– А зачем он матом ругается?
– Это тоже болезнь. Раньше
про таких говорили, что в них черт вселился. И на костре сжигали. А теперь уже нельзя на костре. Пойдем поскорее, не смотри. И ушки заткни.
Брусиловский прорыв
Наставник, поглаживая усы, подвел Брусилова к новенькой электричке.
– Вот, парень, – сказал он взволнованно. – Последняя модель. Цени доверие.
Брусилов с трепетом погладил вагон цвета спелой брусники. В горле образовался ком.
– Я не подведу, – прошептал он уверенно.
Наставник шагнул в кабину, провел мозолистой ладонью по тумблерам.
– Вот тебе вместо иконки, – он сунул руку за пазуху и вынул фотографию Брюса Ли. Косоглазый дракон изготовился бить.
Брусилов благоговейно закрепил снимок на панели управления.
– Метро, парень, это великая ответственность, – в сотый раз повторил наставник. – Помни про время пик. Массовое скопление людей на платформе чревато бедой. Каждая пустая ступенька эскалатора – это неперевезенный пассажир. Каждый пассажир, не успевший попасть в вагон, – это незаполненная ступенька эскалатора.
Брусилов, охваченный предвкушением, только кивнул.
– Красный тумблер, – продолжал наставник. – Видишь его? Только в часы пик.
– Я помню, – Брусилову очень хотелось поблагодарить старика за науку, но все слова вылетели из головы.
– При повернутом тумблере двери поезда должны быть открыты, – подсказал ветеран подземного сообщения.
– Я не забуду, – заверил его Брусилов.
– Ну, все, – лаконично молвил наставник и обнял Брусилова. Тот замер, сраженный этим отеческим проявлением чувств. Суровая маска инструктора испарилась, под ней оказался усталый пожилой человек, преданный вагоностроению.
– Поезжай, паря, – мастер тихо благословил Брусилова и вышел из поезда.
Брусилов поиграл раздвижными дверями, проверил экстренную связь с пассажирами. Потом, на миг смешавшись, повернул красный тумблер.
Из стенки последнего вагона выполз железный брус. Его длина равнялась ширине платформы. Брусилов распахнул двери, откашлялся и сдавленным голосом объявил:
– Не задерживайтесь на посадке, проходите в середину вагона.
Поезд тронулся. Едва брус приблизился, наставник ловко запрыгнул в салон и устроился на месте для инвалидов. Нажал кнопку связи:
– Молодец! Не забудь его втягивать на въезде в тоннель.
Брусилов улыбнулся, выставил табличку с надписью «Обкатка» и решительно прибавил ходу. Состав, замыкаемый втянутым брусом, рванулся в рейс.
Русские ножницы
Участвуют:
1. Эдвард Руки-Ножницы
2. Создатель
– Итак, ты вернулся, Эдвард. Блудный, неверный сын. Посмотри на себя!..
– Отец, я…
– Не смей оправдываться. Тебе было ясно велено не соваться в Россию. Колоссальные риски в сфере услуг.
– Ты прав, отец. Плевать они хотели на кусты и фигурную стрижку.
– И чем же ты промышлял?
– Я выполнял частные ветеринарные заказы. Кастрировал котов.
– Доходное дело?
– Очень, отец. Россия – щедрая душа. Но я не ограничивался котами.
– Вот как? Что же еще?
– Одеваясь то муллой, то раввином, я совершал заказное обрезание.
– Эдвард, я поражен. Это же Эльдорадо!
– Да, отец. Еще я был дамским парикмахером…
– И мужским?
– Нет, мужчины бреются наголо.
– Но я не понимаю в таком случае…
–???…
– …почему ты так отвратительно выглядишь. Откуда этот гнусный запах? Ты что, не мылся? И до чего же ты довел свои ножницы! Они ржавые и совершенно тупые!… У тебя вши!… Ты опустился на самое дно!…
– Это так, отец. Наступил день, когда от меня отвернулись все клиенты.
– Но как же ты допустил?
– Я не мог купить себе ни мыла, ни одежды, ни точильного брусочка. Я вообще не мог ни покупать, ни продавать.
– Неужели так дорого? Не могу поверить!… У них же нефть…
– Вовсе нет. Нефть не при чем.
– Тогда что же?
– Их собачьи традиции. Расплачиваясь, они совали мне деньги в карман. Только наличные.
– И?
– Я шарил в карманах, чтобы их вынуть…
– Не понимаю тебя, Эдвард. Успокойся, не плачь. Рассказывай внятно.
– Но у меня же не руки!… У меня ножницы, ножницы, ножницы!!…
Почему так названы?
– Здравствуйте, дорогие друзья! В эфире – очередной выпуск народной передачи «Почему так названы?». У нас в гостях – Иван Иваныч Николашин, член городского комитета по топонимике. Иван Иваныч, здравствуйте.
– Добрый день.
– Расскажите, пожалуйста, нашим радиослушателям о своей деятельности.
– Наша работа, не побоюсь этого слова, многогранна. Многие ошибочно полагают, будто наш комитет состоит из иванов и манкуртов, не помнящих родства, которые только и занимаются перечеркиванием прошлого. На самом деле это не так. Мы не перечеркиваем, а большей частью возвращаем былые наименования. Кроме того, мы ведем активную поисковую работу, восстанавливаем историческую справедливость, разыскиваем забытые культурные памятники, проводим исследования.
– Даже исследования? Весьма интересно, Иван Иванович. Что же вы исследуете?
– Например, мы устанавливаем исторические корни тех или иных наименований. Как почетный гражданин нашего города, я отлично разбираюсь, почему Кумындровка стала Кумындровкой, а Волосяные Яблоницы – Волосяными Яблоницами.
– Чрезвычайно занимательно! Это приближает нас непосредственно к теме нашей передачи. Пожалуйста, ваш сюжет.
– Что ж, с удовольствием. Сюжет получил развитие как раз на углу Малой Кумындровской и Большой Волосяной.
– Вы шли…
– Я шел, размышляя о последних археологических находках, согласно которым данный район – древнейшая из ныне известных первобытных стоянок.
– И что же произошло?
– Неизвестный мне молодой человек стоял на углу, сильно выпивший. Его тошнило прямо на пешеходную дорожку. Я сделал ему замечание.
– И он назвал вас?…
– Мудаком.
– Отлично. Теперь мы знаем, почему вы так названы. Дорогие радиослушатели, позвольте мне от вашего имени поблагодарить Ивана Ивановича за участие в программе. Наш выпуск подошел к концу, до новых встреч.
В бой идут одни старики
– Против знатоков играет пенсионер общества эрудитов из деревни Большие Ляды. Уважаемые телезрители, напоминаем вам, что сегодня клуб «Что-где-когда» справляет свой 90-летний юбилей. Играют ветераны, поаплодируем им! Я, Леонид Якубович, присоединяюсь к аплодисментам.
Аплодисменты.
– Черный ящик – в студию!
Бодрая издевательская музыка.
– Итак, уважаемые знатоки, вопрос телезрителя: что это такое? Минута пошла!
Возбужденный гул, стук по столу, ржание случайно запущенного волчка.
Угрожающий зуммер.
– Кто будет отвечать?
– Вот он.
– Мы вас внимательно слушаем.
– А мы не знаем.
– Внимание, правильный ответ. Это черный ящик. Пять один в пользу телезрителей, десять тысяч долларов отправляются в Большие Ляды. Вопрос капитану команды: чем показался трудным этот вопрос? Ведь я вам намекнул ответ, когда его объявлял!
– А какой был вопрос?
– Я лучше скажу вам, какой вопрос будет. Итак, против знатоков играет телезритель из города-героя Гусь-Кристальный. Он спрашивает: когда и где вы родились? Вопрос понятен?
– Просьба к ведущему: повторите, пожалуйста, вопрос.
– Повторяю вопрос. Уважаемые знатоки: когда и где вы родились?
– Мы берем дополнительное время и помощь зала. И еще пятьдесят на пятьдесят.
– Звонок другу?
– Мы запамятовали номер друга. Да и друзья наши, знаете, уже давно того…
– Волею ведущего объявляю музыкальную паузу. Поприветствуем Юрия Шевчука с песней «Рожденный в СССР». Настоятельно советую вам подумать во время паузы.
– Я берусь угадать мелодию с десяти нот!
– А я с одиннадцати!
Звучит тихая, тихая песня над городом слез.
– У вас готов ответ?
– Мы просим минуту молчания.
– Тишина в студии. Объявляется минута молчания.
Минута молчания.
– Кто отвечает?
– Отвечает капитан команды. Это песня Льва Лещенко «Последняя осень».
– Сектор приз на барабане!
– Мы просим убрать две правильные буквы.
– Тогда останется всего одна!
– А есть такая буква в этом слове.
– Поздравляем знатоков! Вы выиграли суперигру!
Побочное действие
Палата была без окон и без дверей.
– Вот, прошу любить и жаловать, – профессор кивнул на тщедушного мужичка, забившегося в угол и горевавшего там. Простыни были смяты, и профессор внимательно пригляделся – не ладит ли себе пациент самоубийственный жгут. Подушка лежала на полу. – Этот человек, – продолжил профессор, – боится царя.
– Которого царя? – спросил отличник.
– Ну, какой-такой у нас царь? – обратился профессор к мужичку.
– Да уж такой он царь, – жалобно ответил мужичок.