Аверил взяла тряпочку, густо намылила и вымыла мужскую плоть брата. Плеснула водой, смыла пену и выпрямилась.
— Не так уж и страшно, — заметила она Майе.
— Но причиндалы у взрослого мужчины гораздо больше, — предупредил отец.
— Садись, — велела Майя и, когда мальчик послушался, вместе с сестрами стала выбирать вшей из волос. Бринн жалобно пищал, когда их пальцы больно впивались в кожу и дергали за короткие завитки.
— Ой, сестрички, больно же! Больно!
— У тебя ужасно сальные волосы, Бринн, — сказала Аверил. — Ты уже достаточно взрослый, чтобы мыть их самостоятельно и регулярно.
— А священник говорит, что частое мытье — это грех гордыни и что только тщеславные люди пристрастны к воде и мылу.
— Слушай священника в делах, касающихся спасения души, сын мой, — посоветовал Мирин, — но в делах телесных советуйся с женщинами. Уж поверь мне, ты большего добьешься от девушек, если будешь пахнуть розами, а не навозной кучей.
Сестры, закончив выбирать вшей, опрокинули на Бринна кувшин с чистой водой. Бедняга задыхался и отплевывался, но они, не обращая внимания на его вопли, принялись намыливать голову и промывать, повторив процедуру несколько раз. Потом вытащили его из лохани, велели встать на тряпицу и начали орудовать полотенцами.
— Не забудьте вытереть между пальцами, — наставляла Горауин.
Наконец, когда Бринн Пендрагон был чище, чем в день своего рождения, девушки отступили.
— От меня и вправду пахнет цветами, — проворчал он.
Аверил протянула ему чистую рубашку.
— Завтра можешь поваляться в свинарнике, братец, — улыбнулась она. — Тогда нам будет что отмывать.
— Сначала поймай меня, — раздраженно буркнул он.
— Не волнуйся, Бринн, поймаем, — ангельским голоском заверила она.
— Иди спать, сын мой, — спокойно приказала Аргел. — Завтра мы с отцом поговорим с твоими сестрами.
Она поцеловала его в мокрую макушку, и мальчик послушно направился к выходу, но у порога обернулся и вежливо сказал:
— Доброй ночи, мама. Доброй ночи, тетушки. Доброй ночи, отец.
— Молодцы, девушки, — сдобрила Аргел, — но умение еще нужно отточить. Будете мыть брата каждый день, пока я не посчитаю, что вы уже всему научились. А теперь идите к себе. Пусть Господь хранит вас и подарит добрые сны этой ночью.
Сестры присели перед хозяйкой замка, поцеловали отца и своих матерей и вышли. Они спали вместе на большой кровати в комнате на самом верху. Добравшись до спальни, они сняли юбки и туники, умылись и почистили зубы тряпочкой. По очереди расчесали друг другу волосы и заплели в косы. Потом поднялись на постель, задернули занавески, укрылись меховым покрывалом и долго молчали.
— Заметили достоинство нашего брата? — спросила наконец Аверил. — Кажется маленьким, хотя отец утверждает, что у взрослого человека оно больше.
— Но ему и десяти нет, — защищала Майя брата. — Оно станет больше, когда он вырастет. Так мать сказала. Хотела, чтобы я все знала заранее, чтобы не испугалась, когда буду мыть мужчину.
— Насколько больше? — удивилась Джуния. — По-моему, совершенно бесполезный кусок плоти, болтающийся между ног Бринна. Зачем он нужен? Разве что мочиться?
Сестры захихикали.
— Мать говорит, что возбужденный мужской отросток удлиняется, становится толстым и твердым, как палка, — сообщила Майя.
— Но зачем? — допытывалась Джуния.
— Потому что, глупая ты гусыня, мужчина сует его в тебя, и получается ребенок. Будь он мягким, ничего не вышло бы.
— Куда именно сует? — заинтересовалась Джуния.
— Мы тебе покажем, — пообещала Аверил, переглянувшись с Майей, которая, наклонившись, прижала сестру к перине. Аверил задрала камизу Джунии, прижала палец к безволосой щелке и раздвинула сомкнутые створки.
— Сюда. Глубоко. Не хочу забираться дальше, сестра, чтобы не сделать тебе больно.
Потрясенная и пораженная, Джуния широко раскрытыми глазами уставилась на сестер.
— В то место, которым я мочусь? — ахнула она.
— Нет, не туда. Там внизу есть отверстие, которое вмещает копье мужчины.
— Очень больно? — вырвалось у девочки.
— Моя мама говорит, что больно. Но только в первый раз, когда мужчина берет твою невинность. Зато когда девушка станет женщиной, может даже получить наслаждение, если мужчина опытен. Вроде бы наш отец очень опытен, и мать желает того же счастья для всех нас, — объявила Майя.
— Интересно, какими будут наши мужья? — вздохнула Джуния.
— Об этом тебе пока не стоит думать, — отмахнулась Майя. — Аверил выйдет замуж первая, и, должно быть, скоро, потому что в конце месяца ей уже исполнится пятнадцать. А потом моя очередь. Скорее всего в будущем году, если отец найдет для меня подходящего мужа. А тебе еще одиннадцати нет! Впереди еще не один год, прежде чем тебе выберут супруга и вы поженитесь.
— Мне будет не хватать вас обеих, — вздохнула Джуния.
— Зато кровать останется в полном твоем распоряжении. Ты ведь всегда хотела этого. Вечно жалуешься, что мы с Майей толкаемся и мешаем тебе спать, — засмеялась Аверил.
— Но мне будет так одиноко! И не с кем даже поговорить перед сном. И некому напомнить, чтобы я помолилась. И мне нравится спать между вами.
— Ну, мы еще не завтра уезжаем, малышка, — сказала Аверил, целуя сестру в щеку. — А теперь спать. Я, по правде говоря, устала от сегодняшнего купания.
— Пресвятая Мария и сын ее Иисусе, присмотрите за нами, — произнесла Майя.
— Ангелы Божий, охраните нас в час ночной, — вторила ей Джуния.
— И дайте нам дожить до следующего дня, чтобы мы смогли идти по пути, указанному Богом, — заключила Аверил. — Аминь.
И через несколько минут сестры уже спали.
Глава 2
Годвин Фицхью лежал на смертном одре. Его побочный сын Рис и единственная законная наследница, шестилетняя девочка, стояли у ложа.
— Позаботься о Мэри, — прохрипел Годвин. — Кроме тебя, у нее никого нет.
Узловатые пальцы вцепились в рукав сына.
— Я сумею ее защитить, — спокойно ответил Рис.
— Пусть она принесет клятву верности Мортимерам и ты тоже, — продолжал умирающий, злобно глядя на стоявшего в углу мужчину. — Святой отец! Ты слышал мою волю. Мой сын станет опекуном сестры и будет править Эверли. Ты должен все в точности передать Мортимерам. Даешь слово?
Его руки беспокойно двигались, непрестанно перебирая покрывало.
— Даю, милорд, — ответил священник. Годвин Фицхью вновь обратился к сыну:
— Найди себе наследницу, Рис, женись и поскорее обзаведись младенцем. Найди хорошего мужа для Мэри.
— Да, отец, я все сделаю, — поклялся Рис, думая, однако, что найти жену такому, как он, почти невозможно. Ему нечего предложить любой женщине, не говоря уже о наследнице.