- Всего-навсего о насекомых, - в тон ему отозвался профессор. - О таких, знаете ли, букашках-таракашках. Кстати, не напомните ли вы мне кое-что о них?
- С огромным удовольствием, Владимир Степанович, - оживился Эдик.
Он задумался на минуту, собираясь с мыслями.
- Насекомые являются одним из классов типа членистоногих, - уверенно начал Красиков. - Классом совершенно особенным, по месту, занимаемому в природе. На сегодняшний день описано более шестисот тысяч видов насекомых, а общее их число, по мнению ряда ученых, достигает 10 миллионов. Видовое богатство их далеко превосходит все прочие группы животных.
- Ага, - проговорил Владимир Степанович, с одобрением глядя на лаборанта. - Ну-с, а чем мы все же объясним его - это самое превосходство?
- Самим строением их организма, - по-прежнему уверенно ответил Красиков. Например, трахеи, при помощи которых они дышат, достигают у насекомых совершенства...
- Все это так. Но не кажется ли вам, что полет... - подсказал Боровик.
- Да, да, Владимир Степанович, - подхватил Эдик. - Это, разумеется, главный фактор. Полет возникал в истории животного мира по меньшей мере четыре раза: у птерозавров, птиц, летучих мышей и насекомых. Птерозавры вымерли, летучие мыши не получили большого развития, тогда как птицы и насекомые дали наиболее совершенные известные нам типы полета и интенсивное видообразование. Высказывается также соображение о биологической выгодности малого размера тела насекомых, дающего им возможность использовать крохотные укрытия, недоступные крупным позвоночным. Имеет, конечно, значение и способность к массовому размножению, которая у ряда насекомых очень велика. Все вместе взятое, очевидно, и обеспечивает преобладание насекомых над прочими сухопутными беспозвоночными.
- Чуточку книжно, но безусловно правильно, - одобрил профессор. Признаться, для меня это большой сюрприз. Не рассчитывал на такую обстоятельную подготовленность.
- Я с раннего детства увлекаюсь энтомологией, - скромно опустил глаза Эдик.
- Ага, с детства... Ну что ж, прекрасно, тем легче будет вам войти в курс дела. Нам предстоит война.
- Война?!
- Разумеется, не в полном смысле, без всяких внешних атрибутов. Но в отношении ожесточенности... Достаточно сказать, что во время последней вспышки 1952 года масса саранчи весила значительно больше, чем все людское население земного шара. Ее полеты вызвали опустошения и голод, унесший в странах Азии миллионы человеческих жизней.
- Миллионы жизней? - Красиков был не на шутку поражен. Устроившись в лаборатории профессора Боровика, он по дядюшкиному совету ("Учти, племянничек, наука о разных там... хе-хе... букашках - любимый его конек"), принялся было штудировать энтомологию. Однако дальше первой главы дело не пошло. Вызубрив лишь первые страницы, капризный юноша забросил учебники. "Для того чтобы при случае блеснуть перед "патроном", - рассудил он, - хватит и этого..."
- Неужели миллионы человеческих жизней?
- Именно, - подтвердил Владимир Степанович. - И это на счету одной лишь шистоцерки. А теперь представим, что произойдет, если к массовому размножению будут искусственно пробуждены и другие букашки-таракашки. Можете не сомневаться - среди десяти миллионов видов найдется еще немало потенциальных агрессоров.
- Вы говорите - искусственно пробуждены? Но как же это понять, Владимир Степанович?
- Сегодня в нашей лаборатории были высказаны некоторые догадки. Нам еще предстоит кое-что проверить, но... боюсь, они не лишены основания. Дело в том, что...
Владимир Степанович вдруг замялся. Красиков навострил уши.
- Да, вам следует знать это. Год назад меня посетил некий джентльмен...
- Товарищ Боровик, - перебила профессора девушка в лётной форме. Извините. Вам срочная телеграмма. Принята по радио.
Владимир Степанович развернул телеграфный бланк, пробежал глазами короткий текст и как-то растерянно посмотрел на своего спутника.
- Что с вами? - встревожился удивленный Эдик.
Рука с телеграммой бессильно опустилась, голубоватый бланк выскользнул из пальцев.
- Положение безнадежно, - тихо, почти шепотом произнес профессор. Понимаете - безнадежно...
Глава 4
Условия маленького бизнеса
Факты, имена, даты... Если б звал, что потребуется, вел бы, конечно, запись. Впрочем, пожалуй, это не так уж и трудно, - восстановить цепь событий. Имена? Их не очень много. Билли Бенч - курчавобородый Апостол. Патрик О'Лири, физик. Ну и конечно Блер, Бенджамен Блер, с него-то и надо начинать...
Много раз потом вспоминал доктор Эверетт злополучный день первого знакомства. Как и обычно в начальных числах мая, они готовили отправку большой партии посылок с шистоцеркой. Лаборанты таскали по лестницам целые вороха алюминиевых коробок, предназначенных для транспортировки пустынной саранчи, а старшие научные сотрудники строчили послания чуть ли не на всех языках земного шара. Сам он только что закончил сопроводительное письмо в Карачи (слава богу, на Индостан корреспонденция шла на английском языке), когда директор ввел этого американца.
- Мистер Блер - доктор Эверетт, - представил их друг другу директор.
Пожимая руку, Эверетт хмуро посмотрел на гостя. Тот ответил ему доброжелательным, безмятежным взглядом.
Нет, американец не производил дурного впечатления. Даже наоборот. Стройный, подтянутый, одет скромно, но элегантно...
- Доктор, как видите, занят делом, совершенно ему не подходящим. Можно было бы посадить сюда рядового служащего, но увы... Сейчас мы так стеснены в средствах...
Это уж было вовсе ни к чему! Удивительно, до чего шеф любит прибедняться. Разумеется, правительственные ассигнования явно недостаточны, бедняге все время приходится изворачиваться. Но заискивать перед каждым иностранцем в надежде на пожертвования...
К счастью, гость оказался человеком деликатным. Отозвавшись каким-то сочувственно-шутливым замечанием, он с приветливой, даже несколько застенчивой улыбкой, попросил разрешения на осмотр лаборатории.
- Мистер Блер - распорядитель фонда имени Теодора Финчля, - счел нужным пояснить директор. - Быть может, он несколько преувеличенного мнения о более чем скромных достижениях института и о том вкладе, который...
- Извините, сэр, - рассердился Эверетт. - Пусть достижения наши не так уж и велики, но что касается вклада... Наш институт является по существу противосаранчовым центром всего Британского Содружества, а поле деятельности его распространяется на многие континенты и острова жаркого и умеренных поясов планеты. И если правительство по слепоте своей скупится на поддержку, то это еще не значит, что мы...
- Без политики, умоляю, без политики, Эверетт, - с шутливым ужасом замахал руками директор. - Уверяю вас, нашему гостю это совсем не интересно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});