— А вот тот высокий дом — Морской и Сухопутный гошпиталь. А по левую руку от нас — Марсово поле, — продолжал рассказать Протасов.
— Да, тут парады проходят! — вскричал довольный Константин. Похоже, парады братцу нравились.
— А это — указал Протасов на двухэтажный дом с острой крышей — летний дворец Петра Великого!
Здание это явно на дворец не тянуло — обычный особняк, хоть и большой. «Великий», отличие от потомков, на дворцах своих явно экономил.
Нева поразила меня обилием на ней людей и вмерзших в лёд судов, то тут то там возвышавших к небу свои мачты. Обыватели набирали в Неве воду, заезжая прямо на лед большими, разнообразного вида, конными бочками; добывали лёд для ледников, запасая его на всё лето; или же попросту ловили в лунках рыбу. Особенно поразила меня устроенная посреди реки плавучая прачечная, из которой мощными клубами валил пар. Женщины-прачки, постирав одежду, собирали её в большие корзины и отравлялись прямо к прорубям, полоскать её в совершенно ледяной невской воде. Сами прачки, при этом, одеты были довольно легко.
— Что же они делают? — спросил я. — Ведь так легко простудиться!
На что Протасов ответил мне весьма легкомысленно:
— Это дело привычки, Ваше высочество, если есть навык в своём деле, то любая работа кажется легка!
Мы тем временем возвращались обратно к Зимнему дворцу, но с другой его стороны. Впереди открылась Петропавловская крепость, длинный шпиль которой мы видели почти всю поездку.
Тут только я заметил, что гранитная набережная существует только со стороны Зимнего дворца, а противоположный берег Невы находится в своём первозданном, заснежено-покатом виде, и городские ребятишки катаются там на санках. Здание Биржи на берегу стояло в лесах. Вообще, и Васильевский, и Каменный острова, видно, были застроены ещё слабо, только вдоль берега Невы возвышались приличные каменные дома; далее вглубь теснились деревянные хибары, либо же не было почти что ничего.
Глава 3
Наконец мы возвратились к Зимнему дворцу. Со стороны Невы он почти весь был уставлен лесами — судя по всему, продолжались ещё какие-то фасадные работы. Чуть в стороне, за Адмиралтейством, Неву пересекал наплавной мост: низкий деревянный помост лежал на совершенно одинаковых шхунах, поставленных на якоря по течению реки.
— А что, мост не убирают на зиму? Разве ледоход его не повреждает? — спросил я Протасова.
— Бывает, что и повреждает; но, Ваше высочество, неудобства от разборки и сборки моста настолько значительны, что на это не смотрят. Весною, как идет ледоход, на носы плашкоутов ставят солдат, и они баграми отталкивают льдины, не позволяя создаваться ледяному затору. Вы, верно, запамятовали: мы в прошлом годе с вами смотрели, как это делается, вы еще с Его Высочеством великим князем Константином Павловичем изволили изумляться отваге и силе солдат! А вообще, плашкоуты эти имеют усиленный корпус, способный сопротивляться давлению льда — ответил Александр Яковлевич. — Ну, давайте, Ваше высочество, мы приехали, выходим!
Кучер остановил нас прямо на льду Невы, возле лестницы. Мы вылезли из саней и по скользким каменным ступеням поднялись на набережную, прямо к Зимнему дворцу.
Вечером Протасов зашёл ко мне с разговором.
— Ваше Высочество, я переговорил с Николаем Ивановичем, и он согласился со мною в том отношении, что как и я не мог не заметить разительных перемен, случившихся после вашей болезни. Вы сильно повредились в памяти — забыли и языки, и многия простые вещи. Сие несчастливые обстоятельства могут огорчить государыню и немало вам повредить. Граф Салтыков решил до поры не упоминать о сем в донесениях государыне императрице;однакож питает надежды, что всё исправится к ея приезду. Прошу, Ваше Высочество, в это время усиленно повторить французскую и немецкую грамматику, дабы понапрасну не огорчать августейшую вашу бабку и мою государыню!
— Хорошо, давайте повторять! Думаю, будет полезно, если мы с вами говорить будем пока только по-французски!
— По французски вы можете говорить с мосье Де Ла-Гарпом, а мы с вами, наверное, давайте общаться по-немецки!
На том и порешили.
Уходя, Протасов снова напомнил мне про руки и одеяло. Зачем это надо, я спросить так и не решился, — вероятно, тут это общеизвестно. Но как же надоедают эти постоянные указания по всяческим мелочам! Впрочем, худшее явно ещё впереди…
Наконец я снова предоставлен сам себе, и могу спокойно подумать. Да, добиться чего-то в моём положении будет крайне непросто. Я несовершеннолетний, по здешней терминологии — «отрок». Денег у меня нет; Костик сказал, что мне выдают по двадцать пять рублей одною бумажкою ежемесячно, для того только, чтобы научить обращению с ними. Понятно, что с этакими капиталами ничего путного устроить невозможно! Хуже того, меня не принимают всерьёз — кому интересны мнение и мысли девятилетнего мальчика? Подозреваю, что у Протасова и Сакена есть даже полномочия нас с Константином пороть (хотя они не разу такого не делали — и очень напрасно, по крайней мере, в отношении Константина).
Но, не так всё и плохо — есть во всём этом и светлая сторона! Всё же я родился не в избе и не в юрте, а в самом что ни на есть царском дворце! Я могу видеть первых лиц Российской Империи хоть каждый день, разговаривать, уговаривать, располагать к себе, убеждать! Это дорогого стоит! Другой вопрос, что сейчас со мною готовы говорить о деревянных лошадках и игре в свайку, но не о серьёзных вещах. И это именно то, что мне предстоит изменить…
Письмо генерал-аншефа Н. И. Салтыкова Е. И. В. Екатерине 2-й
Ваше Императорское Величество, государыня императрица Екатерина Алексеевна!
Согласно наказу Вашему, верноподданнейше доношу состояние дел с воспитанием и обучением Их императорских высочеств, е. и. в. вел. кн.Александра и е. и. в. вел. кн. Константина.
Прежде всего, сообщаю, что от болезни своей, доставившей Вашему Величеству столь многия огорчения, к несчастию, не позволившей великим князьям сопровождать Ваше Императорское Величество в Таврический Ваш вояж, цесаревичи ныне совершенно излечились. Болезнь никаких следов на их внешности не оставила: ещё сохраняются красные пятнышки от кори на физиогномии е. и. в. вел. кн. Александра, но, по уверениям г-на Вейгеля и по единому мнению всех иных докторов, вскорости и они сойдут совершенно. У младшего, е. и. в. вел. кн. Константина,никаких следов кори ни на лице, ни на теле уже и не видно; то же, с помощию Божию, будет и у старшего. Потому, Ваше императорское величество, полагаю, благодарением Божиим, великих князей ныне совершенно здоровыми; третьего дня возвращены они в Зимний Дворец.
Всем сердцем своим боясь огорчить Ваше императорское величество, не могу не сообщить, однако, что с окончания своей болезни е. и. в. вел. кн. Александр заметно переменился. Прежде всего, уверяет нас, что совершенно позабыл французский и немецкий языки, притом, в языке аглицком сохранил познания вполне. Мы с генерал-майором Протасовым было думали, что цесаревич дурачится; однако же, настолько сам он огорчен случившемся, что просил е. и. в. вел. кн. Константина помочь ему. Теперь они с цесаревичем Константином придумали игру: вел. кн. Александр изволит указывать на разные предметы, а вел. кн. Константин ответствует, как они называются по-французски.Г-н Де Ла-Гарп считает этот почин весьма полезным и приводил мне разнообразные примеры, где большие успехи учащихся достигаются посредством взаимного общения и растолковывания разных предметов.