Читать интересную книгу Ведьма из Ильмаса (СИ) - Мирошник Ксения Викторовна

— Я не могу отпустить ее с вами! — Арас говорил твердо, уверенно, не страшась. Хотя, чего ему бояться, он же не колдун.

— Это не вам решать.

— Моих полномочий достаточно…

— К сожалению, нет. — Монах начинал терять терпение, хоть и старался скрыть это. — Вам хорошо известно, что Цитадель не подчиняется наместникам, только королю. Наша власть на землях Мираноса неоспорима.

Я непроизвольно заступила за спину Араса, который стоял чуть впереди. Это меня не спасет, конечно, но от чего-то, так было надежнее.

— Эта девушка не представляет угрозы! — осторожно сказал Клинт.

— Возможно, но выяснить это предстоит нам.

— Я не могу отпустить ее с вами! — Арас сжал кулаки, повторяя свои слова. Его гнев был понятен, ведь я еще не рассказала ему о том, что видела.

— Не играйте с огнем, наместник! — Слегка повысил голос один из представителей братства. В его голосе звучала угроза. — В моей власти обвинить вас в укрывательстве. Вас всех!

Я бросила взгляд на несчастную женщину, которая застыла возле спящей девочки. После моего вторжения в ее воспоминания, Нора спала крепко. Пусть я ненавидела Араса, но все же он, эта женщина, да и Клинт, не заслуживали наказания монахов. Ну что ж, я итак продержалась в Мираносе почти шесть лет, сумев скрыть свою магию от братства.

— Позаботься, пожалуйста, о Майе, — попросила я Клинта. — Увези ее из Ностофа.

На лице Клинта отразилось глубочайшее сожаление, это немного согрело мою душу. Я почему-то верила ему. Минуя Араса, я подтянулась к его уху и прошептала:

— Не гонись за монстром, тебе не одолеть его. Вскоре, он сам уйдет, обещаю.

3

Не зная, не понимая моей магии, монахи сплели мне запястья колдовскими нитями, отвечая на невысказанный вопрос: некоторые из них все же обладают магией. На глазах у Араса Макгигона и Клинта, братья делали это довольно бережно, похоже, им тоже необходимо держать лицо. Что ж, посмотрим, как будут обстоять дела, когда мы покинем поле зрения не прошеных зрителей. Наместник яростно сжимал кулаки и играл желваками. Видимо, не очень-то ему по нраву подобное положение, когда он ничегошеньки не может сделать, когда его власть не повсеместна. Он был причиной всех моих бед, поэтому легкая искорка злорадства вспыхнула в душе.

Когда меня водрузили на старую повозку и заперли в, стоящей на ней, клетке, я думала лишь о надежде. Надежде не для себя, но для Майи. В жизни никто еще не сделал для меня так много, как эта хрупкая девушка с неиссякаемым фонтаном позитива и оптимизма. Дверь клетки мерзко скрипнула, отгораживая меня от, пусть и не полностью безмятежной, но относительно свободной жизни. Теперь, я точно знала, где именно окончится мой путь.

Повозка тронулась с места и непроизвольно, совершенно необдуманно, я снова бросила взгляд на Араса Макгигона. Он спустился с крыльца и вышел на тропу, по которой монахи неспешно увозили меня в Цитадель. Я понятия не имела, что было в голове у этого мужчины, но глаза его говорили мне о том, что он не привык сдаваться. Ему нужны были ответы, а это означало, что хоть одной встречи со мной он добьется. Мысленно я усмехнулась. Подумать не могла, что в мой, можно сказать, последний путь меня будет провожать сам наместник, пусть и формальный.

Оба монаха сохраняли безмолвие, что позволяло мне погрузиться в собственный страх. Глупо утверждать, что мне не страшно, когда меня везут в самое опасное место для таких, как я. Пожалуй, самое пугающее в Цитадели — это неизвестность. Никто точно не знает, что именно происходит за ее стенами, но всяк, кто туда попал, уже не вернулся. Много слухов и таинственных сказаний ходит по Мираносу, люди шепчутся дома у камина, за столом, или же просто на улицах. Монахи, их внешний вид, их способности и место проживания обросли небылицами. Даже те, кто абсолютно точно не обладают никакими магическими способностями, страшатся попадаться на глаза братству.

Я осторожно посмотрела на двух мужчин, управляющих повозкой. Обычные люди, в обычных, довольно скромных мешковатых рясах, подпоясанных размохрившимися веревками. Да, их лица излучают уверенность, даже сам наместник едва заметно оробел, но они не выглядят как монстры. Наверное, это и сбивает с толку. Когда не знаешь чего ждать, начинаешь поддаваться фантазиям, которые могут завести ой как далеко. У братства есть, как говорится, неоспоримый козырь — власть. Их решения не обсуждаются и уж тем более не оспариваются. Никто не смеет возражать им, помимо короля, конечно. Он сам наделил их этой властью. Его страх перед магией настолько велик, что он полностью доверился этим людям, которые зачастую хватают всех подряд, лишь бы оправдать свое существование и мнимую пользу. Поговаривают, что даже если монахи ошибаются и пленят обычных людей, эти бедолаги остаются за стенами Цитадели навечно, в качестве слуг.

Повозка размеренно поскрипывала и покачивалась, меня нещадно клонило в сон. Сидеть на деревянном полу было холодно и жестко, спасало лишь то, что мне позволили оставить плащ и перчатки. Легкий аромат, который исходил от теплой подкладки, и холод, вынуждали меня зарываться носом в ткань. Этот запах отвлекал от прорисходящего. Он заставлял думать о доме, о тепле, о любящих людях. Я отчаянно пыталась понять, почему этот тонкий ненавязчивый аромат внушал мне покой и ощущение того, что я не одна. Я долго гадала, прежде чем смогла охарактеризовать свои чувства, вызываемые этим запахом, одним словом — это была надежда.

Путь наш не продлился долго. Вскоре повозка миновала перелесок и начала подъем на пологий холм. Здесь мне открылся прекрасный вид на Цитадель. Серая мрачная каменная крепость, окруженная четырьмя округлыми башнями, соединенными между собой высокими стенами. Факелы, зажженные по всему периметру, позволяли всласть насмотреться на мое последнее пристанище. На душе снова стало холодно, руки слегка затряслись. На глаза навернулись непрошеные слезы, очень страшно умирать в одиночестве и забвении.

Два служителя братства открыли тяжелые ворота, впуская повозку. Копыта зацокали по камню, звук эхом разлетался по укреплению. Я проследила за тем, как ворота закрылись, внутри все сжалось. Монахи буквально выволокли меня из клетки, и повели к скрытой за колонами двери. В голове промелькнула мысль о том, как бы мне хотелось еще раз увидеть звезды, но сегодня их не было. По дороге в Цитадель я то и дело бросала взгляд на небо, желая увидеть хоть одну звездочку, маленькую, но способную наделить верой. В детстве я часто искала звезды, уповая на то, что если увидеть самую первую, то твое желание непременно сбудется.

Наши шаги гулким эхом раздавались в широком каменном проходе, освещенном множеством факелов. Я не имею ни малейшего понятия, какими именно способами монахи добираются до правды. Допросами? Пытками? Магическим вмешательством? Мне казалось, что с каждым новым шагом к разгадке этой тайны, я все глубже погружаюсь под воду, не успев сделать ни единого вдоха, способного хоть на миг продлить мою жизнь. Впереди виднелась приоткрытая дверь, идти к которой мои ноги отказывались. Они словно налились свинцом, я едва не обмякла в руках монахов, держащих меня с двух сторон за плечи. Вывод один — никто не хочет умирать, ни простой смертный, ни такая как я.

В комнате, за приоткрытой дверью, у окна стоял высокий человек, с морщинистым лицом и совсем седой головой. Кожа его была настолько старой, что приобрела неприятный землистый цвет. Глаза, пронзительные, суровые, казавшиеся отсюда совсем черными, изучали, оценивали, испытывали. Мне стало совсем не по себе под этим колючим взглядом.

— Откуда? — спросил мужчина. Как-то странно, голос его совсем не подходил этой престарелой внешности. Звучал бодро.

— Из окрестностей Ностофа, брат Окул — один из монахов поклонился.

— Неоспоримо? — брат Окул снова скользнул по мне взглядом, а затем отвернулся к окну.

— Скорее нет, чем да…

— Как это? — раздраженно развернулся старик. — Ты можешь говорить яснее?