Утро в Дорчестере выдалось солнечным, и Хакман с наслаждением вдыхал чистый свежий воздух и любовался узкими улочками и домами причудливой архитектуры. Город словно испытывал солнечное похмелье: клубы и бары, развлекавшие гостей до глубокой ночи, теперь спрятались от утренней прохлады за ставнями и глухими шторами. Впрочем, многие отдыхающие уже неспешно гуляли по улочкам и покупали всякие безделушки со скидкой, направляясь в сторону пляжей за городом.
Подумать только, что до Лондона отсюда подать рукой – каких-то двести километров…
Когда Хакман добрался до здания комиссии, то, повинуясь внезапному порыву, прошел мимо. До встречи с комиссаром Боровитиным оставалось еще несколько минут. А неподалеку стоял магазин, торгующий скиммерами, – он заприметил его еще вчера вечером, по дороге с причала. Надо бы заглянуть…
Хакман выбрался из тесных проулков на широкий солнечный бульвар и зашагал в сторону гавани. Там шустро сновали яхты: вода через час-другой схлынет, и для судов станет слишком мелко. Между киосками и кафе и впрямь приткнулся нужный магазин, где на ярко освещенной витрине лежали различные предметы спортинвентаря.
Первым делом Хакман направился к скиммерам, грудой сложенным под навесом магазинчика. Доски были всех цветов и размеров, на любой кошелек. Хакман вытащил одну и взвесил в руках. Она оказалась на удивление тяжелой; Хакман и забыл, какие эти штуки увесистые! На вид доска была крепкой, красивой окраски: ярко-желтые и красные разводы на глянцево-белой поверхности. Однако баланс так себе – Хакман чувствовал это подсознательно, а интуиция никогда его не обманывала.
Он положил ее обратно и взял другую.
С нею в руках зашел в магазинчик и огляделся. На стене напротив висело несколько спортивных постеров. Один из них Хакмана буквально заворожил: на картине посреди Бландфортского пролива замерли три или четыре десятка гонщиков на досках, а за ними вздыбилась волна высотой метров пятьдесят. Какой дивный снимок, одним лишь кадром передающий всю суть этого вида спорта: неумолимое буйство стихии и человеческие способности против сил природы!
Цены на практически все товары зашкаливали: гидрокостюмы самое меньшее по десять тысяч долларов, акваланги – от пятнадцати… Даже книги, всякие справочники и инструкции, – и те намного дороже, чем в Лондоне.
В магазине было трое продавцов: по-модному загорелых, в толстовках и широких мешковатых шортах. Слишком занятые болтовней, они не повернули к покупателю головы. Хакман снова вышел под навес и сам стал перебирать доски.
Крепость, баланс и скорость – вот составляющие лучшей доски; нижняя ее поверхность должна быть отполирована, верхняя же – достаточно шершавой, чтобы ноги не скользили под водой. Корпус – гладкий и обтекаемый; а баки для топлива – строго на своем месте, иначе заправленную доску будет перевешивать. Вся конструкция, и с двигателем, и без него, должна быть легкой, чтобы крепкий мужчина мог нести ее в руках, но при этом весить достаточно, чтобы не опрокидываться с пассажиром на борту. Идеальной формулы нет: каждый гонщик выбирает доску по себе, причем куда более придирчиво, чем спутницу жизни.
Хакман опробовал еще пару досок: вытащил их из кучи и покрутил в руках, проверяя баланс. Выразительно покосился в глубь магазина: продавцы по-прежнему трепались о своем. Ему же хотелось проверить доски на воде, посмотреть, как они держатся.
Глянув на часы, он понял, что пора возвращаться в здание комиссии. Поднял еще одну доску, взвесил… Теперь все они ощущались на один лад, ничем не отличаясь друг от друга.
– Хотите купить скиммер?
Хакман обернулся, решив, что до покупателя наконец-то снизошел один из продавцов, однако заговорила с ним молодая женщина, стоящая в тени навеса.
– Я давно за вами наблюдаю, – продолжила она. – Вы не похожи на здешних завсегдатаев. У нас есть скиммеры намного дешевле.
Хакман подошел ближе, узнавая в этой лохматой женщине ту весьма симпатичную особу, которую заметил на пристани вчера вечером.
– Вы тоже продаете скиммеры? – спросил он.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Мы их делаем. Ручная работа, добавим все, что захотите.
– Беда в том, что я и сам не знаю, чего хочу… Давно не катался.
– Тогда попробуйте парочку. У нас есть готовые образцы.
– Где – у вас?
Двое продавцов вдруг выскочили из магазина и подлетели к ним.
– Эй, ты! – заорал один, грубо толкая женщину. – Пошла вон! С первого раза не дошло?!
Она отшатнулась, выходя из-под навеса, а Хакман повернулся к продавцу:
– Мы просто разговаривали…
– Знаем мы ее разговоры… Сэр, вам что подсказать?
– Ничего! – коротко ответил Хакман.
Он развернулся к ним спиной и зашагал вслед за женщиной. Та улыбнулась.
– Вы целы хоть? – спросил Хакман.
– Ничего страшного, я привыкла. Так что насчет скиммера? Хотите взглянуть?
– Хочу, но я опаздываю на встречу. Вы завтра здесь будете?
– Буду. Наша палатка вон там. – Она указала в сторону гавани. – В городе мы скиммеры не продаем, нам не дали разрешение. Может, придете в крепость? Там увидите все что есть.
– Вы про Мэйден-Касл?
Хакман тут же оглянулся на зеленый мыс с холмом.
– Да, он самый.
Ей, наверное, лет двадцать семь, решил Хакман, окинув взглядом простое неприглядное платье, спутанные волосы и грязные ноги.
– Я приду завтра в крепость. Как вас там найти?
– Просто спросите кого-нибудь. Я Джулия.
– А мое имя вам что, не интересно?
– Я вас и так запомнила, – сказала она, глядя на лодки в гавани.
– Я Дэвид Хакман, – представился он, однако женщина зашагала прочь, словно потеряв к нему всякий интерес.
И вдруг, не оборачиваясь, произнесла:
– Буду тебя ждать.
Большая яхта причалила к пристани, и с нее хлынула толпа туристов.
Глава пятая
Комиссаром Дорчестера был мужчина средних лет по имени Питер Боровитин – имя русское, а по крови англичанин в третьем поколении. Перед отъездом из Лондона Хакман постарался разузнать что-нибудь о новом начальстве, но выяснил только одно – Боровитин занял столь высокую должность в региональной комиссии не в силу личных заслуг, а лишь благодаря фамилии. Хотя по распоряжению Советов на руководящие посты должны были назначать исключительно коренных англичан, как слышал Хакман, едва ли не половина нынешних комиссаров имела славянские корни.
Комиссаром, впрочем, Боровитин слыл неплохим и вверенным ему участком – Дорчестерским районом Уэссекса – управлял толково и справедливо.
Собеседование в кабинете Боровитина – светлой полупустой комнате на верхнем этаже здания комиссии, единственным украшением которой был огромный, на полстены, портрет верховного президента, – вышло довольно-таки скомканным. То ли Хакман не произвел впечатления на новое начальство, то ли просто тот был занят… Так или иначе, комиссару явно не терпелось отделаться от посетителя.
Прочитав рекомендательное письмо от главы бюро, Боровитин долго, не меньше минуты, глядел на Хакмана из-под нависших бровей.
Наконец спросил:
– Исследования какого рода вы намерены проводить, мистер Хакман?
– Сперва я планирую поработать с документальными источниками: газетами, местными постановлениями и так далее. Надо понять, как вообще осуществлялось руководство на острове. Затем пообщаюсь с местными жителями. Для этого придется оформить несколько командировок…
Боровитин все еще смотрел на него таким взглядом, что Хакман добавил:
– Или мне запрещено покидать границы города, сэр?
– Не запрещено, только сперва надо получить у меня разрешение. Куда вы планируете съездить?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Для полноты исследований Хакману придется исколесить весь Уэссекс вдоль и поперек, но, если признаться в этом сразу, каждый шаг его начнут строго контролировать, а то и вовсе ограничат передвижения каким-нибудь одним районом.
– Ближайшие несколько месяцев я рассчитываю провести в Дорчестере, – уклончиво ответил он. – Может, в следующем году съезжу в Плимут.