Еще недавно Рэйчел нравилось посещать подобные празднества, наслаждаться столь малознакомой ей роскошью, испытывать радость от встречи с новыми людьми. Но сегодня впервые за все время ей хотелось, чтобы все скорее закончилось.
Понимая, что ее беспокойство вызвано странной уверенностью в том, что за ней наблюдают, Рэйчел еще сильнее нервничала. Она догадывалась, что Джексон Дермонт находится где-то поблизости и взгляд лишивших ее покоя карих глаз неотступно следит за ней. Рэйчел ощущала на себе этот взгляд, как раньше ощутила нечто вроде ожога после краткого прикосновения его губ к своим пальцам. Испытывая злость от неспособности мысленно отгородиться от его присутствия, она с силой уперлась дрожащими руками в колени.
— Если ты будешь сидеть с таким кислым лицом, никто не осмелится подойти к тебе.
Пенни, сестра Рэйчел пятью годами младше нее, устало плюхнулась в мягкое кресло. На ней было платье из тончайшего хлопка небесно-голубого цвета, украшенное разноцветным бисером. Довершали наряд Пенни с полдюжины серег в каждом ухе, а также браслеты и кольца, своим количеством способные соперничать с запасом украшений небольшого ювелирного магазина.
Рэйчел вздохнула, подумав, что, хотя ее двадцатитрехлетней сестре и не удалось застать эру хиппи семидесятых, она навсегда останется ярким представителем поколения детей-цветов. Рэйчел уже давно перестала убеждать Пении в важности одеваться строже для посещения подобных мероприятий. К счастью, своей свободной манерой держаться Пенни чаще удавалось очаровать клиентов, чем испугать их своим внешним видом.
— Где ты была? — спросила Рэйчел, аккуратно складывая карты в стопку перед тем, как спрятать их в шкатулку красного дерева. — Ты должна помогать мне, а за последние три часа я тебя ни разу не видела.
Пенни закатила глаза и забарабанила своими короткими, остро нуждающимися в маникюре ногтями по поверхности стола.
— Господи, Рэйчел, тебя тут все и так знают.
Если они хотят предсказания, то они его получат, а если я стану ходить и рекомендовать каждому подойти к тебе, то этим только все испорчу.
— Не испортишь. Делай это так, как я тебя учила. Нам нужно, чтобы бизнес…
— Нам не нужен бизнес. У «Золотой Пирамиды» дела идут прекрасно. — С развязной ухмылкой Пенни прищурила глаза. — Тебя послушать, так мы просто на грани нищеты или что-то в этом роде.
Рэйчел стиснула подлокотники кресла. Она не станет вновь затевать спор с сестрой, их могут услышать клиенты. Ее одновременно бесило и заставляло жалеть, что Пенни способна забыть прошлое, выбросить из памяти бесчисленные дни, когда им приходилось экономить на еде, чтобы расплатиться за убогую однокомнатную квартиру.
Но где-то в глубине души Рэйчел завидовала такой избирательности памяти сестры. Были дни, кода она сама мечтала забыть о прошлом, неотступно преследующем ее. Но слишком долго она прожила, замечая, как тяготы жизни оставляют глубокие морщины на когда-то гладкой коже лица матери. Работа горничной в дешевой гостинице обезобразила ее руки. От мытья полов и полировки чужой мебели распухли пораженные артритом суставы пальцев.
Однако, как бы усердно ни трудилась Эмили, иногда им не хватало денег даже на самое необходимое. К счастью, Пенни и Рэйчел имели возможность бесплатно обедать в школе, за что Рэйчел должна была убираться в школьной столовой. Это не вызывало у нее протеста, так как она понимала, что выполнение этой вовсе не трудной для ребенка работы единственное, чем она может помочь матери. Но Рэйчел хотела сделать больше, намного больше.
Сейчас эти воспоминания глубоко похоронены, но они стали неотъемлемой частью ее натуры. Рэйчел никогда не сможет забыть, что значит засыпать в их убогой квартире, слыша сквозь тонкие, словно бумажные, перегородки крики соседей на своих детей. Полиция была частым гостем в их квартале, но ее никогда там не оказывалось, когда звучали выстрелы в ночи или когда шпана заполняла улицы. Но как бы плохо все ни обстояло, каждую ночь она молилась, чтобы на следующий день они остались в своем крошечном жилище, а не оказались вышвырнутыми на улицу. Стать бездомной было для нее страшнее всего. Куда им было деваться, если бы они лишились своей маленькой квартиры?
Рэйчел стряхнула с себя тягостные воспоминания. Ее семья забыла о тех годах. Они переступили через это. Почему же не может она? Ей известно, что мать и сестру раздражает ее граничащее с одержимостью желание защитить их, но Рэйчел не в состоянии измениться, ибо не в силах избавиться от страха, живущего в ее сердце.
Именно страх помог ей сделаться такой, какой она была сейчас. И пусть в этом ее большой недостаток, всем придется с этим мириться. Потому что она никогда не сможет вновь пережить весь тот ужас, ту пустоту, в которую превратилась их жизнь после смерти отца.
— Мне нужен перерыв. — Внезапно ощутив необходимость оказаться вне стен здания и сделать глоток свежего воздуха, Рэйчел поднялась с места. — Буду снаружи. Если кто-то станет меня искать, я вернусь через двадцать минут.
Когда она проходила мимо Пенни, та схватила ее за руку.
— Послушай, Рэйчел, жизнь прекрасна. Попробуй расслабиться и почувствуй это.
Рэйчел заглянула в доверчивые и невинные глаза сестры. Во многом Пенни оставалась еще ребенком, и отчасти Рэйчел превратилась для нее в мать. Она не возражала против этой роли, но временами испытывала желание последовать совету сестры и расслабиться. У Пенни это звучало как нечто само собой разумеющееся.
Вздохнув, она выдавила из себя улыбку и чмокнула Пенни в лоб.
— Я постараюсь…
Спустя несколько секунд Рэйчел вышла в пустой внутренний дворик с выложенными белыми изразцами стенами. Садовые фонари на мраморных перилах отбрасывали мягкий свет на ухоженную лужайку. Резкий запах табачного дыма почти заглушал приятные ароматы свежескошенной травы и цветущих гардений. Сквозь застекленную дверь слышался надрывный плач скрипок и флейт.
Остановившись у каменной балюстрады, Рэйчел медленно сделала столь необходимый ей сейчас глубокий вдох. Прохладный ночной воздух наполнил легкие, заставив заструившуюся с удвоенной силой кровь вернуть к жизни ее оцепеневшее тело. Рэйчел не стоит принимать близко к сердцу замечания сестры, обычно они ее не расстраивали.
Она догадывалась о причинах охватившей ее тревоги, но сейчас старалась не думать о них. Только время от времени образ Джексона Дермонта, его запоминающееся симпатичное лицо всплывали в опасной близости от ее сознания, не позволяя забыть себя.
Раньше ей никогда не приходилось испытывать трудностей в возведении барьеров между собой и клиентами. Почему же он так подействовал на нее? Почему из всех остальных именно ему это удалось?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});