайте, вы не имеете права! — вдруг возникла Маша. — У вас даже нет понятых.

Костя крепко взял ее за руку, но она добавила:

— Это пистолет ублюдков, которые напали на нас вечером.

— Вот как? — театрально удивился усатый.

«Впрочем, что тут скрывать, — сказал себе Костя. — В любом случае, надо говорить правду».

— Да, на нас напали грабители, когда мы шли домой накануне. Этот пистолет я отобрал у них.

— Очень интересно. У вас есть их приметы?

— У меня есть отпечатки пальцев на сумочке, — снова вклинилась Маша.

Костя чуть сильнее сжал ее руку.

— Я смогу их описать, — тихо сказал он.

— Ладно, разберемся в конторе, — вздохнул Саныч. — Гоген, ты там не сдох? Отбой уже… Господин Муконин, вы задерживаетесь по подозрению в покушении на министра Комова. До выяснения всех обстоятельств. Собирайтесь.

— Хорошо. Только попрошу вас выйти, — спокойно сказал Костя, выпустив Машину руку.

— Мы подождем в прихожей, — согласился усатый.

Они вышли.

— Послушай, как же так? Скажи ты им, ты же не виноват! — Ясные теперь глаза Маши так смотрели на него, что ему стало не по себе.

— Успокойся, все будет хорошо. Я разберусь с этим и вернусь, не успеешь и моргнуть, а ты пока хозяйничай тут. Если что, еда в холодильнике.

Он затушил сигарету в пепельнице. Затем быстро оделся. Остановился посреди комнаты. Маша рассеянно молчала. Он подмигнул ей, мол, все будет о’кей. И вышел.

* * *

Повезли на раздолбанной «ВАЗовской» «пятнашке». Саныч сел с водителем, Бобер и Гоген — на заднем, приперев с боков Муконина. От них запахло потом, в машине кочегарила печка. Водила, как киборг, вяло покручивал лысеющую голову на бычьей шее, заглядывая в зеркала.

Хмурый Ебург, как издавна называли город в народе, беспардонно выбрасывая из сердца катерину, — хмурый Ебург вяло просыпался. Над мегаполисом курился серый смог. Тусклый желток солнца прятался где-то сбоку. Недостроенные высотки с мрачной чернотой окон нелепо красовались рекламными баннерами на цоколях. Рота солдат в бушлатах защитного цвета, с «калашниками» наперевес, угрюмо маршировала по трамвайным путям. Боязливо озираясь, безликие прохожие спешили по своим делам. Тут и там бросались в глаза вывески с большими красными буквами.

ДА ЗДРАВСТВУЕТ УНР — УРАЛЬСКАЯ НЕЗАВИСИМАЯ РЕСПУБЛИКА! ТЫ ЗАПИСАЛСЯ В ДОБРОВОЛЬЦЫ НАРОДНОЙ ДРУЖИНЫ?! БАНК УРАЛСАМОЦВЕТ — ПОДДЕРЖКА В ТРУДНОЕ ВРЕМЯ

Машина резво неслась по скользкой дороге, то поднимаясь по наклонной, то полого съезжая вниз, юрко перескакивала на соседние полосы и обгоняла своих «вазовских» собратьев и старые тонированные иномарки. Не справилась только с новой «Тойотой» на водородном топливе, серебрящейся своим «металликом». Там, наверно, мажор какой-то ехал.

Комитетская троица хранила зловещее молчание. Когда выбрались на проспект Ленина, перед ними замаячила единственная в городе трехмерная реклама, выросшая как раз во время Русской Хиросимы. Яркая блондинка в белом халате, с соломенной метелкой, свешивающейся на плечо, стояла посреди проспекта. В руках она держала поднос с тушкой цыпленка, то приподнимала его, словно протягивая встречным и при этом белозубо улыбаясь, то опускала. Ее движения, мимика лица казались неестественными, как в старинном немом кино. Но, тем не менее, она была объемная, почти настоящая. Над ней бежали трехмерные буквы:

ГИПЕРМАРКЕТ «ЧУРАЕВСКИЙ» ТРАНСГЕННЫЙ ЦЫПЛЕНОК ВСЕГО ЗА СТО БОН!

Их «пятнашка» поравнялась с девицей, вблизи будто прошитой каплями дождя, и равнодушно пронеслась мимо. Вскоре выехали на улицу Луначарского. Она оказалась менее оживленной. Костя предположил, что везут в старое здание, переоборудованное под КБ.

Так оно и вышло. Свернули, правда, не совсем там, в конце здания, и заехали за угол. Припарковались на заднем дворе. Костю провели через черный ход. Обыскали, забрали все, кроме смартфона. По каким-то сумеречным коридорам прошествовали к черной железной двери. За ней оказался кабинет. Старый стол, допотопный графин с водой, металлический шкаф, удручающая решетка на окне, три стула.