Читать интересную книгу Ахульго - Шапи Казиев

– А нет ли поострее? – любопытствовал покупатель, неумело размахивая тяжелой саблей.

– Найдется, – сладко улыбался продавец и подавал другую саблю, полегче.

– Вот, извольте.

– Да, – согласился покупатель, рубя воздух новой саблей.

– Эта не в пример острее будет.

– Ежели на войну идти изволите, то рекомендую и кинжал, – предлагал товар продавец.

– Гвозди рубит, шайтан.

– А-а, – неуверенно кивал покупатель.

– На Шамиля в самый раз!

– Если на Шамиля, – принял серьезный вид продавец,

– Вам непременно пистолет надобен. Имеем новейших конструкций.

– Пистолет у меня уже есть, – сообщил покупатель.

– Даже два. Французских! Таких и в столице не найти.

– Простите, сударь, – не удержалась Лиза.

– А вы в какой полк намерены?

– Я, собственно, еще ни в какой, – отвечал покупатель.

– Я по личному желанию, сударыня. Как волонтер… В тот, что к Шамилю поближе будет.

– Вы такой храбрый! – улыбнулась Лиза.

– Да! – воскликнул волонтер.

– То есть… У меня особая цель. Я специально приехал. Однако же позвольте представиться. Честь имею, Аркадий Синицын, бывший студент.

– Елизавета Нерская, – протянула руку для поцелуя Лиза.

– Я на тот предмет спрашиваю, что муж мой в Дагестане служит. И если вы его увидите… Я бы хотела…

– Сочту за честь! – обрадовался Аркадий.

– А бурочку не желаете ли? – напомнил о себе продавец, набрасывая на плечи Аркадия черную бурку.

– Господи Боже! – воскликнула Лиза, глядя на преобразившегося Аркадия.

– Вылитый черкес!

– Бурка в горах – первое дело, – убеждал продавец.

– И от непогоды спасает, и от ран бережет. Опять же папаха…

– Это я и сам знаю, – сказал Аркадий, скидывая бурку.

– Вы это все мне заверните.

Он достал деньги расплатился не глядя.

– Куда прикажете принесть?

– В гостиницу. Знаете, тут, за углом. В седьмой нумер.

– Всенепременно, ваше благородие, – кланялся продавец.

– И бутылочку вина приложим от заведения. У нас все по высшему разряду.

Довольный произведенным на даму впечатлением, Аркадий рискнул продолжить знакомство.

– Не позволите ли вас проводить, сударыня, в смысле моциона?

Этот молодой человек был так не похож на местных нахальных донжуанов, что Лиза решилась прогуляться с ним по бульвару. Про Екатерину Евстафьевну она тут же позабыла.

В помпезном здании ресторации, над которым весьма потрудился архитектор Шарлемань, устраивались балы, представления и благотворительные вечера в пользу раненых, а дважды в неделю проходили благородные собрания. За вход брали по пятьдесят копеек серебром, из которых платили музыкантам и покупались свечи для освещения. Прочие удовольствия, равно как и изысканные напитки, посетители оплачивали сами. Но в этот день с посетителей денег не брали в память о Вельяминове, который немало способствовал устройству этой ресторации.

Когда Граббе вошел в просторную, красиво убранную залу, к нему сразу же бросилось несколько его знакомых. В отличие от бульвара, здесь были весьма озабочены вестью о кончине Вельяминова.

– Вы уже слышали, Павел Христофорович? – спрашивали генералы и полковники, почтительно здороваясь с Граббе.

– Какое несчастье, ваше превосходительство!

– Прямо беда!

– А что Шамиль?

– Пока сидит тихо.

– То-то! Пусть только попробует мюридов своих бунтовать.

– И зачем было в снегу стоять? Генеральское ли это дело?

– Генеральское дело – во всем быть примером, – ответил Граббе.

– И в снегу, и даже под ядрами.

– А какой был генерал! Самого Аббас-Мирзу за Аракс загнал!

– И ведь всюду поспевал! Помню, шли мы с ним через Балканы…

– А учен был! Бывало, принесут ему голову абрека, так он ее непременно в столицу для научного обозрения!

– Что же теперь будет?

– Неисповедимы пути господни…

– Дас, – глубокомысленно, со значением кивал Граббе.

– Все мы смертны…

Граббе имел много что сказать о Вельяминове, и даже поболее остальных, но в обществе мелькавших здесь голубых мундиров предпочел ограничиться тирадой насчет боевого товарищества с Вельяминовым в Наполеоновскую кампанию, давая понять, что заслуги их под Смоленском и при Бородино были оценены менее чем скромно.

Подали рюмки с водкой. Все выпили, поминая генерала. Затем разговоры переместились в кружки, и к сожалениям стали примешиваться иные тревоги. Кто теперь заступит на место Вельяминова? Что будет с теми, кому он протежировал, кому обещал должности? Сменится ли штаб? Оставят ли горцев в покое или, напротив, велят безотлагательно усмирить? Было о чем призадуматься, особенно тем, кто служил на Кавказе. И втайне почти всякий прочил себя на соблазнительную вакансию, ибо каждый мнил себя Наполеоном.

Лиза и Аркадий прогуливались по бульвару, как старые знакомые. Она держалась от кавалера на достаточно деликатном расстоянии, которое не могло бы бросить на нее и малейшую тень компрометации. Лизе вовсе не хотелось подвергать сомнению свою репутацию, которую она гордо берегла столько лет. Но Лиза так давно не разговаривала с молодыми людьми, даже на таком расстоянии, что была в некоторой растерянности. Особенно ее смущали завистливые взгляды стареющих дам, которые расселись на скамейках вдоль аллеи и подозрительно перешептывались, слишком внимательно разглядывая ее кавалера.

Чтобы не обращать на них внимания, Лиза представляла, будто прогуливается со своим супругом… Ведь именно для этого она сюда и приехала – броситься на шею мужу, вышедшему в офицеры. Эта ничего не значащая прогулка оборачивалась опасным искушением.

– А позвольте полюбопытствовать, вы здесь с папенькой? – решился спросить Аркадий.

– Вовсе нет, я живу у семейства генерала Граббе.

– Граббе! – воскликнул Аркадий, будто услышал имя старого приятеля.

– Как же, как же!

– Он истинный герой, – кивала Лиза.

– И даже был декабрист.

– Вот-вот, из декабристов! – кивал Аркадий.

– Они, декабристы, такие. Им ничего не страшно.

– И знаком с моим мужем.

Но Аркадия мало занимал муж Лизы, ему больше нравилось думать, что Граббе может составить ему протекцию.

– А генерал, он на каком фланге? Где Шамиль?

– Он… – не знала, что ответить Лиза.

– Он сейчас в отпуске. Поправляет здоровье.

– А когда поправит? – не унимался Аркадий.

Но Лиза решила перевести разговор на другой предмет.

– Вы говорили, пистолеты у вас особенные.

Аркадий засиял от гордости:

– Я открою вам тайну.

– Тайну? – удивилась Лиза.

– Только дайте слово, что не скажете генералу.

– Как вы могли подумать! Ну, говорите же!

– Это дуэльные пистолеты.

– Дуэльные? – не понимала Лиза.

– Я прибыл, чтобы вызвать на дуэль Шамиля.

– Что вы такое говорите? – не верила Лиза.

– Разве вы знаете Шамиля?

– Я его никогда не видел, но, по рассказам бывалых офицеров, он – человек благородный. Стало быть, примет вызов.

– За что же вы его намерены вызвать?

– Я вижу в вас аристократическую особу, я очарован вами и потому откроюсь лишь вам, – произнес Аркадий с видом заговорщика.

– Благодарю вас, сударь. Но продолжайте же. Это очень волнительно.

Аркадий уже собрался было с духом, но тут навстречу выкатился открытый экипаж, в котором веселая компания в окружении цыган распевала модный романс «В горах я встретила черкеса».

Лиза наметанным глазом определила, что кутили настоящие «кавказцы». Это было видно по загорелым лицам. Была весна, но высоко в горах можно загореть и зимой. И еще она знала, что эти молодцы – с Правого фланга, на который в том, 1838 году, было обращено главное внимание кавказского начальства и откуда прибывало больше всего раненых.

Следом катили парные дрожки, и возницы созывали желающих отправиться на Щелочные, Кислые и Железные Воды, посетить загадочный Провал или полюбоваться видами с горы Машук.

Затем показался и разукрашенный тарантас, из которого выскакивали клоуны, жонглеры и ученые собачки, приглашая на свои представления. А маги и чародеи сулили открыть любые тайны и предсказать будущее.

В благородном собрании разбирали военную компанию против горцев. Толковали о Вельяминове, который не сумел взять Шамиля в Гимрах, в разбитой и окруженной башне, о Фезе, который запер Шамиля в далеком ауле, но выпустил. Да к тому же подписал с ним мир, который вселил в горцев уверенность в своей непобедимости. О государе, который в свой визит на Кавказ был так разгневан, что ему не представили раскаявшегося Шамиля, что уволил Розена и положился на Головина, обещавшего быстро кончить войну. Обо всех вместе главных кавказских командирах, которые валили вину друг на друга. А главное – о том, что Кавказ превратился в Ахиллесову пяту России. Долгая и непопулярная война становилась вредной привычкой вроде пьянства. А много ли проку от пьянства? Одни долги да дуэли. Надо бы кончать, только духу не хватает. Хотя и для войск – недурная школа. Только это вечное оправдание уже теряло смысл. После школы люди умнее становятся, а тут – жизни лишаются.