— Ты всё-таки изменял мне, — прошептала я. — Со мной. Очень плохо, что я этому рада?
— Поговорим о моральной стороне вопроса? — уточнил Грэм после небольшой паузы.
Его сердце билось громко и часто, и я улыбнулась, подумав о том, что стучит оно после устроенной мною скачки. Здесь и сейчас Петергрэм Торн был со мной, не с Нели.
— Наверное, не стоит. Ты нужен мне.
— Я тоже не справился с искушением. Так что виноваты мы оба. Если тут вообще уместно говорить о вине.
— Значит, я по-прежнему привлекаю тебя как женщина?
Эрзар издал страдальческий стон.
— Думал, мы уже решили этот вопрос. Откуда столько недоверия?
Одним стремительным движением он исполнил знакомый трюк: завалил меня на спину, оказавшись сверху. Заглянул в глаза и серьёзно спросил:
— Что с тобой случилось?
— В этот раз я начала интимную жизнь не слишком удачно.
Грэм нахмурился, и я поспешила объяснить:
— Нет, не против своей воли, просто не с тем человеком.
— Из-за которого ты чуть не погибла?
— Да. Правда, кое в чём он был прав. Это тело другое. Не такое чувственное, как у Нели...
Продолжить не вышло, потому что Грэм сполз чуть ниже и принялся играть языком с моими сосками, оборвав трагические откровения.
Я засмеялась. Было щекотно и ужасно приятно, когда дразнящие прикосновения сменили сначала лёгкие покусывания, потом — поцелуи, а после всё повторилось.
Однако этим коварный эрзар не ограничился. Затеянная им игра стала ещё более откровенной, когда его рука оказалась у меня между ног. Я вздрогнула и издала удивлённый возглас. Оказывается, моё тело по-прежнему было раздразнено до предела и готово отзываться на действия Грэма чередой пронзительных ощущений. Вскоре они стали почти мучительными, но инстинктивную попытку уйти от них эрзар пресёк без всякого сочувствия, не позволяя мне ни сесть, ни перевернуться.
Я хотела объяснить, что его усилия не возымеют желаемого результата, что довести меня до оргазма не получится, однако эти признания так и остались не озвученными, потому что я была не в силах отказаться от его ласк, даже если они грозили превратиться в пытку.
Следующие минуты я провела в сладком дурмане, ёрзая и вскрикивая, и не успела осознать тот момент, когда пульсация внизу живота стала особенно сильной и сменилась внезапным взрывом, едва не разорвавшим меня на сотню ошмётков. Впившись пальцами в плечи Грэма, я выгнулась дугой с громким:
— Ах!
— Ага! — возликовал Грэм. — Ты была так убедительна, что я чуть не поверил. Но меня не проведёшь!
— Ты волшебник, — заключила я, чувствуя, как напряжение сменяет приятная расслабленность.
— Конечно, волшебник, — согласился он.
Короткий пас — и в его руке возник букет звёздных искр, который через несколько мгновений рассыпался радужной пыльцой. Иллюзия была эффектной и совершенной. Я даже зажмурилась, когда мне в лицо устремилось разноцветное облако. Рассмеялась.
— Помню я эти цветы! Твой подарок был очень красивым, хоть я и пыталась его вернуть. Ты ведь знаешь, что пыталась?
— Конечно. Но я сделал всё, чтобы у тебя не вышло, так что мы квиты.
— Понятия не имею, как меня угораздило в тебя влюбиться. Ты всегда делаешь то, что хочешь, и только потом интересуешься моим мнением. Вечного дара это тоже касается.
— Расскажи о своей новой жизни.
Он устроился рядом, приподнявшись на локте и глядя на меня.
Собраться с мыслями было сложно. Сейчас мне вообще не хотелось окунаться в грустные воспоминания.
Я думала, что не буду говорить много. Начала с детства, быстро добралась до гибели родителей, но чем дальше, тем больше откровений просилось на язык.
Боль непостижимой утраты. Жизнь с тёткой. Детский дом. Вадим. Наши отношения. Стремительное взросление. Работа у папиного друга и та, на которую устроилась после.
Я всё говорила и говорила, перескакивала то на одно, то на другое.
Петергрэм слушал меня, не перебивая и не отвлекаясь, подбадривая кивками и короткими репликами.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Видя его участие, я продолжала свой рассказ, не стесняясь даже неприглядных деталей.
И лишь одно признание оставила под конец.
— Вот так. Я не жила на тёплых островах, не заканчивала университет и не работала в крутой компании. Может показаться, что моя жизнь была тем ещё дерьмом, но и в ней нашлось место волшебству. На протяжении многих лет меня посещал один и тот же сон. В нём я шла к далёкой горе, которая постепенно превратилась в небоскрёб. Ледяной пик. Теперь я понимаю, что это был он. И знаешь, кто был моим спутником в том сне? Аланстар! Он оказывался рядом всегда. Мы путешествовали вместе. Я называла его "мой принц". Забавно. Он ведь и правда принц. Сын короля. Странно, что всё это время я видела его, а не тебя.
— На самом деле ничего удивительного, — сказал Грэм. — Во сне ты прикасалась к скрытым воспоминаниям о прежней жизни. Алан был с тобой в последние минуты перед гибелью. Его образ стал якорем, который связывал тебя с прошлым. Если бы не он, остался бы Ледяной пик или нашлось что-то другое.
Тон эрзара едва заметно изменился. Ему было непросто говорить о скорой смерти сына, и я чуть не напомнила, что Алан пока жив, что нельзя дать трагедии повториться, но усилием воли остановила себя. Время переубедить Грэма и доказать свою правоту ещё оставалось. Лучшим решением было ступать по этой дороге осторожно и самой разобраться в магических парадоксах.
— Но целиком мои воспоминания могли вернуться только после воздействия эрзарской магии, да? — уточнила я, имея в виду медальон Брана.
— Не обязательно. Однажды ты бы сама добралась до той горы. В первый раз память восстанавливается достаточно легко.
— В первый раз?!
Только сейчас до меня в полной мере дошёл смысл названия "Вечный дар". Ключевым словом здесь было "вечный". Бессмертие из легенды об эрзарских владыках существовало, просто не в том виде, в каком его представляли непосвящённые.
Я даже села.
— Хочешь сказать, это будет повторяться? Очередное рождение, жизнь в неведении, образы из прошлого, встреча с тобой. А что случится, если ты... когда ты...
Новая мысль поразила меня ещё сильнее откровения о Вечном даре. Рано или поздно свой земной путь заканчивали даже эрзарские владыки.
— Когда я умру? — спокойно спросил Грэм.
— Да!
— Как и ты, я отправлюсь в путешествие по следующим жизням. То, что называют Вечным даром, существовало с начала нашей истории, а не пришло вместе со спутниками. Ингоэ'лиит ир маэн. Дословный перевод "вечное странствие". Этой способностью обладают все владыки. В новом рождении они могут вспомнить то, что было с ними раньше. Или остаться в неведении. Чем больше жизней проходит, тем сложнее очередное пробуждение, но время от времени оно случается.
— Значит, владыка может родиться не владыкой? Даже человеком?
— Ответы на твои вопросы — да и нет. Есть несколько законов, которые, как мы знаем, ни разу не нарушались. Владыка никогда не возвращает себе свой ранг. Родившись сильнейшим единожды, в следующих воплощениях он в лучшем случае оказывается высшим. Кроме того, мы накрепко привязаны к своей расе. Нет ни одного свидетельства о том, чтобы владыка оказался в теле человека или аури.
— Аури?
— Так зовутся жители шестого мира в нашем кластере. Кластер это...
— Я знаю. Ты рассказал. Не очень подробно, но кое-какие представления я имею.
— Когда?
— В день нашей с Нели первой встречи. Ты пригласишь её посмотреть на мир, который мог стать вашим.
Грэм кивнул, принимая информацию к сведению. Интересно, устроил бы он для Нели прогулку, не предупреди я его?
— А принадлежность к семье? Она тоже не меняется? — вернулась я к разговору о Вечном даре.
— Хороший вопрос. Бывший владыка может родиться в другом клане. Правда, на этот случай в наших законах предусмотрена возможность вернуться в старую семью. Явление прежнего владыки считается удачей для клана. Обычно он пользуется уважением, даже если родился в младшем ранге.