Читать интересную книгу Алая ночь - Инна Тронина

На счастье, лифт так и стоял на его этаже. Нажав кнопку с цифрой «1». Энвер прислонился спиной к стенке кабины. Он пытался представить дочку мёртвой, но не мог – настолько это было невероятно. Отец не мог смириться с мыслью о том, что молодое сильное сердце вдруг отказало. Что всегда нормальная кровь посерела, а печень и почки вдруг вырубились на ровном месте.

Будь Сабина слабенькой и больной, Энвер стал бы готовиться к возможной трагедии заранее. Сейчас же его душа содрогалась, обретая плоть. «Нет, не может быть! В больнице перепутали. Она жива. Завтра позвонят и скажут, что это – ошибка. Да нет, прямо сейчас доктор скажет, что в восемь вечера скончалась вовсе не Сабина Шамогайлова…» Она пела, танцевала, смеялась. Говорила тосты. Снимала праздник любительской камерой ещё восемь дней назад.

И отравить её никто не мог – это бред. Не тот Сабина человек. Во всех случаях, надо скорее увидеться с врачом. Плевать, что подумает его жена. Вроде бы, детей у них нет. Мадам Мер может и не понять чувства отца, у которого погиб ребёнок. Но встретиться с Александром нужно именно сегодня. Почему-то Энверу казалось, что завтра будет уже поздно.

Он выскочил из подъезда на улицу. Шумела сухая, увядшая листва деревьев. Под светом фонаря серебрилась пыльная трава. Над Москвой переливалось звёздами осеннее холодное небо. Столица ещё не спала, но уже дремала.

Хенталов достал из портмоне ключи, открыл дверцу своей рубиновой «девятки», включил зажигание. Взглянул на часы – половина двенадцатого. К моменту прибытия Хенталова на Каширку Мер уже вернётся. Путь предстоял, мягко говоря, нее короткий – практически через всю Москву. Хенталов грустно улыбнулся, взглянув на свой перстень. Когда ему передали обручальное кольцо погибшей жены, он добавил своё. И заказал перстень – с полумесяцем и звездой. И с тех пор носил его, не снимая.

Ночью ездить приходилось довольно часто. Энвер отрегулировал фары так, чтобы свет их сходился на асфальте одним пятном. Обычно, в таких поездках адвокат включал автомагнитолу, чтобы взбодриться. На этот случай он имел записи тяжёлого рока. Правда, сейчас, по известной причине, он музыку не врубил.

По пути в Сабурово, как всегда, встретилось много дураков, которые любили гонять ночью по столице, не соблюдая никаких правил. Кто-то слепил всех дальним светом, кто-то шёл практически втёмную. Тем не менее, Энвер прибыл по адресу за пять минут до намеченного времени.

Где-то рядом стучала колёсами электричка. Громадные дома подмигивали ещё светящимися окнами. Каширское шоссе петляло впереди. Его холмы напоминали морские волны. Прижав «девятку» к обочине, Хенталов вышел и глотнул морозный воздух – пьянящий, как вино. Небо зеленовато светилось на горизонте. А фонари почему-то казались малиновыми.

Хенталов вздрогнул, потому что рядом заскулила собака. Потом прерывисто, с трудом, завыла. Энвер захлопнул дверцу и пошёл на звук, мягко ступая эластичными туфлями. Он достал из кармана куртки фонарик и направил на сильно поредевшие кусты.

Ирландский терьер лежал на боку и взвизгивал, зализывая окровавленные передние лапы. При виде человека с фонарём он залаял, пытаясь привстать, но не смог. Из собачьих глаз побежали бессильные горькие слёзы.

– Кто ж тебя так, бедняга?

Хенталов потрепал собаку между ушей, наблюдая за её поведением. Огненно-рыжий при дневном свете «ирландец» сейчас выглядел так, словно его вытащили из кучи грязного песка. Собака была ранена, но куда именно и насколько серьёзно, Энвер не понимал. Терьер скулил, глядя через шоссе, на дома. Вероятно, пёс жил именно там. Как жаль, что он не умеет говорить! И на ошейнике нет никаких сведений о хозяевах. Он даже не может бежать, показывая дорогу. Но не оставлять же его здесь – надо искать выход.

– Дурашка, и где же твой хозяин?

Надо бы отвезти рыжую бестию в круглосуточную ветеринарную лечебницу. Но без ведома хозяев он это сделать не может. Похоже, ранение не огнестрельное. Хенталов, удерживая несчастного пса, при свете фонаря осмотрел его лапы. И решил, что кости раздроблены нунчаками. Здесь главное – время. До утра ждать нельзя. Редкий хозяин будет держать пса-инвалида. Большинство в такой ситуации предпочтут этого «ирландца» усыпить. Но строить предположения нельзя до тех пор, пока не встретишься с хозяином.

Внезапно собака забеспокоилась ещё сильнее. Энвер сразу даже не понял, почему именно. Потом вдруг услышал женский голос, показавшийся знакомым.

– Саша! Джерри! Да где же вы? Я с ума схожу! Ау-у! Сашка, домой пора. Куда ты подевался? Джерри, ко мне!

И женщина неумело посвистела.

Пёс радостно залаял, завертел во все стороны купированным хвостом. И даже, казалось, забыл о своих страданиях. Хенталов резко поднялся, облившись холодным потом. Он всё понял. Из плотной мглы, разбавленной лишь светом станционных фонарей, появилась девушка в расклёшенных джинсах и совершенно не идущих к ним туфлях-лодочках. На ней была коротка, до пояса, кожаная куртка. По широкому, хомутом, вороту свитера рассыпались пряди кудрявых длинных волос.

Да, Хенталов час назад говорил именно с ней. Писклявый, почти девчоночий голосок. Она картавит и на «р», и на «л». Встреча оказалась неожиданной – особенно для хозяйки Джерри. Она устремилась на лай любимца и обнаружила его в обществе совершенно незнакомого типа.

– Ой! – Девушка закрыла рот цыплячьей ручкой с обручальным кольцом. – Вы Джерри нашли, да?

– Видите, что его ранили? Ему срочно нужна помощь. Мы с вами сегодня по телефону беседовали. Помните?

Воздух, как всегда бывало осенью, остыл моментально. Около губ Хенталова и хозяйки Джерри вился парок.

– Да, но… Муж ушёл тогда гулять с Джерри и пропал. Его до сих пор нет. Ему ещё звонки были, в том числе из больницы. Я побежала искать. Сашка, бывает, с другими собачниками языком цепляется. Вы их встретили, да? А что случилось, не знаете?

Вот это Хенталову уже не понравилось. Впрочем, в панику он не впадал, ни при каких обстоятельствах. Даже на смерть единственной дочери он прореагировал с поистине спартанским хладнокровием, чего и сам не ожидал. Это давало ему право ожидать того же и от других. Но, в данном случае, следовало сделать скидку на пол и возраст.

– Как вас зовут? – улыбнулся Хенталов, мягко отводя женщину к обочине.

Та склонилась над Джерри. Принялась гладить его и целовать в морду. Энвер тоже отступил, потому что по Каширскому шоссе с рёвом проносились КамАЗы и «Татры» дальнобойщиков.

Немного подумав, женщина ответила в нос:

– Маша.

– Маша Мер? – уточнил Хенталов.

Его челюсти свело, а под правым коленом непроизвольно задёргалось сухожилие. Визг терьера не давал сосредоточиться.

– Да. Вы действительно звонили… Я хотела выскочить вслед за Сашей, но потом решила, что он скоро придёт. И вот, пожалуйста! – Маша всхлипнула, как школьница, получившая двойку.

– Кто ранил Джерри? За что? Он на людей никогда не бросался. Весёлый такой, доброжелательный…

– Натуральный характер «ирландца».

Хенталов вспомнил своего мраморного дога Гамлета, который умер в прошлом году. Как оказалось, с тоски по Зиде. Когда хозяйка была жива, повиновался ей безоговорочно, даже с видимым удовольствием. Энвер поддерживал с ним ровные мужские отношения, не окрашенные романтикой.

Он сейчас особенно ярко вспомнил, как нашёл дога уже застывшим. Под передними лапами Гамлета были зажаты восточные тапочки Зиды. Когда в ветлечебнице произвели вскрытие, никаких смертельных заболеваний не нашли.

Как ужасно, когда ты один! Крохотная внучка не в счёт. С ней не поделишься проблемами, и не утешишься в её объятиях.

– Я без понятия, кто его ранил, Маша. Нашёл уже под кустом, когда затормозил. Он скулит, ему очень больно. Нужно действовать. Если хотите, я помогу вам, донесу Джерри до машины. Вы не знаете, где здесь круглосуточная клиника?

– Знаю, где наша районная лечебница. Мы там Джерри прививки делали. А ночью не знаю, куда нужно ехать.

Маша достала из кармана носовой платок и вытерла глаза. Пронёсся по Каширке КамАЗ, испортил воздух несгоревшим паршивым бензином. Ветер, как назло, понёс облачко на Энвера с Машей. Бедный Джерри несколько раз чихнул.

– А вы Сашу-то не видели? Знаете ведь его. Такой высокий, с чёрной бородой. На нём серый свитер и вельветовый пиджак… Мои родители на Золотых Песках, в Болгарии. Я одна, и очень боюсь.

– Знаю я его, Маша, знаю. Но сейчас не встречал.

Энвер огляделся по сторонам, прикидывая, где может лежать тело. Конечно, при жене, да ещё такой впечатлительной, заниматься поисками неэтично. И особенно долго время тянуть нельзя.

– Знаете, я чувствовала… Понимала, что Сашка не в себе. Моя бабушка живёт у Таганки, на Воронцовской улице. Сломала недавно шейку бедра, представляете? Практически летом! Поскользнулась во дворе на арбузной корке. Как в кино, только мне не до смеха. Я сегодня была у неё. Это ведь коммуналка, где полноценный уход невозможен. Закинула удочку, чтобы сюда бабушку взять. Сашка, конечно, не в восторге…