Читать интересную книгу Полное собрание сочинений. Том 23. Лесные жители - Василий Песков

Здесь в 41-м году была знаменитая Соловьевская переправа.

Лесом минут через двадцать подъезжаем к истоку. Равнинное место. Но это Валдай, южные его склоны, где начинаются три знаменитые реки — Волга, Днепр и Западная Двина. На карте их хвостики синеют вблизи друг от друга, а текут реки в разные стороны, и у каждой своя судьба.

Углубившись с заросшего мелким березняком поля в сосняк, увидели мы болотистую поляну. Среди нежной майской зелени кустов и водяных трав сверкало зеркальце чистой воды. Это и было началом Днепра. Обнажив головы, с минуту мы постояли, наблюдая, как по синему водному зеркалу медленно плыли белые облака, как куковала кукушка в чаще, как свистели и щелкали два соперника-соловья, как, пугаясь пришельцев, прыгали с кочек в воду лягушки. Такой была колыбелька Днепра.

Мы не первые сюда пожаловали. Уже многие лета паломники приходят поклониться истоку знатной реки. Кое-кто стремился как-то отметить место. В результате возле болотца-истока поставлены деревянные шатровые башенки, скамейки, беседка, сооруженная украинцами часовня с иконкой и с текстом на двух языках, призывающим беречь «великую реку». Все тут пришло кому-то в голову выкрасить в ярко синий цвет, превращавший знаки памяти в ярмарочную суету. Свою доску мы решили ставить не сразу, а чуть поразмыслив и вспомнив кое-что о Днепре.

Многие думают: Днепр исключительно «украинская река». Но, глядя на карту, видишь — лишь половина Днепра протекает по южным равнинам, а верхняя часть его течет по России и Белоруссии. И именно тут, в лесных, богатых влагой местах, принимая многочисленные притоки справа и слева, Днепр становится многоводной, третьей по величине после Волги и Дуная рекой.

Древность жизни возле Днепра подчеркивает его названья у разных народов. Днепром называют его украинцы, Борисфеном («текущим с севера») называли Днепр греки, Данаприсом — римляне, Узу — турки.

Днепр с притоками представляет собой ветвистое дерево, объединяющее по оси ствола своего славянские народы. Центром этого братства был Киев, стоящий как раз в среднем течении.

Веками Днепр с притоками был водной дорогой с юга на север, главной частью знаменитого водного пути «из варяг в греки». А начинается этот поныне жизненосный поток воды с ручейка, текущего из болота. Надо пройти отсюда лесами шестьдесят километров, прежде чем у сельца Нахимовского можно увидеть на Днепре первую лодку. А потом пойдут лодки и катера, теплоходы, мосты, пристани, паромные переправы, селенья по берегам, и потом — города, города — маленькие и большие, среди которых на карте увидим Смоленск, Могилев, Киев, Черкассы, Днепропетровск, Запорожье, Канев, Херсон. Речные притоки синими жилами льются к Днепру, сообщая ему все большую мощь — Сож, Припять, Десна, Псёл, Ворскла…

В верхнем лесном течении Днепр скромен и тих. Всегда тихими были тут и молитвы, песни, поклоны Днепру. Другое дело места, где река становится сильной и величавой, где от нее зависит многое — транспорт, утоление жажды, сельское хозяйство, рыболовство, получение электричества. Тут издавна Днепру поклонялись как божеству, называли его Славутичем («сыном славы»). Днепру посвящали сказания, песни, слагали стихи и писали картины. Вспомним знаменитые холсты Куинджи «Ночь на Днепре» или «Степь» с черточкой орла в небе, с малиновым цветом степных растений и текущим в знойном мареве дня Днепром. Вспомним восторг Гоголя — «редкая птица долетит до середины Днепра…» И строчку Тараса: «Реве та стогне Днiпр широкий…» И во все времена, как и многие реки, Днепр служил рубежом стычек и местом сражений в великих войнах. Самые значительные из них в человеческой памяти, в документах и песнях не позабыты — «Кто погиб за Днепр, будет жить в веках…»

После пораженья у Курска в 1943 году немецкое воинство надеялось закрепиться на кручах днепровского правого берега и остановить лавину уже обретших крылья Победы защитников нашей земли от захватчиков. Обе стороны понимали значенье разделявших две силы водной преграды. Немцы назвали днепровскую линию обороны Восточным валом. А Красная Армия была способна решительно сокрушить этот вал.

Много написано о сражении на Днепре, много героев войны получили Золотую Звезду за то, что, не щадя жизни, стремились на правый берег. И победили. Сраженье было великим. Языком Гоголя можно сказать: вода в Днепре кипела от взрывов и текла красной от крови.

И было еще одно сражение на Днепре двумя годами ранее — в 41-м. Решалась судьба Смоленска, который всегда считали ключом к Москве. Город был обречен, но надо было так измотать наступавших, чтобы ослабить главный удар. Наши войска дрались почти в окружении. Снабжение их проходило по переправе через Днепр у селения Соловьёво. Именно это место стало самой драматической точкой в смоленском сражении. Можно вообразить, что было тут в горьком июле 65 лет назад — сотни повозок, автомобилей, тягачей, пушек, ящиков со снарядами и патронами, продовольствием, тысячи люден плотной нетерпеливой массой сбились на левом берегу Днепра. Переправу непрерывно бомбили и поливали свинцом висевшие над рекой «мессершмитты» и «юнкерсы». С юга и севера по реке давили сухопутные силы фашистов. Дело доходило до стрельбы прямою наводкой по переправе. Сколько тут полегло, не знает никто. «Это был ад», — рассказывала мне жительница Соловьёво Мария Андреевна Мазурова.

27 июля синие стрелы немецких ударов на картах сошлись. Днепровская переправа оказалась в руках у врага. Это означало полное окружение дравшихся у Смоленска армий. Теперь переправляться надо было уже на левый, восточный берег. Но предстояло отбить у врага переправу… Больше недели вертелась мельница смерти у Соловьёво. С 4 на 5 августа измотанные боями, но сохранившие честь и знамена две наши армии, перейдя Днепр, соединились с основными силами фронта…

Я побывал на этом месте Днепра. Река у Соловьёво неглубока — ребятишки, как видите, вброд ее переходят. В Москве в тот же год разыскал я Веру Ивановну Салбаеву — участницу решающей схватки за переправу. «Да, тихо и ласково течет Днепр, — сказала Вера Ивановна, глядя на снимок. — А тогда все кипело и висело на волоске. С криком «За мной!» я поднялась как раз в этом вот месте с пистолетом в руке. А в нем, страшно сказать, не было уже ни одного патрона».

Вера Ивановна прошла войну до Берлина. Переправлялась через Днепр уже в 43-м году начальником связи в поезде маршала Жукова. Имеет двенадцать наград. Разглядывая ее ордена, я спросил, какой ей дороже. «Вот этот, за Днепр…» И заплакала.

Все это я вспомнил у костерка в стороне от истока, когда варили обед. Тут и решили: доску в знак посещенья Истока поставить шагах в двадцати от места, названного колыбелью Днепра. Спилили мы на опушке сосну, ошкурили и прочно вогнали в землю столбы, укрепив на них из Саранска привезенную доску.

Было нас четверо: саранские мужики — мастер-реставратор Анатолий Яковлевич Митронькин, его шофер Владимир Косынкин, давний мой спутник, редактор «Муравейника» Николай Старченко и я — журналист «Комсомолки».

После съемки на память сходили мы попрощаться с Истоком. Вернувшись к машине, оглядели доску со стороны и порадовались, что обошлись без многословия: «Тут начинается Днепр».

Памятный знак у Истока.

Фото автора. 20 июля 2006 г.

Река течет и моет берега

(Окно в природу)

В прошлом году плыли мы с внуком на теплоходе по Оке к Нижнему Новгороду. В городке Павлово заглянули в музей, где хранятся изделия металлистов старинного поселения. Оглядев причудливые замки, ножи, хирургические инструменты, в коридорчике к выходу я заметил неожиданный экспонат — на скамейке лежал череп животного с огромными рогами, случайно обнаруженный на дне Оки.

Расспросили. Оказалось, это был череп тура.

Жители Павлова Ежовы — Борис Николаевич и племянник его Александр — возвращались с охоты, и на средине реки у лодки заглох мотор. Неаккуратно положив ружье наверху лодки, дядя с племянником взялись за починку. В какой-то момент лодка качнулась, и ружье булькнуло в воду. Глубина Оки была тут изрядная. Соорудив нечто вроде «кошки», охотники стали царапать дно в надежде ружье зацепить. Провозившись до вечера, готовы были уже тронуться к дому, как вдруг «кошка» что-то тяжелое потянула. Но ружьем это не было. Сначала подумали: обломок обросшего ракушками якоря. Но, к удивленью ловцов, это был череп с внушительными рогами. Ясно было, что пролежал в воде он долго и, возможно, был вымыт когда-то из берега поворотом реки.

Находке обрадовались в музее. Обратившись к специалистам, определили: череп принадлежит туру. Крупные эти быки когда-то обитали в здешних местах.

Такие подарки реки приносят нам постоянно. В прошлом году газета писала о находке на Дону у села Щучье. Там подмывавшая берег река обнажила огромный дубовый челн, пролежавший, как оказалось, в воде, а потом и в пластах берега четыре тысячи лет. Сейчас челн в качестве ценного экспоната радует посетителей Центрального исторического музея в Москве. Я обратил вниманье на эту древнюю лодку (и съездил на место ее находки), когда с друзьями из Саранска и Пензенской области передавал музею сарматский меч, который вымыла из берегового обрыва речка Большой Чембар.