Читать интересную книгу На Дальнем Западе - Отто Гофман

— Сеньор граф, — сказал он с церемонным поклоном, — я явился сюда, чтобы передать вам предложения его сиятельства, господина президента. Он вполне сочувствует вашему предприятию и желает вам славнейшей победы над язычниками-апачами.

Как ни была неприятна графу эта неожиданная помеха, однако он был настолько умен и вежлив, что проводил гостей к своему жилищу и сделал распоряжения принять их как можно лучше. Затем он попросил у них позволения оставить их на время и вторично поспешил на Plaza Major. Неожиданное прибытие гостей отняло у него около получаса; но граф не беспокоился об этой отсрочке, так как теперь он знал, что двое людей, столь важных для успеха его предприятия, прибыли в Сан-Франциско, и был уверен, что у тех, кто прошел тысячу миль, хватит терпения подождать каких-нибудь полчаса. Итак, он дошел до места, где соборная колокольня бросала тень, но тут никого не оказалось. Ужас графа, обыкновенно так хорошо умевшего владеть собой, был беспределен. Он еще раз осмотрел местность — это было то самое место, о котором говорил гамбусино; посмотрел на часы — они показывали половину одиннадцатого. Оставалось только предположить, что какое-нибудь неожиданное препятствие помешало обоим людям явиться вовремя, так как граф не мог думать, что они ушли, не дождавшись его. Итак, он решился подождать их и стал медленно прохаживаться взад и вперед перед собором. Но время текло, и никто не являлся. Наконец, когда соборные часы пробили полночь, терпение графа истощилось. Надеясь, что завтра ему удастся отыскать запоздавших где-нибудь в городе, при помощи Евстафия или еще лучше Крестоносца, он вернулся домой и, по примеру своих гостей, лег спать. Но если бы он знал, что произошло на месте свидания в эти полчаса, его сон не был бы так спокоен.

Глава третья

ДРУЗЬЯ ГАМБУСИНО

Читатель, вероятно, помнит, что Джонатан Смит следовал за графом, как шакал за тигром. Они находились шагах в пятидесяти друг от друга, когда неожиданное появление всадников заставило графа уклониться от своего первоначального пути. Хитрость подсказала американцу, что граф изменил таким образом свой первоначально задуманный план. Подстрекаемый жадностью и смутным сознанием, что граф должен был встретиться с какими-нибудь лицами, янки продолжал идти по прежнему направлению и минуты через две заметил в тени соборной колокольни трех лиц, из которых двое были мужчины, а одна — женщина. Вид их тем более возбудил внимание Смита, что он вспомнил, как часто покойный золотоискатель говорил о своих друзьях, оставшихся в пустыне.

Вдруг словно молния озарила ум почтенного Джонатана: это, наверное, те два участника великой тайны, имена которых граф спрашивал у него в Париже в доказательство его права на мешочек; ради них-то граф так долго медлил в Сан-Франциско вместо того, чтобы отплыть в Сан-Хосе.

Можно себе представить, с какими чувствами смотрел янки на незнакомцев, которых он мог хорошо разглядеть при лунном свете. Один из них был человек лет пятидесяти, крепкого телосложения. Он был одет и вооружен совершенно так же, как Крестоносец, описанный нами выше, только, конечно, не носил серебряного креста.

Другой незнакомец был индеец высокого роста в полной силе юности. Два орлиных пера, украшавшие его голову, указывали в нем предводителя племени. Сквозь рубашку из оленьей кожи, раскрытую спереди, виднелась его высокая коричневая грудь; панталоны из такой же кожи были обшиты вместо бахромы скальпами; на ногах он носил красиво вышитые мокасины. На груди его висело ожерелье из зубов и когтей серого медведя, этого страшнейшего из обитателей Скалистых гор.

Вооружение молодого вождя состояло из испанского карабина, ножа для скальпирования в кожаных ножнах и национального оружия его соплеменников томагавка. Нож и томагавк были заткнуты за пояс, рядом с ними висели короткая трубка, кисет с табаком, рог для пороха и сумка для пуль.

Рядом с прекрасным лицом юноши виднелось не менее красивое личико молодой девушки такого же цвета, как и первое. Нежная и стройная как лесная лань, она прислонилась к юноше, подобно лиане, обвившейся вокруг мощного ствола, и глядела на него с выражением детской невинности. У ног ее лежал узелок со скудными припасами, которые они захватили с собой в дорогу согласно обычаю своего народа.

— Любопытно мне знать, — говорил траппер своему спутнику, — неужели мы напрасно пришли сюда и следует ли нам в будущем году отправиться к источнику Бонавентура. Назначенный час наступил, а Золотого Глаза нет. Я начинаю думать, что нашему другу понравилась жизнь в больших городах и он забыл о нас.

— Разве мой отец может заставить буйвола жить вместе с домашними быками? — серьезно возразил индеец. — Золотой Глаз — сын прерии и может жить только там, где желтый металл растет в земле.

— Пожалуй, ты прав, — сказал охотник, — водяная птица никогда не сделается орлом, и всякое создание стремится туда, куда влечет его инстинкт. Ну, так с нашим другом могло случиться какое-нибудь несчастье, помешавшее ему явиться сюда. Ты не знаешь, команч, какие опасности угрожают христианину в цивилизованной стране?

— Великий Дух всюду со своими детьми, — сказал индеец с тем же спокойным достоинством. — Если скальп Золотого Глаза сушится над очагом его врага. Большой Орел со своим белым отцом будут одни странствовать по пустыням.

— Не одни, команч, — возразил траппер, который был не кто иной, как знаменитый Железная Рука. — С тех пор как апачи разрушили свою деревню и твоя сестра Суванэ сопровождает нас, мы уже не одни странствуем по пустыне. Эта девушка, — прибавил он, бросив ласковый взгляд на молодую индианку, — истинное утешение для нас, как по своему искусству шить и варить пищу, так и еще более по своей милой болтовне; но я боюсь, что ее нежное тело не вынесет трудностей нашего странствия, и думаю, что на возвратном пути нам следует зайти в гасиенду дона Гузмана и оставить Суванэ на попечение донны Мерседес.

Лицо команча омрачилось.

— Суванэ дочь вождя и никогда не будет прислужницей белой женщины, — сказал он гордо. — Апачи же собаки, и их скальпы будут украшать новые палатки команчей.

В эту минуту Суванэ прервала разговор мужчин восклицанием «хуг!», обычным восклицанием индейцев, когда они хотят выразить свое удивление или привлечь чье-нибудь внимание.

— Что случилось, Суванэ? — спросил траппер.

— Какой-то незнакомец смотрит на Железную Руку и Большого Орла, — сказала индианка своим нежным голосом, указывая на то место, где стоял американец.

Этот последний, видя что его заметили, не стал дожидаться, пока его окликнут, и пошел прямо к незнакомцам.