птиц дополняют идиллию голубого неба над головой, и тут Луна неожиданно остановилась и, зафыркав, начала нервно крутить ушами.
— Ты чего?! — Протягиваю руку, дабы потрепать по холке и успокоить животное, как вдруг кобыла подо мной взвивается на дыбы.
Каким-то чудом мне удается удержаться в седле и, балансируя на грани, умудряюсь разглядеть пару выскочивших на дорогу волков. Они скалятся прямо перед нами, а Луна машет копытами, не давая им подступится.
Я не вижу, что делают у меня за спиной стрелки, но знаю, дорога узкая, и не стрелять, не выйти вперед и прикрыть меня они не смогут. Еще пара секунд такой борьбы, и Луна, совершенно позабыв обо мне, решает сменить тактику. Перестав угрожать копытами, она бросается наутек прямо в гущу леса.
Не успеваю вовремя среагировать, и хлесткий удар веткой по лицу напоминает — живее надо соображать. Два раза мне повторять не надо, и я буквально вжимаюсь в гриву лошади.
Шрррр! Пролетают над головой суковатые ветви деревьев. С замиранием сердца слежу, как в миллиметре от моих коленей проносятся стволы берез и сосен.
«Спаси, сохрани!» — Сжавшись в комок, изо всех сил стараюсь удержаться в седле. Падение сейчас это верная смерть или увечье!
Несколько бесконечных минут этой жуткой скачки, и охватившее мою кобылу безумие постепенно начинает ее отпускать.
Еще один прорыв сквозь редкий кустарник, и вылетев на лесную поляну, Луна вдруг останавливается. Тяжело раздувая бока, она нервно топочется и оглядывается вокруг.
— Тихо, тихо, родная! — Как можно ласковей поглаживаю ее по гриве, всячески стараясь успокоить и вернуть мою разумную и флегматичную Луну.
Пара минут этого погранично-стрессового состояния, и кобыла, вдруг успокоившись, как ни в чем не бывало потянулась к траве и начала безмятежно жевать. Мне так быстро в состояние покоя вернуться не удается, и соскользнув на землю, я пытаюсь отдышаться и поверить в то, что все закончилось.
Пара шагов вправо, пара влево. Вдох, выдох, еще пара шагов и тут, запнувшись ногой за кротовью нору, я спотыкаюсь и лечу на землю.
— Твою ж мать! — Амортизирую растопыренными ладонями свое падение, но ругательство застывает у меня во рту. Потому что в этот миг прямо надо мной проносится выпущенная стрела.
Тук! С глухим ударом бронебойный наконечник входит в ствол дерева почти на всю свою глубину.
«Стрела боевая, и стрелок отменный! — Несмотря на падение, мой взгляд отмечает это на автомате, а обострившийся инстинкт уже пробил тревогу. — Это не охотник и не случайный выстрел!»
Такой вывод останавливает уже было сорвавшийся с губ раздраженный выкрик.
«Эй, охотнички, вы не очумели по людям-то стрелять?!»
Осознав опасность, мгновенно вжимаюсь в землю и, извернувшись ужом, проскальзываю за поваленное дерево.
Стремительно перекатившись за ствол, прикрываюсь от невидимого стрелка естественной преградой, и только тогда инстинкты вновь уступают место рассудку.
«Кто хочет меня убить?! — Вспыхивает в голове и тут же сменяется более рациональным. — Нет! Сейчас гораздо важнее не кто, а сколько… Сколько их здесь, желающих отправить меня на тот свет?! Если один, то еще побарахтаемся, а если больше, то трындец, отбегался ты, Ваня!»
Приподнимаю голову ровно настолько, чтобы хоть одним глазом просканировать пространство. Успеваю увидеть пустую поляну, Луну, жующую траву на другом конце, и в следующий миг в дюйме от моего носа в дерево вонзается стальное жало. Трухлявый ствол брызжет мне в глаза сполохом гнилой коры, и отваливаясь назад, я больно прикладываюсь затылком.
«Ну ни хрена ж себе! — тяжело дыша успокаиваю бешено колотящееся сердце. — Снайпер, мать его!»
Что теперь делать ума не приложу. Стрелок держит меня на прицеле так, что я даже носа не могу высунуть. Лежать и ждать пока подтянется помощь?! Так убийца ждать не будет. Не давая мне подняться, он подойдет и пристрелит меня, как куропатку.
Промелькнувшая мысль заставила меня перестать ворочаться и превратиться в слух. Это единственно-доступное мне сейчас чувство контроля за окружающим миром.
«Знал бы я, что охота сегодня будет на меня, а не…» — Глушу всякие посторонние мысли и полностью растворяюсь в окружающих звуках.
Шуршание колышущейся травы, стрекот кузнечиков, где-то высоко в небе шум играющего листвой ветра и чириканье птиц.
Стоп! Еще один едва различимый звук, который я не распознаю сразу, но через мгновение отчетливо понимаю — это мягкие крадущиеся шаги убийцы.
«Он один! — Обжигает радостное понимание, увеличивающее мои шансы на спасение. — Было бы двое и больше, меня бы уже пришпилили к дереву! Уж в любом случае таиться бы не стали, а бросились разом с двух сторон!»
Крадущиеся шаги приближаются, и я лихорадочно ищу выход.
«Судя по скорости стрельбы, это стопроцентно лучник, арбалет так быстро не перезарядить. Как далеко он сейчас от меня?! Надо бы спровоцировать его на выстрел и броситься в рукопашную! Нет, если между нами сейчас больше пяти шагов, он успеет наложить новую стрелу прежде, чем я до него доберусь. Значит, надо тянуть до последнего, до дистанции одного прыжка!»
Взгляд падает на слетевшее с головы кепи, и в голове сразу же возникает картина из кинофильма — высунутую над окопом каску мгновенно пробивает пуля снайпера.
Аккуратно, чтобы не дай бог не высунуться над стволом, протягиваю руку и подтаскиваю шапку к себе. Прислушиваюсь! Шаги убийцы все отчетливей, но насколько он сейчас близко, понять невозможно.
Нервы на пределе, и страх опоздать с броском подгоняет и подгоняет. Стиснув зубы, уговариваю себя рискнуть и потерпеть еще пару секунд.
Козырек кепи зажат пальцами левой руки, правая стискивает рукоять ножа. Отсчитываю, раз, два, и медленно начинаю высовывать верх шапки. Дыхание замерло, и тут же как бросок змеи. Шрррр! Стрела уносит мой головной убор куда-то в ближайшие кусты.
Дальше уже включаются инстинкты. Мое тело взлетает на ноги, а взгляд различает лишь силуэт врага. Бросаюсь вперед и понимаю, поторопился. К счастью, враг тоже не железный, его рука, рванувшаяся было за стрелой, вдруг передумала и метнулась к ножу у пояса. Этот краткий миг сомнения подарил мне шанс, и я его не упустил.
Вылетевший клинок не успевает подняться для удара, как я уже сшибаю убийцу с ног. Лук отлетает в сторону, а мы оба катимся по земле, не давая друг другу подняться и воспользоваться оружием.
Острая вонь застарелого пота, скалящиеся зубы и чужая рука у меня на горле. Я давлю в ответ, но к несчастью, в борьбе мой противник явно искусней. Выскользнув из захвата, он уже насел сверху и давит всей массой. Мой клинок вылетел, даже не знаю когда, да мне в сущности и не