Читать интересную книгу Сафари для покойника - Никита Воронов

Здоровенный разведчик стоял перед старшим по званию, виновато вздыхая и вглядываясь в разбитые носищи десантных ботинок.

– А чего? Так получилось…

– Молчи уж! Головорез.

– А чего? Он же Леху! И Саню… Ранил потом одного…

– Пошел отсюда – бе-е-гом! Чтоб я тебя не видел до возвращения.

Разобравшись со вверенным личным составом, подполковник решил побеседовать с собровцем. Подошел к крылечку, жестом разрешил не вставать.

– Ну? Что скажете?

Недавний собеседник Виноградова пожал плечами:

– Бывает… Мудак, одно слово.

– Ну вы же понимаете…

– Понимаю. – Что такое терять сослуживцев, офицер специального отряда бы строго реагирования РУОП знал. Поэтому успокоил: – Я ничего не видел. Бумаги я составлял. На соседней улице.

– Спасибо! – с чувством пожал ему руку подполковник. – А то сам знаешь, пацаны еще… А тот мент, который сейчас на грузовике уехал?

– Корреспондент, что ли?

– Кто-о-о?

Спецназовец сделал лицо идиота:

– Журналист. В газету пишет!

И только когда поток яростного, невыносимого конкретного казарменного мата немножечко поутих, насладившийся зрелищем собровец констатировал:

– Да не волнуйтесь вы так… Не стоит! Этот парень в таком же дерьме. Как мы все – по уши… Он не опасен.

Глава вторая

Сегодня апаши предпочитают служить в

полиции, а профессиональные воры –

издавать газеты и заниматься политикой.

Убивают и грабят только новички,

провинциалы да мальчишки, получившие

венерическую болезнь.

А. Толстой «Гиперболоид инженера Гарина», 1926

Кто в Питере не знает Евгения Наумовича?

Да никто не знает… толком.

Живет себе средней руки бизнесмен, производственник, седоватый, чуть старше пятидесяти. С бородой, похож на врача-дерматолога и как истинно русский еврей всем напиткам предпочитает водочку, которую редко когда откажется употребить – в хорошей, разумеется, компании.

А компания у Евгения Наумовича исключительно хорошая. Хотя и несколько пестроватая…

Виноградов сам, собственными ушами слышал, как с днем рождения поздравлял его нынешний заместитель начальника ГУВД, и даже не слишком удивился, столкнувшись прошлой осенью в дверях с самим Мишей Чехом – вторым лицом «поволжских», традиционно-злодейским персонажем криминальной хроники.

Вид у Миши был виноватый, но благодарный – как у двоечника, счастливо миновавшего директорский кабинет родной школы.

При всем при том Евгений Наумович никаким «авторитетом», «крестным отцом» или даже «смотрящим» не являлся – он даже не сидел ни разу. И в органах не служил, и в Смольном не трудился…

Просто он умел дружить. И знал, с кем это делать.

Иногда у Виноградова создавалось впечатление, что ни одно мало-мальски значимое событие в северной столице без ведома и благословения Евгения Наумовича произойти не может.

Вот и сейчас, поздоровавшись и жестом указав на свободный от верхней одежды и мятых коробок стул, он вернулся к прерванному телефонному разговору:

– Спасибо, голубчик… Спасибо. Ува-ажили. Кстати! Перезвоните Анатолию Александровичу, вопрос с вашим переизбранием решен – положительно… Нет, что вы! Вам спасибо за самоотверженность. Чем больше у нас будет порядочных, достойных законодателей, тем… До свидания, всего доброго. Звоните!

Хозяин положил трубку, что-то пометил в копеечном календаре и подмигнул Виноградову:

– За рулем?

– Нет! – с готовностью отрапортовал Владимир Александрович: знакомы они были не первый год.

Евгений Наумович покопался где-то под столом, вытащил емкость с наклейкой:

– Стопки достань, Володенька.

– По чуть-чуть?

– Конечно! Тяжелый день…

Бухгалтер ушла в магазины, водитель что-то куда-то повез на раздолбанном «каблучке» – .они сидели одни в конторе на Комсомольской. По проспекту катили троллейбусы, противная морось загадила окна. Весна…

– С возвращением!

– Спасибо, Наумыч, Будь здоров!

Выпили. Выдохнули.

Вслед за гостем хозяин потянулся к тарелке с нарезанными огурцами, но вместо закуски схватился за трубку ожившего телефонного аппарата:

– Да, слушаю вас?

Что говорили на том конце линии, было не слышно, но на всякий случай воспитанный Виноградов жестом показал сначала на себя, потом на дверь – мол, может, выйти?

Евгений Наумович отрицательно покачал головой.

– Та-ак… та-ак… Ладно! Все-таки не рекомендую… Помилуйте, голубчик, – кто же запретит? Пресса у нас свободная… И вам того же! Привет семье. До встречи!

Он положил трубку на рычаг, потом с недоверием посмотрел на притаившийся до самого неподходящего момента аппарат. Решившись, просто выдернул из розетки вилку.

– Не дадут ведь пообщаться! Считаем, что у меня обеденный перерыв… Имею право?

– Без сомнения!

Евгений Наумович потрясающе умел слушать. Под остатки «Смирновской» и сборную закусь, включавшую в себя причудливый ассортимент из остатков свинины, сырка, огурцов и конфет, Виноградов поведал про командировку. Рассказ получился веселый и несколько тенденциозный.

Чуть-чуть выбивалось из общей тональности описание последних кавказских дней…

– Я слышал, что местные опознали двоих, которых в первый вечер на трассе медведевские кончили… Якобы они были вместе с теми, которые в село пришли, ночевали.

– А остальные?

– С концами. Видимо, двое работали на отвлечение, шум устроили. А Батенин со своими в это время начальство перестрелял. В принципе, если бы они на нас с капитаном случайно не нарвались – ушли бы спокойненько куда хотели.

– В село?

– Нет, вряд ли… Что им там делать?

Евгений Наумович пожал плечами. Он был человеком сугубо штатским, даже охотничий карабин держал дома только для демонстрации гостям. И на случай погромов.

– Ты про Батю кому-нибудь рассказывал? – почти трезво глянул он на Владимира Александровича.

– Здесь? Нет пока.

– И не надо, не торопись. Может, обознался?

– Да? Вряд ли… – Виноградов подцепил двумя пальцами и отправил в рот ломтик жира. Вытерся о газету,

– Подожди! Ты в отпуске сейчас?

– Как положено! Очередной плюс по приказу, за командировку.

– Ладно…

Отношения у собеседников были давние, возникшие случайно и переросшие из простой взаимной симпатии в нечто похожее на бескорыстную дружбу. Конечно, несколько раз им приходилось друг другу помогать, в этом отношении счет был примерно равным, но… Евгений Наумович был по-человечески интересен Виноградову, а тот, в свою очередь, почему-то прочил Владимиру Александровичу скорую карьеру милицейского генерала.

– Алле? – Вилка уже была воткнута на место, и набранный хозяином номер ожил после пары длинных гудков. – Алле! Виктора Аркадьевича, пожалуйста… Скажите – Евгений Наумович беспокоит.

Коротая паузу, хозяин прокуренным пальцем скомандовал гостю налить по последней.

– Виктор Аркадьевич? Здравствуйте, голубчик! Как служится? Брюки с лампасами скоро?.. Да у меня нормально все, как обычно. Визитки готовы, можешь сам подъехать или пришли кого… Нет, насчет гаража я пока не решился. Подожди до пятнадцатого. Кстати! Вы там, в РУОПе, все знаете… Ой, не кокетничай, Витя! Слушай, есть такой бандит, фамилия – Батенин, кличка – Батя. Знаешь?.. Зна-а-ешь!.. Да нет, не беспокоит – просто очень нужно… Что-о? Неужели? А как?.. Да-а! Учте-ем… Слушай, подкинь адресочек… Витя! Значит – надо… Жду!

Евгений Наумович покосился на Виноградова и сделал загадочное лицо. Тот в свою очередь уважительно покивал слегка отяжелевшей головой.

– Ага… Понял. – Хозяин размашисто черкнул несколько букв и цифр на обрывке календаря. – Спасибо!.. Да ну, о чем ты говоришь… Когда мне нужны были проблемы?.. Все, до встречи! Насчет визиток не забудь. Пока…

– Очень хороший парень полковник. Я вас потом познакомлю! – прокомментировал Евгений Наумович.

– Спасибо, мы встречались, – хмыкнул гость, припоминая допрос по «чековому» делу. Это было давно… но было.

– А я помню! Но времена меняются…

Они выпили – за всеобщее взаимопонимание.

– Так вот. Ты насчет этого Бати – точно уверен?

– Вроде бы… – События той кавказской ночи казались теперь Виноградову во все не такими уж абсолютными.

– Знаешь, этот парень действительно погиб. Недавно, говорят, на Северном хоронили.

– Ну так! Тело привезли?

– Видимо… Так что молчи лучше. В тряпочку.

– Наумыч! А кто мне что предъявит? Все по-честному…

– Это ты просто выпил… Какие теперь понятия! Одни отморозки кругом. Поколение наше вымрет – что со страной будет? Куда покатимся?

Помолчали расстроенно о судьбе Отечества. Ничего удивительного, каждый был патриотом – по-своему.

– Так что – забудь!

– Попытаюсь…

– Как у тебя… материально? Ты, если что, не стесняйся! – Обычно это означало, что аудиенция окончена.