Читать интересную книгу Собака Баскервилей (сборник) - Артур Дойл

Она очень хотела этой свадьбы, моя Илси, но не настаивала на ней. «Я за свою жизнь была знакома с разными людьми, – говорила она. – Но я хочу забыть их всех. Мне не хочется вспоминать прошлое, потому что мне это больно. Нет-нет, Хилтон, я не из тех женщин, которым есть чего стыдиться, но если вы возьмете меня в жены, вам придется довериться мне и позволить держать в тайне все, что было со мной до того, как я стану принадлежать вам. Если это условие кажется вам неприемлемым, что ж, тогда возвращайтесь в Норфолк, а я останусь здесь и буду дальше жить в одиночестве». Это было сказано за день до свадьбы. Я ответил, что готов взять ее на этих условиях, пообещал никогда не расспрашивать ее о прошлом и с тех пор ни разу не нарушил своего слова.

Вот уже год как мы женаты и все это время были счастливы. Но около месяца назад я заметил первые признаки надвигающейся беды. В один прекрасный день моя жена получила письмо из Америки. Я понял, что оно из Америки, потому что увидел на конверте американскую марку. Так вот, взяв в руки письмо, она страшно побледнела, а прочитав его, бросила в камин. После этого она ни разу не вспоминала его, и я тоже, ведь слово есть слово, да только с тех пор она утратила покой. Я постоянно вижу в ее глазах страх, как будто каждую секунду она ждет чего-то нехорошего. Ей было бы намного легче, если бы она доверилась мне, ведь я самый близкий ей человек… Но пока она сама не заговорит об этом, мне остается молчать и ждать. Мистер Холмс, она очень хороший человек, я ей безгранично доверяю и уверен, что, если какая-то беда и случилась с ней в прошлом, то не по ее вине. Я всего лишь простой норфолкский сквайр, но во всей Англии не найти другого человека, который так бы дорожил честью своего рода, как я. Она это прекрасно знает и знала еще до того, как вышла за меня замуж. Она бы ни за что не бросила на нее тень… В этом я уверен.

Теперь я перейду к самой удивительной части моего рассказа. Где-то неделю назад… в прошлый вторник это было… на одном из подоконников я обнаружил нарисованных мелом пляшущих человечков, таких же, как на этой бумажке. Я подумал, что это дело рук мальчишки, который помогает нашему конюху, но он клянется, что не делал этого. Как бы то ни было, они появились там ночью. Я этих человечков стер и жене о них рассказал только потом. К моему удивлению, она очень серьезно отнеслась к этому и попросила, если я еще увижу где-нибудь такие картинки, показать их ей. Неделю все было тихо, но вчера утром на солнечных часах в саду я обнаружил эту вот бумажку. Я показал ее Илси, но лучше бы я этого не делал, потому что, увидев эти каракули, она лишилась чувств и с тех пор ходит точно в воду опущенная. В ее глазах я все время вижу страх. Тогда-то я и послал вам, мистер Холмс, письмо с этими картинками. В полицию ведь с таким не сунешься, засмеют, но я надеюсь, что вы мне поможете. Я человек небогатый, но если моей любимой жене грозит беда, я все отдам, лишь бы уберечь ее.

Хороший он был человек, этот истинный представитель старой доброй Англии, простой, открытый и благородный, с честными голубыми глазами и широким приветливым лицом. Любовь и преданность жене словно озаряли его черты внутренним светом. Очень внимательно выслушав его рассказ, Холмс на какое-то время задумался.

– Не кажется ли вам, мистер Кьюбитт, – наконец заговорил он, – что лучше всего вам было бы напрямик обратиться к своей супруге и все же попросить ее поделиться с вами своей тайной.

Хилтон Кьюбитт покачал своей большой головой.

– Нет, мистер Холмс. Как говорится, дал слово – держи. Если Илси захочет мне что-нибудь рассказать, расскажет сама, и я не стану у нее ничего выпытывать. Но я имею право попытаться самостоятельно во всем разобраться… И я это сделаю.

– Что ж, в таком случае я буду рад помочь вам. Во-первых, вы не слышали, чтобы где-нибудь в вашей округе появились незнакомые люди?

– Нет.

– Насколько я понимаю, вы живете в очень небольшой деревне, и любое новое лицо вызвало бы разговоры, верно?

– Конечно, если бы где-то рядом появился кто-то незнакомый, я бы об этом узнал, но неподалеку от нас есть пляжи, и тамошние фермеры сдают жилье приезжим.

– В этих рисунках явно заключен какой-то смысл. Если это послание составлено на основе случайного подбора, может оказаться, что расшифровать его нам не удастся, если же они систематизированы, я не сомневаюсь, что мы доберемся до сути. Однако по такой короткой надписи я ничего не могу определить, и то, что вы нам рассказали, не дает никаких зацепок. Я считаю, вам лучше всего вернуться в Норфолк, быть настороже, а если появятся новые пляшущие человечки, скопировать их как можно более точно и прислать мне. Эх, как жаль, что мы не имеем репродукции того первого послания, которое было написано мелом на подоконнике! Осторожно расспросите соседей, не встречались ли им в ваших краях незнакомцы. Когда появятся новости, снова приезжайте ко мне. Вот и все, что я могу вам посоветовать, мистер Хилтон Кьюбитт. Если произойдет что-нибудь непредвиденное, я сразу же сам приеду к вам в Норфолк.

Этот разговор произвел на Шерлока Холмса сильное впечатление. В течение нескольких последующих дней я не раз замечал, как он доставал из своей записной книжки этот листок и подолгу в задумчивости рассматривал изображенные на ней странные человеческие фигурки. Однако впервые он заговорил об этой истории лишь недели через две или около того. Я собирался уходить по каким-то своим делам, когда он остановил меня.

– Ватсон, не могли бы вы задержаться?

– Зачем?

– Сегодня утром я получил сообщение от Хилтона Кьюбитта… Вы помните Хилтона Кьюбитта с пляшущими человечками? Сегодня в час двадцать он должен прибыть на Ливерпуль-стрит. С минуты на минуту он будет здесь. Из его телеграммы я понял, что произошло нечто важное, о чем он хочет сообщить.

Долго нам ждать не пришлось, потому что наш норфолкский сквайр времени не тратил и прямо с вокзала на кебе приехал к нам. Выглядел он подавленным и взволнованным, под глазами были круги, лоб избороздили морщины.

– Меня эта история очень беспокоит, мистер Холмс, – сказал он, устало опускаясь в кресло. – Знать, что вокруг тебя крутятся какие-то непонятные люди, которые явно что-то замышляют, – чувство само по себе неприятное, но видеть, как это постепенно убивает жену и не иметь возможности вмешаться, – это просто невыносимо. Она просто тает… просто тает на глазах.

– Она по-прежнему молчит?

– Да, мистер Холмс. Хотя были минуты, когда она очень хотела мне все рассказать, я готов в этом поклясться, но бедная девочка так и не смогла решиться. Я пытался помочь ей, но, наверное, что-то не то сделал и только сбил ее. Она заводила разговор о моих предках, о том, как нас уважают в графстве, и о том, как мы должны гордиться, что ничем не запятнали свою честь. Я-то чувствовал, что все это неспроста, но как-то так получалось, что каждый раз разговор обрывался на середине.

– Но вы сами что-нибудь выяснили?

– Много чего, мистер Холмс. Во-первых, я привез вам несколько порций новых пляшущих человечков, но главное – я видел этого парня.

– Что, вы видели человека, который их рисует?

– Да, я видел, как он это делает. Но я расскажу все по порядку. Когда я вернулся домой после встречи с вами, первое, что я увидел на следующее утро, – это новых человечков. Они были нарисованы мелом на черной деревянной двери сарая, где я храню разные инструменты. Он стоит у газона прямехонько перед окнами на фасаде. Я тщательно перерисовал все. Вот, пожалуйста.

Он достал лист бумаги, развернул его и положил на стол. Вот что на нем было изображено:

– Превосходно! – воскликнул Холмс. – Превосходно! Продолжайте, прошу вас.

– Перерисовав все это на бумагу, я значки стер, но через два дня утром снова увидел человечков. Вот копия.

Холмс довольно потер руки и усмехнулся.

– Материал накапливается, – сказал он.

– Через три дня на солнечных часах в саду я нашел записку, придавленную камнем. Вот она. Как видите, фигурки точно такие же, как на последней надписи мелом. После этого я решил устроить засаду. Достал свой револьвер и засел у себя в кабинете, окно которого выходит на газон и сад. Часа в два ночи, когда я сидел у окна в полной темноте, только луна светила за окном, я услышал у себя за спиной шаги. Я обернулся и увидел жену в накинутом халате. Она пришла спросить, почему я не ложусь. Ну, я ей честно признался, что хочу выяснить, кому это вздумалось так шутить с нами. Илси сказала, что это просто глупости, на которые мне не стоит обращать внимания.

«Если это тебя так раздражает, Хилтон, мы можем уехать куда-нибудь вдвоем. Забудем про все», – предложила она мне.

«Что ж, это значит, из-за чьих-то дурацких шуток убегать из дому? – сказал тогда я. – Да над нами же все графство смеяться будет».

«Ну хорошо, ложись спать, утром все обсудим», – ответила она.