посещение находившегося там жениха и радовало приветливое обхождение, но страх не отступал и спустя многие недели. Она так же плохо справлялась с работой, как и в первые дни. Часто она мечтательно сидела в углу и плакала. У нее снизился аппетит, она плохо выглядела. «У нее была такая тяжесть во всех членах, что ей приходилось принуждать себя к любой работе. Она была печальна, не зная причины. Все представлялось ей чужим. Потом ей снова показалось, будто она окружена только знакомыми, что в любой момент могут войти мать или сестра. Голоса других людей она принимала за голоса знакомых с родины, пока не убеждалась в ошибке. Однажды ночью она увидела, как вокруг нее ходили мать и сестра. На следующую ночь это повторилось. Она встала, чтобы дать сестре деньги на обратный путь, и действительно, была возвращена в постель с несколькими талерами в руке. Однажды она осталась в постели, у нее болели суставы, голова, все тело, она говорила мало, ничего не ела, через несколько дней очень обессилела, чувствовала себя слишком слабой, чтобы подняться, но встала ночью и фантазировала. При обследовании — застывший взгляд, ослабленный вид, болезненное выражение лица, невыразимая тяжесть без боли в голове и конечностях. Давление на сердце, так что захватывает дух. Запор. При обследовании становится более оживленной и бодрой. В течение 10 дней дружеским подбадриванием окружающих удавалось все больше выводить ее из оцепенения. Временами еще страх, легкий плач. Она, видимо, полностью преодолеет ностальгию, считает Майер, так что ее болезнь можно рассматривать как кризис акклиматизации.
По описанию наиболее вероятным представляется, что в этом случае с девушкой речь шла о циклотимной депрессии, возможно, ускоренной тоской по родине.
Второй случай касается девушки, которая во время продолжавшейся два месяца депрессии видела близких, думала, что ее отравили, и слышала оскорбления. Ничего нет типичнее психоза тоски по родине. Остальные пациенты, вероятно, страдали ностальгией с манией преследования, экстатической манией, галлюцинациями; при этом не наблюдалось выздоровления.
Уже Дамеров подчеркивает, что случаи в целом сомнительны. Возможно, что более подробно изложенный случай близок к тем редким происшествиям, когда молодые девушки, в первый раз покинувшие дом, сначала испытывают тоску по родине, затем развивающуюся в психоз, который и при возвращении их домой не излечивается, а начинает идти, самостоятельным ходом по типу циклотимной депрессии. Однако принадлежность таких случаев к маниакально-депрессивному психозу в узком смысле сомнительна, они, возможно, могли бы попасть в переходную область между этой болезнью и дегенеративными реакциями.
Наряду с историями болезни Майер предлагает маленькое забавное сочинение о ностальгии. Мечтательное представление о тоске по родине швейцарцев избавляется от поэзии благодаря знанию, что убогие обитатели одиноких островов Северного моря, а также эскимосы страдают этим недугом, зависящим от определенного состояния общества и все более исчезающем с распространением и развитием культуры.
В клиниках, не любят четко выраженные симптомы и ясные случаи, ностальгия, по его мнению, наблюдается редко. Но за это пренебрежение «нежный гость», для овладения которым больше необходим богатый воображением охват целого, чем проницательнее наблюдение и классификация деталей, нередко мстит, как забавный дух, опытному практику, запутывает ему учение о пульсе, ускользает с помощью различных превращений. Такую чертовщину пережил Майер под руководством своего учителя Маркуса в медицинской клинике в Вюрцбурге.
Последний представил 16-летнего довольно крепкого парня, уроженца одной деревни Шварцвальда, который четыре недели прожил в Вюрцбурге, чтобы изучить ремесло. Он был так опасно болен, что из-за нервной лихорадки его доставили в больницу. Несколько дней перед поступлением он ничего не ел, чувствовал ломоту в суставах, вынужден был лежать, жаловался на головные боли. Теперь больной казался очень слабым, лежал без движения на спине с открытыми глазами и ртом, отвечал только на повторный вопрос и очень неполно. Он не требовал ни еды, ни питья, и ел только, если ему подносили ложку к губам. Объективные симптомы были менее тревожными, голова не была слишком горячей, небольшой мягкий пульс нормальной частоты. После различных дебатов сошлись во мнении рассматривать явления как умеренные предвестники тифа. Некоторые уже предлагали методы купирования, когда неожиданно Маркус с улыбкой похлопал больного по щеке и энергично заговорил с ним: «Паренек, если ты хочешь хорошенько поесть и выпить бокал вина, тогда завтра повозка доставит тебя домой». «Когда в полдень я вошел в зал, тифозный больной весело прогуливался, опустошил свой бокал и съел немалую порцию еды, но еще чувствовал немного голод».
В учебниках ностальгия, якобы, получила еще худшую славу, чем в клиниках, она лишь кратко упоминается и неопределенно описывается. Ее протекание из-за разрушительного воздействия на все функции может иметь летальный исход. Может быть также преодолена первая стадия настоящей болезни настроения или также могут развиться, как при всех душевных болезнях (lypemanie systematisee), соответствующие образы воображения в более или менее определенные комплексы. Ностальгия превращается тогда в манию преследования, экстатическое буйное помешательство, ипохондрическую меланхолию и т. д.
Но ностальгию нельзя путать с активной тоской сознательного энергичного духа, с которой она не имеет сходства. «Отчаяние сосланного, которого победа враждебной партии лишает отечества, трагические песни Овидия, даже жалобные послания Цицерона из ссылки, не имеют ничего общего с абсолютной беспомощностью страдающего ностальгией. Выше мы уже коснулись смехотворности рассматривать тоску по дому как тоску нежной души по возвышенной обстановке и идиллической жизни родной природа. Ограниченный уровень образования и, в большинстве случаев, ленивая натура страдающего от ностальгии меньше всего подходят для такого эстетического взгляда. Если, таким образом, поэзия использует тоску по родине в этом отношении как сюжет для изображений, то ощущения, которые пробуждают эти представления, меньше всего соответствуют ощущениям тоски по родине. Тоска по родине — пассивная астеническая душевная болезнь, ее симптомы — это симптомы индивидуального недостатка, симптомы слабости. В своих первых проявлениях она больше кажется реакцией души на беспомощность слабого и лишенного своей привычной опоры ума. Это — “testimonium paupertatis”». Поэтому причина ностальгии лежит в ограниченных местных условиях и занятиях. Речь идет в большинстве случаев о стабильном, вращающемся в кругу одних и тех же занятий населении, в котором склонность к тоске по родине возникает наиболее массово. Изолированная жизнь, предрасположенность к тупоумию. Этому соответствуют наблюдения у военных. В гвардейском полку вестфальская рота интенсивно и экстенсивно отличается своей ностальгией. В Вестфалии живут люди также в изолированных крестьянских домах за деревьями и изгородями с очень ограниченным горизонтом. Такие, ставшие под влиянием тех же однотонных форм ограниченными, индивиды впадают в своего рода наркоз, когда их неожиданно переводят в