вам такое расскажу – закачаетесь! Легендариум Индигового Духовидца есть ни что иное, как прелюдия к тому, что мы издревле считали точкой отсчёта! Такие извечные вопросы как «откуда родом наши предки?» и «что было До?» – теперь разгаданы! Джед Хартблад обмолвился мне, что Гамбус был сконструирован Нолдом Тёмным из специфической эссенции, добытой им в закромах Червонного Капища живорезов – но это не так. Ядро, из которого пошла рябь самозарождающихся Универсумов, Было всегда и Есть везде. За привычной трёхмерной оценкой окружающей действительности, видимо, нет рамок, и в том, что Гамбус для нашего убогого восприятия выглядит как хрустальная сфера, насыщенная зудениями и гротескными метеоявлениями, я думаю – вполне логично. Мы, смертные, познаём Гамбус так, как можем.
Под воздействием мыслительных процессов весь хмель из меня словно выжали. Я абсолютно протрезвел. Да и не мудрено! Закусив губу, я забарабанил пальцами по подлокотнику. Метафизические аномалии и их закрытые семью печатями секреты меня привлекали с самого детства. Кем бы ни был Индиговый Духовидец – сумасшедшим или провидцем, его труд – драгоценнейшая реликвия, подарила моей кумекалке «глоток свежего воздуха». С такими космическими ребусами я ещё не сталкивался. От Гамбуса я перенаправил интеллектуальный взор на Арбитров. В Первоначалах глава «Держатели Равновесия» даёт им заретушированную, затянутую липкой паутиной энигматичности, характеристику. По силе они значительно уступают Вседержителям, но их безликая царица Смерть как минимум стоит наравне с Урахом, а то и выше. Арбитры лишены какой–либо притязательности. Они существуют, чтобы блюсти одним только им известные своды правил. Но Привратник… Ему захотелось обладать. Когда–то это желание изменило его и выдернуло из круга собратьев, безразличных ко всему земному. Привратник, олицетворяющий собою казус в метафоричном математическом уравнении, чрезвычайно могуществен. Прибывая у истоков Гамбуса, в древнейшем сосредоточении всего и вся, он способен изыскивать средства к вторжению на территорию других хранителей Врат Мёртвых. Так, на Клинке Ночи, Привратник проник в мой сон. Если я, по прибытию в Килквагу, брошу его задание в корзину, то нутром чувствую – он меня достанет. Я покачал головой. Пожалуй, буду беспокоиться об этом позже. Сейчас первостепенно сделать из Гамбуса «ноги».
Я сунул в сумку «Первоначала», водрузил в руку Лик Эбенового Ужаса и потопал к лестнице. Проходя мимо Фарганорфа, мне приспичило хлопнуть его по выбеленным костям. Скоро запорхаешь, пташка! Уж я порадею! Порожки повели вниз. Сменами пейзажей, круговоротом битв и веретеном героических эпизодов, фрески, молча и торжественно, пересказывали мне житие Ураха. Кое–какие изображения были любопытнее прочих. Особенно меня поразил кусочек, где Бог Света, в образе человека с нимбом, преклонил колени перед юной девушкой, которая исходя из антуража мрачной безысходности, его отвергала. Аж до мурашек! Я сошёл к арочным дверям. За ними меня ждал алеющий закат и прелый осенний ветер. Нестыковочка! Когда Старейший Вирм Севера нёс меня на закорках и громыхал рыком в небесах нас приветствовало лето! Я взъерошил волосы. Пророчество Полного Круга поглотило Красного Палача не вчера, и не на той неделе. Пронеслись месяцы или даже годы! Мои друзья… Я не представляю, сколько вы томились в ожидании меня… Эмилия, давно ли ты, выплакав все глаза, ушла из гнетущего замка Джеда Хартблада? Подруга, что только в последнем совместном путешествии раскрылась для моего глупого сердца во всем своем женском обаянии, как я хочу обнять тебя и сказать, что ты для меня значишь… Сентиментальность всегда занимала во мне отдельную нишу, теперь же, при располагающей депрессивно–очаровательной атмосфере, она обострилась.
Щурясь, я присмотрелся к солнечному ареалу. Занимательный факт – светило, тонущее в багряных облаках, точно такое же, как и у нас. Почему? Наш мир создан по подобию Гамбуса? Интригующее вопрошание требует схожего ответа. Где он? Я не вижу, чтобы мне его несли! Ха! Подобными «из–за чего» и «как так» можно замызгать парочку академических досок. Я огляделся. От Первородного Соблазна расходился узел дорог. Моя – та, что узкой тропкой заворачивает на восток. Почти машинально, в заливающем спину солнечном сиянии, я побрёл в намеченном направлении. Вокруг желтеющей поляны, на которой воздвигли гранитного Бога Света, раскинулись лесные покрывала. Деревья, в основном дубы, вязы и клёны, почтительно кренились вдоль пути. Едва смыкающиеся ветки выстилали передо мной арочный проход. Я приметил, что ходьба меж могучих деревянных мудрецов доставляет мне удовольствие. Тихо, спокойно, как будто ничего плохого и не было в моей жизни. Я мог бы так прогуливаться по окрестностям Весёлых Поганок. Вон шишка закатилась под корягу, а там сова ухает – мышки прячьтесь, она голодная. Принесённое крыльями сгущающихся сумерек, на небосклоне проступило звёздное море. Из его мерцающих волн и перемигивающихся узоров, перламутровой жемчужиной, постепенно выныривала одутловатая луна.
Похолодало. Я застегнул плащ на все пуговицы и накинул капюшон. Ступни поднывали уже час или два, и мне пришлось дать им заслуженную передышку. Устроив «Мадам Сижу» на ложбинку замшелого валуна, я стащил сумку на колени.
– Ты что оглох?! Ау! Тетерев! – донеслось до моего уха невыразительное скрежетание.
Лезвие кинжала попало в середину трактата о Пророчестве Полного Круга и поэтому крики Джейкоба тонули в буквенной тюрьме. За всеми этими возвышенными думами, я грешным делом успел позабыть про него.
– Зачем ты так надрываешься? – хмыкнул я, кладя оружие подле себя.
– Тебя бы так засунуть не пойми куда!
– Справедливое замечание.
– Куда мы навострили сапоги? В Отражатель?
– А как ты узнал, что мы движемся?
– Ты трясёшь меня словно маракасы.
– Значит, ты и прикосновения теперь ощущаешь?
Я погладил пальцами рукоять.
– Что я сейчас сделал?
– Пощекотал у подмышки.
Я изумлённо покрутил старинное орудие убийства.
– Магический коллапс повлиял на тебя намного сильнее, чем я думал.
– Вот тебе и повод держать меня у пояса. Через мой клинок ты будешь познавать маниакально любимые тобою колдовские науки.
Я расхохотался.
– Ты мне тогда своим трёпом продуху не дашь! Ну, уж нет. Если ты продолжишь ехать в сумке, нам обоим будет комфортнее.
– Парень, поверь, комфорт комфорту рознь. И я сейчас говорю не о твоём кожаном мешке.
– Тогда о чём?
– О том, что мы не одни.
У искателя приключений, услышавшего такую фразу, зачастую сразу начинаются неприятности. Я моментально вырвал из ножен Альдбриг. Где враг?! Правее моей стоянки, на трухлявом пне восседал Птикаль. Я прямо дар речи потерял. Круглолицый, розовощёкий, он тёр красным платком взмокший лоб. Завидев меня, дурачок воскликнул:
– Ты обещал принести мне мармеладных червячков!
– Птикаль, мой дорогой, я намеревался отдать их тебе в Шато, – отозвался я, разогревая навершие Лика Эбенового Ужаса. Я прекрасно осознавал, что передо мной обманка.
– Мастер обещал! – повторил толстячок и разрыдался.
Пламя затрепыхалось сквозь пустые глазницы черепа. Я был готов явить напалм огня в любую секунду.
– И я не солгу.
Птикаль пустил струйку слюны.
– Хорошо! Но когда?
– В Шато. Ты получишь