Предчувствие грандиозного шторма засосало у меня под ложечкой. Я растерянно стал искать глазами место, где можно было бы укрыться.
– Там есть скала, а в ней глубокая пещера, что сбережёт твою жизнь, – продолжал Квиль, указывая серповидным посохом на северо–запад. – Садись на коня и дуй туда.
– Откуда ты знаешь, что убежище находится в той стороне?
Фантом моего приёмного отца задумчиво насупился.
– Я вижу её. Местонахождение пещеры занимает весь мой разум.
– Ты поедешь со мной?
– Нет. Мне… У меня много других дел.
Я положил руку на плечо чародея.
– Прислушайся к себе и скажи мне – кто ты?
Ветер затеребил наши капюшоны. Виноград загавкал на угольные тучи. Под начинающийся дождь брови Квиля Лофирндваля поползли к седым волосам. Он потряс головой, а затем неожиданно расхохотался:
– Конечно, как я только сразу не заметил – ты выглядишь на тридцать с хвостиком. Я помню, как вчера твоя возня не давала мне сварить зелье, но… Это было не вчера?
– Да.
– Я не настоящий?
– Скорее всего, выражаясь вашим чокнутым научным языком – ты магически стабилизированная сущность, кем–то взятая из воспоминания Калеба, – подтвердил Джейкоб.
Квиль Лофирндваль улыбнулся в бороду.
– Не хочу выяснять, где я взаправдашний, когда ты в беде, скажу лишь одно, мальчишка, я был рад увидеть тебя возмужавшим. Мать и отец гордились бы тобой.
У меня спёрло дыхание, а на глазах навернулись слёзы. Спасибо, Вселенная, их было не видно из–за разыгравшейся мороси.
– Беги, я предвижу, что гроза совсем рядом!
Квиль хлопнул в ладош,и и Кампри сам собой бултыхнулся об землю. Призрачный конь появился спустя миг. Я вскочил в седло и сверху вниз крикнул:
– Я люблю тебя!
– И я тебя, мой мальчик!
Мой приёмный отец и Виноград рассеклись на светящиеся полосы, быстро растворившиеся в нахлынувшей полутьме.
– Юнивайн, туда, к пещере!
Всхрапнув, мой эфемерный друг ринулся в гущу оранжевых зарослей. Петляя между россыпи источенных ветрами камней и стволов заскорузлых деревьев, мы уносились от подступающего урагана. Я отвернул голову от струи холодного воздуха, чтобы поглядеть назад. Сплошная стена града, молний, листвы и обломанных веток не отставала от нас ни на шаг. Юнивайн перепрыгнул через бездонную расселину и взял вправо. Мимо моего взора промелькнули колонны, волнистым строем уводящие к руинам куполообразного здания. За развалинами последовала цветочная поляна и вновь лес. Мы обогнули загромождённый валежником холм и выскочили к иззубренной, торчащей из почвы словно гребень, невысокой горе. Не сбавляя темпа, Юнивайн поскакал вокруг каменной породы. Вот он! Арочный вход притаился под нависающим природным карнизом! Призрачный конь тоже заметил его. Совершив манёвр, он завернул к тёмному провалу, после чего остановился и влился в Кампри. Мы успели! Спасибо, дружище! Я вдохнул носом бушующую сырость. Всполохи и вспышки на небесах достигли своего апогея. Земная твердь дрожала, а гром клялся оглушить всяког,о кто не найдёт себе прибежище. Под ипохондрию непогоды, я вошёл вовнутрь базальтовых сеней.
Глава 2. Фаворит Праматери
Я сконцентрировал несколько шариков Света. Алая, пурпурная и синяя сферы развеяли густую черноту. Вперёд вёл явно рукотворный проход. Молотками и зубилами были стёсаны как своды, так и стены. Подгоняемый стонами обезумевшей бури, я зашагал по искусно подогнанному булыжнику. По пути мне попадались мотки паутины и кучки вековой пыли. Разорвав очередную молочную сеть, я вышел к перекрёстку с занятным фризом. На декоративной композиции, лентой опоясывающей архитравы колонных горловин, были вырезаны пауки, плетущие свитки, и люди с повязками на глазах, водящие по ним пальцами, – видимо, читающие наощупь. Многогранность узоров и их виртуозная проработка поражали воображение. Я почесал у себя за ухом. Что бы могла значить эта «застывшая музыка»? Неужели когда–то гора была облюбована экзотическим культом, почитающим кровососущих прядильщиков? Где его последователи? Сгинули? Всеобщее запустение говорит именно об этом. Я наугад выбрал коридор и, процарапав у его края засечку (по привычке), двинулся вглубь. Дышалось легко. Где–то сверху гулял сквознячок и отдалённо завывал взбесившийся тайфун. Я поднялся по приземистым порожкам и оказался в вытянутом овальном зале. Он поражал. В интенсивном блеске магических шаров я разглядел целые полотна паутинных сетей и занавесок. Среди их бесконечных переплетений теснилась архаичная мебель и непонятные приспособления. Пройдя по истлевшему ковру, я очутился у гладкой фосфоресцирующей двери. Что за ней? Не прикасаясь ладонью к створу, я надавил Ликом Эбенового Ужаса на замочную скважину. Дверь бесшумно раскрылась. За ней меня ждало нечто экстраординарное.
Желтоватые, приплюснутые с концов коконы, ровным, почти выведенным по линейке строем, заполняли собою четырёхугольною комнату, посреди которой свисал высохший арахнид–исполин. Я заворожённо приблизился к одному из коконов. В грязноватой бреши, зияющей между тугих нитей, проглядывалась мумия с завязанными глазами. Её рот был распахнут в душераздирающем крике, а тело, перекрученное в агонии, как бы из последних сил пыталось вырваться на волю. Оторвав взор от высосанного покойника, я перевёл его на чудовище в центре. Каракурт, так мне захотелось его назвать из–за внешней схожести с данным пауком, был в холке крупнее медведя. Неимоверно острые, загнутые клыки вылезали из отвратительной пасти не меньше, чем на фут. Коричневый пушок, не полинявший от времени, тонким слоем оплетал арахниду пятнистое брюхо и жёсткие конечности. Я присвистнул. Ну и гадина!
– Я чувствую разложение и тлен! Где мы? – прорезал тишину Джейкоб.
– В логове сдохшего насекомого переростка.
– Много костей и всё такое?
– Картина из разряда – «при жизни я был сноровистым ловцом мух».
– Речь о пауке? Они никогда мне не нравились.
– Сейчас я почему–то думаю так же.
Покинув подвешенную тварь, я, ведомый любопытством, переместился к алтарю. Его сердцевина была плотно зашторена непроглядной материей. Как интригующе! Пальцы потянули за краешек ткани. Ого! Из щели полился свет! Я одёрнул полог. На треножной подставке покоилась прозрачная ёмкость конической формы. Её нутро заполняли туманные, испускающие собственный свет лоскуты с выступающими иероглифами и абстракциями. Такого непонятного по назначению объекта я ещё не встречал.
– Парень, магия!
– Всё нормально, это я тут кое–что нашёл.
– Поподробнее объяснить не можешь?
– Я сам пока не во всём разобрался, – прошептал я, наклоняясь над артефактом.
Вдруг лоскуты всколыхнулись и хороводом заметались по дну ёмкости. Их безостановочное движение создало единый дымно–мерцающий круг. Потом круг распался и эфирные полоски, уже переливающиеся разными цветами, склеились в миниатюрную фигуру паука, держащего над головой беспрестанно перестраивающийся перламутровый знак.
– Ты что там творишь? Меня прямо–таки будоражит от напора колдовства!
– Это не…
Я не окончил фразу по вине неземного паука. Он выполз из своего мистического обиталища и швырнул в меня знаком. «Подарочек» угодил мне в переносицу и рассыпался снопом искр, а его «даритель» в то же мгновение прыгнул к арахниду и тягучей жижей втёк ему под зубастую пасть. Подумать над случившимся я не смог – стало не до того. То древнее страшилище, куда вселилась призрачная сущность, зашевелило внушающими трепет