Эмина. Хорошая девочка, кукольная, приятная. Даже рад, что Эмин на ней женился. Всегда считал, что ему нужна именно такая супруга, а по расчету или по любви – сами разберутся.
(Кому интересна история Эмина и Алины, переходим в роман «(Не) твоя жена»).
— Не спится? — привлекаю к себе внимание, присаживаюсь рядом с ней в плетеное кресло.
Девочка кивает, отпивая кофе, она вообще молчаливая, всегда скованная. Жизнь с Эмином – это тот еще подвиг. Но Алина не знает одного: ее муж надежен, как скала. Что сейчас немаловажно. Если уж он взял ее в жены, то это не просто так, развод не предусмотрен ни при каких обстоятельствах. Я не такой. Нет, в плане бытовых вопросов, помощи, не откажу, в плане верности… Вот поэтому брак исключен из моей реальности. Может, когда-нибудь потом, когда мне стукнет лет пятьдесят и я нахаваюсь вольной жизни.
— Не против, если я закурю? — вынимаю сигарету, зажигалку.
— Нет, не против, — ежится девушка, некомфортно ей со мной. Мне кажется, даже если она против, никогда не скажет «нет». Воспитанная девочка. Вот чем меня такие цветочки не устраивают? Из таких же выходят идеальные жены, матери. Но… мой вкус избалован в сторону пороков.
— Не холодно? — спрашиваю у Алины, чтобы исключить неловкость с ее стороны. Прикуриваю сигарету одной рукой, выдыхаю дым через нос, не выпуская сигарету изо рта. Девушка качает головой. — Эмин спит?
— Да. Как ваше здоровье? — интересуется она.
— Нормально. Жить буду, — усмехаюсь. — Ноет, — морщусь. — Спать не могу.
— Мне очень жаль, что так вышло, — сочувственно улыбается она.
— Да ну брось, — отмахиваюсь, краем глаза замечая, как выходит Яна с подносом в руках.
— Ваш завтрак, — сообщает она мне и составляет чашку кофе и тост на столик рядом. Наклоняется, очень близко ко мне. Ее тяжёлая грудь нависает надо мной. Еще раз вдыхаю этот сумасшедший медовый запах. Сука! Хочу и все. Вроде не пацан. Пубертатный период давно позади, но на эту женщину реагирую, как голодный самец. Словно вечность никого не трахал. Хоть волком вой. Она будит во мне одержимое животное.
— Спасибо, Яночка, — ухмыляюсь. Сдержанно кивает, спешит уйти, но я хватаю ее за руку. Сжимаю, не отпуская. Отдайся мне, кошка. Но снова получаю пренебрежение. Ее брови взлетают вверх, а губы сжимаются. Какие упрямые губы, мне хочется их наказать. Нет, я не садист, наказывать буду сладко, тебе понравится. — Эсмы нет, — сообщаю я ей. — Поможешь с перевязкой?
Полечи меня, кошка. Мне, правда, станет легче. Сними это напряжение. Заглядываю в ее строгие зеленые глаза. Боже, эти глаза колдовские, нереальные, как весенняя листва – яркие, манящие, глубокие. Хочу смотреть в эти глаза, когда буду иметь ее сильно, жёстко, больно.
— Извините, я ничего не понимаю в медицине, — снова отшивает меня. Слава богу, уже без ужаса в глазах, но все равно холодно. Слишком холодно. Дергает рукой, но я не отпускаю, сжимая ее теплую ладонь.
— Не нужно ничего знать, я покажу, что делать, Яночка, — смакую ее имя. — Неужели откажешь больному человеку? — кошу под неполноценного. Но я докажу тебе, моя королева, что я на многое способен, только позволь.
— Думаю, вам стоит вызывать врача или медсестру, — отрезает она.
Да ну, жалко тебе, что ли, немножко внимания и заботы в мою сторону? Что такая непреклонная? Я же по факту не обижу. Тебе понравится.
Отпускаю Яну. Уходит, торопливо скрываясь от меня.
— Ух, какая! — усмехаюсь, провожая взглядом.
— Я могу помочь с перевязкой, — предлагает Алина. Ой, девочка, не ты мне нужна.
— Спасибо тебе, добрая девочка, но, боюсь, тогда Эмин реально сделает меня инвалидом, — наигранно хмурю лицо.
— Да, и правда, не стоит, — смущается Алина, берет свою чашку и убегает в дом.
Смеюсь. Пробую тост с яйцом. Вкусно. Моя королева еще и готовит. Я надеюсь, ты меня не отравила. И меня вставляет мысль, что я ем ее еду, словно прикоснулся к этой женщине.
Девку, что ли, вызвать, напряжение снять, чтобы так не ломало по этой кошке. Только вот я не хочу никого сейчас, кроме нее. Никто не будет есть помои, когда рядом изысканное блюдо. И я хочу свое блюдо.
Допиваю кофе, вынимаю из кармана телефон.
Кто ты такая, Яна?
Реально горничная?
Отчего-то не вертится. У нее руки нежные, кожа лощёная, не может быть она обслуживающим персоналом. От этой женщины веет аристократизмом. Если ее взяли на работу, значит, должны быть документы с данными. Набираю Эсму – она занимается персоналом, узнаю у нее, из какого агентства прислали Яну. Передаю своим людям, чтобы запросили документы. Выкуриваю еще сигарету, крутя от нетерпения телефон в руках.
Кажется, мне не будет скучно на больничном. Я съем свой деликатес. Это уже дело принципа, азарт. Я обязан ее уломать. Или я не буду считать себя полноценным мужиком.
Иду на пост к охране на входе.
Здороваюсь с ребятами.
— У нас есть камеры в комнатах прислуги? — интересуюсь я. В доме камер нет, только по периметру двора. Эмин не делает из своего дома реалити-шоу.
— Есть, но они отключены.
— А какого хера они отключены? — интересуюсь я.
— Так все проверенные, инцидентов не было.
— Новенькая горничная не вызывает доверия. Выведите мне программу по слежению на телефон.
Согласен, некрасиво следить за женщиной. Это личное. Но я повернутый на ней маньяк. Побуду сталкером. Хочу ее личное. Ой, не простит меня королева, если узнает, но она же не узнает – я профессиональный лжец. Хочу знать о ней все: имя, биографию, цвет белья и какая она без белья, что делает, о ком думает. Все. Похоже на болезнь.
Мне заливают программу, активирую камеру в ее спальне. Рассматриваю, с сожалением отмечая, что Яны там нет. Комната как комната. Кровать, шкаф, стол возле окна. Чемодан ещё не разобран.
Прячу телефон в карман, иду в дом.
Алина и Эмин завтракают в столовой, на кухне никого. Поднимаюсь наверх, замечаю приоткрытую дверь в спальню Эмина, заглядываю туда. Яна меняет белье. Останавливаюсь в дверях, облокачиваясь на косяк, наблюдаю. Старательная. Тщательно разглаживает свежие простыни, не оставляя ни одной складочки. Наклоняется, демонстрируя мне свои шикарные бедра. Прикрываю глаза. Не было в моей жизни еще такого испытания, чтобы хотел женщину и не мог взять. Обычно