- Поражает масштаб исследований? О, уверяю вас, игра стоит свеч. Вы угадали, Джордж, тут дело не в одной только пустынной саранче. Предстоит решать проблемы неизмеримо более значительные. Но на самом первом этапе, на самом первом, от шистоцерки зависит многое. Почти все.
Он так и сказал: "От шистоцерки зависит многое". Но в тот момент Эверетт пропустил эти слова мимо ушей. Противоречивые чувства боролись в нем: недоверие, настороженность и... необъяснимая симпатия к этому загадочному американцу.
Блер разлил по бокалам приготовленную смесь.
- Выпьем, Джордж, - предложил он. - За нашу дружбу! Не возражаете? Ведь мы с вами достаточно разные люди, чтобы стать друзьями, не так ли?
Они медленно осушили бокалы. Блер встал, подошел к открытому окну. Невдалеке над вершинами цветущих олеандров вырисовывался темный силуэт башня безмолвия.
- Вы знаете, Джордж, ведь я родом из Мэдфорда. Да, да, из того самого Мэдфорда, где сотню лет назад профессор Трувело поставил свой злосчастный опыт с непарным шелкопрядом. Там до сих пор пугают ребятишек рассказами о нашествии мохнатых гусениц. История эта с детских лет волнует мое воображение. Подумать только: несколько жалких комочков слизи, случайно завезенных в Штаты, обратились грозным стихийным бедствием, поразившим величайшую державу мира!
- История знает немало таких примеров, - заметил Эверетт.
- Вот именно! - подхватил Блер. - Тут было над чем задуматься. Мысли, одна фантастичнее другой, рождались в моем мозгу. Я решил посвятить себя энтомологии. Окончив колледж, поступил в Калифорнийский университет...
- Так вы энтомолог? - удивился Эверетт.
Блер покачал головой.
- Вряд ли могу называться им. Мне не удалось окончить курса. Ведь я из небогатой семьи, отец мой был всего лишь мелким рекламным агентом... К тому ж я вскоре понял, что диплом мне ровным счетом ничего не даст. Для реализации моих идей нужны были не столько знания, сколько деньги, деньги и еще раз деньги! Словом, я без особых сожалений распростился с университетом. Видимо, как и большинство американцев, по натуре я игрок. Мне повезло. Вскоре у меня завелись доллары, много долларов. И тут я решил пойти ва-банк. Все, что было у меня, все до последнего цента вложил в новое дело. Альджауб - одно из моих предприятий. Не самое крупное.
- Значит, фонд имени Теодора Финчля.
- Вы угадали, Джордж, - спокойно подсказал Блер. - Вывеска. Всего только вывеска.
- Но это... - обычно невозмутимый, не привыкший выходить из равновесия ученый кипел от негодования. - Это...
- Это игра, дорогой Джордж. И смею утверждать, достаточно честная игра. Не горячитесь, не торопитесь с выводом. Выслушайте, потом судите.
Блер наполнил бокалы, они выпили. Эверетт старался не смотреть на американца. На душе его было тягостно.
- Итак, фонд имени Теодора Финчля, - неторопливо очищая банан, начал Блер. - Нет, нет, это не выдумка, он существует, этот фонд, он открыл мне доступ во все биологические институты Западного мира. Но я хочу быть откровенным с другом. Мы, конечно, не благотворители. Мы служим иному богу.
- Богу наживы? - усмехнулся Эверетт.
- Богу честолюбия, Джордж. И здесь вы не посмеете осудить меня. Назовите-ка мне ученого, не склонявшегося перед этим божеством.
- Их тысячи. Вам ничего не говорит, например, имя Жана Ламарка?
- Злосчастный предшественник Дарвина? Гений, непризнанный современниками, ослепший и умерший в нищете?.. Разве вся его долгая жизнь, отданная безуспешным попыткам утвердить свою теорию эволюции, не брошена на алтарь того же бога честолюбия?
- Не кощунствуйте, мистер Блер. Жан Батист Ламарк был одним из подлинных рыцарей науки, бесконечно далеких от каких-либо низменных расчетов.
- Итак, честолюбие - низменное чувство? Ладно, ладно, - замахал руками американец. - Не будем спорить. Суть даже не в этом. Хотите знать, что скрывается под нашей вывеской? Извольте...
Он извлек из кармана своей светлой спортивной куртки вчетверо сложенную газету, ногтем отчеркнул жирный заголовок. Эверетт с интересом пробежал небольшую статейку.
КТО СЛЕДУЮЩИЙ?
Вчера в Парижской Академии наук обсуждался очередной проект уничтожения опаснейшего виноградного вредителя - филлоксеры. Как известно, эта коварная американская тля была завезена в Европу сто лет назад и распространилась затем по всему свету.
До сегодняшнего дня наука не нашла по-настоящему надежных способов борьбы с этим чудовищным вредителем. Бесчисленные попытки найти на него управу неизменно оканчивались провалом. Неудача постигла и последнего претендента на Большую премию Парижской Академии, известного химика Шарля Совиньи. Крохотная, еле различимая в лупу тля пока еще сильнее человека! Ежегодно на многих тысячах гектаров - собирает она свою дань.
Итак, огромная премия, исчисляемая десятками миллионов франков, осталась не присужденной. Кто следующий?
- Желаете попытать счастья? - вернув газету, насмешливо осведомился Эверетт.
- Эта премия будет нашей, - заверил Блер. - И она, и десятки, сотни прочих. Я привел лишь один незначительный пример. Их можно множить до бесконечности.
- Значит, все-таки - бог наживы?
- Нет, тысячу раз нет, Джордж! Деньги не самоцель. Я создам собственную академию, привлеку в нее самые могучие и смелые умы. Наш век станет свидетелем величайшего торжества биологической науки. Будут решены самые актуальные вопросы современности, включая проблему создания социально здравого и процветающего общества.
- Вы безумец, Блер, - не удержался Эверетт. - Подлинный безумец. С помощью биологии решать социальные проблемы?..
- Да, Джордж, социальные проблемы, - твердо ответил Блер. - Мы неизбежно к этому придем. Однако не будем сейчас забегать вперед. Если не возражаете, поговорим о шистоцерке - с нее ведь мы будем начинать.
Эверетт кивнул. Раздражение его понемногу улеглось. Дерзкие замыслы американца, вопреки рассудку, всколыхнули его воображение.
- Кстати, - заметил Блер. - Я слышал, вы недурно владеете русским?
- С сорок третьего - я участвовал тогда в совместной англо-советской противосаранчовой экспедиции в Иране. - Эверетт с любопытством посмотрел на Блера. - А что, это важно?
- Весьма.
Из вделанного в стену сейфа американец вытащил большую фиолетовую папку, протянул Эверетту.
- Часть материалов здесь на русском языке, - пояснил он. - Я ведь тоже владею им.
На лицевой стороне папки значилось:
Профессор Боровик
ВЗГЛЯДЫ И ОПЫТЫ
Глава 6
Космический ключ
"...Да, это было одним из наиболее загадочных явлений природы. Катастрофические, ничем казалось бы необъяснимые вспышки массового размножения прожорливых насекомых периодически обрушивались на страны Ближнего Востока и Индостана. В конце сороковых годов нам удалось установить зависимость этих вспышек от цикличности солнечной радиации. К тому времени многочисленные исследования доказали, что и живая и мертвая природа в течение сотен миллионов лет отражала извечные ритмы солнечной активности. Было выяснено, что по всей тропической зоне нашей планеты одиннадцатилетняя цикличность вызывает усиление и ослабление муссонных осадков в различные годы цикла. Эти-то ритмические изменения условий среды обитания и выработали в процессе эволюции у шистоцерки способность к грандиозным массовым размножениям в периоды, наиболее для нее благоприятные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});