ответила Блюм.
«Девиз всей моей жизни», – подумала Пайн, когда шла к машине.
Глава 6
– Все это время меня мучил один вопрос, – сказала Этли, когда встретила Блюм возле дома престарелых.
– Интересно, какой именно? – спросила Блюм.
– Как Ито узнал, что моя мать являлась агентом под прикрытием и работала на правительство? Она никогда не давала показаний в суде. Ее личность хранилась в тайне.
– И мы узнали, что до того, как вы с сестрой перебрались в Андерсонвилл, на вас совершались покушения, хотя вы находились в программе защиты свидетелей, – сказала Блюм.
Эту программу вела служба маршалов США.
– И как те люди о них узнали? – спросила Пайн.
– Думаешь, что те, кто за этим стоял, каким-то образом довели информацию до Ито или его брата Бруно? В то время он был еще жив, пусть и находился в тюрьме.
– Да, эти две вещи могли быть связаны между собой, – сказала Этли.
Дом престарелых построили в шестидесятые по архитектурной моде тех времен, с использованием кучи цемента. Плоская крыша и старые кондиционеры на проржавевшей кровле.
Они вошли внутрь, где пахло плесенью, а мебель и настенные покрытия были старыми и изношенными. Пайн видела пожилых людей, медленно двигавшихся по коридорам в креслах-колясках или при помощи ходунков. Заведение выглядело сравнительно чистым и аккуратным, но язык не повернулся бы назвать его «радостным».
Пайн показала документы и значок секретарше, и та отвела их в кабинет заведующей.
– А в чем, собственно, дело? – спросила женщина лет тридцати, одетая в белый халат.
На столе стояли остатки ланча, кабинет был маленьким и неряшливым.
– Мы всего лишь хотим задать миссис Винченцо несколько вопросов, связанных с расследованием, которое проводим в данный момент, – начала Пайн.
– А разве для этого не нужен ордер на обыск или еще что-то? – спросила женщина, которая не стала называть свое имя, но на бейджике было написано «Салли».
– Только не в том случае, когда речь идет о добровольной беседе, Салли, – ответила Пайн. – Мы ничего не ищем. Просто задаем вопросы. Нас интересует муж миссис Винченцо.
– Я даже не знала, что у нее есть муж. Ее навещает только бывшая соседка.
– Именно она и рассказала мне, что миссис Винченцо живет здесь с тех пор, как не может за собой ухаживать.
Салли покачала головой.
– Бедные старики забывают принимать лекарство, падают, ломают бедра, пытаются водить машину, оставляют включенной плиту на всю ночь… Все та же старая история.
– Значит, мы можем с ней поговорить?
– Я не уверена, что это имеет смысл. Она в отделении памяти.
– Отделении памяти? – переспросила Пайн.
– Ей поставили диагноз «слабоумие».
– Я сожалею, но раз уж мы здесь, почему бы нам не попробовать? Это важно.
– Ну, наверное, хуже не станет… Возможно, бедняжке даже будет приятно увидеть новых людей.
Она повела их по коридору к двойным дверям, на которых красным карандашом было написано «Стационар памяти». Провела картой по считывающему устройству, щелкнул замок, и дверь открылась.
Они подошли к следующей двери, и Салли постучала.
– Миссис Винченцо? – протяжно пропела она. – Иви? К вам посетители.
Дверь распахнулась, и они вошли в комнату.
Иви Винченцо сидела в постели и безмятежно смотрела на них. Она была одета в розовую пижаму, вьющиеся волосы скрывал розовый шарф. Многие предметы в комнате также были розовыми.
– Ей нравится розовый цвет, – сказала Салли. – Он ее успокаивает.
– Я и сама люблю розовое, – призналась Блюм.
– Вернусь через некоторое время, – сказала Салли. – Если возникнут проблемы, нажмите на красную кнопку над кроватью.
Она ушла, а Пайн и Блюм подошли поближе к кровати. Этли села на стул, ее помощница осталась стоять рядом.
Винченцо посмотрела на Пайн.
– Мы знакомы, юная леди? – спросила она приятным голосом.
– Нет, но я знаю вашу соседку. Она любит заниматься рукоделием и называет вас Иви.
Та ничего не ответила – ее глаза начали закрываться.
– Она живет в доме слева, – с надеждой проговорила Пайн.
Женщина открыла глаза, но никак не отреагировала на ее слова.
– Вам нравится, когда к вам приходят гости? – спросила Блюм. – Думаю, мне бы нравилось. С людьми так приятно беседовать!
– Я… я вас не знаю, верно?
Пайн посмотрела на Блюм.
– Нет, но мы решили сегодня вас навестить.
– У меня… ко мне редко приходят, – медленно проговорила Иви Винченцо.
– Ваша соседка рассказала нам, что вы живете здесь.
Иви явно разочарованно покачала головой.
– Старая женщина, – пробормотала она.
Пайн наклонилась поближе.
– Мы хотели поговорить о вашем муже.
– Моем… муже?
– Да. Ито… Вы его помните? Она сказала, что он превосходно готовил, – продолжала Пайн.
Иви опустила взгляд.
– Я… раньше… готовила. – Она посмотрела на стену. – Они забрали мою… плиту.
Этли протянула руку и осторожно положила ее на плечо женщины.
– Иви, вы могли бы ответить на некоторые вопросы об Ит… вашем муже?
– Мой муж, – повторила она. – Я… нет мужа. – Она покачала головой. – Я… так скучаю по готовке.
– Да, конечно, не сомневаюсь. У вас есть сын Тедди и внук Энтони.
В ответ Иви сняла шарф, и Пайн увидела, что у нее почти не осталось волос. Редкие клочки были выкрашены в рыжий цвет. Она сжала в руке шарф.
– Я бы испекла хлеб, – сказала Иви. – Месила бы, месила, вот так…
Этли вздохнула и безнадежно посмотрела на Блюм.
– Просто продолжай с ней говорить, – прошептала она, подавшись в ее сторону.
– Что ты задумала? – спросила Кэрол.
– Хочу немного здесь осмотреться.
– Агент Пайн, это несчастная женщина…
– Кэрол, я знаю. Я ей сочувствую, правда. Но если у нее есть то, что поможет найти мою сестру, я должна посмотреть. Возможно, другого шанса не представится. Я буду действовать быстро и эффективно.
Блюм снова сосредоточилась на Иви и принялась расспрашивать ее о том, какой именно хлеб она любит печь. Этли быстро просмотрела ящики комода, потом наклонилась, чтобы заглянуть под кровать. Если Иви что-то и заметила, она не подала вида, продолжая мять шарф.
Затем Пайн заглянула в шкаф и за одеждой обнаружила картонную коробку, стопку журналов «Пипл» и сложенные ходунки. В коробке лежали бумаги.
Она вытащила ее из шкафа.
– Миссис Винченцо, вы не против, если я это посмотрю?
Между тем старушка легонько выстукивала дробь пальцами по шарфу, а Блюм посмотрела на Пайн и пожала плечами.
– Не думаю, что она способна дать осознанное согласие, – заметила Блюм.
– Я же не собираюсь использовать то, что найду, чтобы посадить ее в тюрьму, – ответила Пайн.
– Речь может идти о ее муже, – возразила Блюм.
– Только не нужно играть со мной в адвоката, Кэрол. Не исключено, что это последний шанс.
Пайн села и принялась просматривать бумаги из коробки. Иви Винченцо положила шарф на кровать и любовалась розовым абажуром своей лампы – казалось, она совершенно забыла о посетителях.
В коробке оказалось так много всего, что Пайн отдала часть бумаг Блюм.
– Старые фотографии ее детей. А вот она и Ито. Кажется, снимок сделан в день свадьбы…
– У фотографий надписи на обороте. Вот Тедди, – сказала Блюм, просматривая свою стопку. – Еще подросток. А на этой совсем маленький Тони; кто-то написал внизу его имя. Он кажется таким невинным… Конечно, все так выглядят