или возят. То есть: сено, комбикорм, кирпич, песок и тому подобное. В большом городе – другое дело. Зачем тебе сено или комбикорм? Здесь нужны деньги. Потому что не колхоз, е-мае!»
На следующий день Женю Тягомотина реабилитировали, так как он оплатил из своего кармана ремонт видеокамеры. Выговоряку, правда, все равно ему влепили: за курение на посту и руки в карманах. Но он не сильно по этому поводу расстроился, так как знал, что в следующий раз старший лейтенант Ёлкин вряд ли к нему поедет с проверкой. Ибо кому нравятся кирпичи, летящие в голову?
Но Женя сделал выводы. Он понял, что на посту ему совсем не нравится нести службу. Потому Тягомотин купил большой пакет, наполнил его деликатесами и алкогольными напитками, сходил к нужному человеку (история умалчивает, к кому именно, но личный состав подозревал замполита), и перевелся в один из взводов, обслуживающих территорию внутригородских округов. Его закрепили за патрульным автомобилем, и теперь тому же Ёлкину стало в несколько раз тяжелее охотиться за движущейся целью, в отличие от стоявшего на одном месте КПМа.
Ну, а поскольку место на КПП освободилось, его занял Яреев. Торговать гуталином он не стал, потому что и без того работы хватало. Инспекторы по окончанию смены приносили номерные знаки, скрученные у водителей, нарушивших правила стоянки. Они сваливались кучей в одном из углов КПП. Два раза в день приходил сотрудник из отделения административной практики и занимался выпиской штрафов тем из водителей, которые прибегали за номерами. Люди были в панике, так как за езду без знаков (даже без одного) автомобиль тут же загонялся на штрафную стоянку первым же попавшимся на дороге инспектором.
Самое интересное – никто из водителей совершенно не желал встречаться с представителями из отделения административной практики. Как оказалось, при выдаче номеров и выписке штрафов они требовали от участников дорожного движения всяческие документы типа медицинских справок, технических паспортов на автомобили и, представьте себе, даже водительские удостоверения, которые проверялись в лучах ультрафиолетовой лампы на подлинность, что доставляло массу неприятных ощущений тем нарушителям, которые купили эти документы в солнечной Адыгее.
С дневальными было все гораздо проще. Пару перемигиваний, потная рука с зажатыми в ней купюрами, несколько минут поисков в куче алюминия, и – довольный водитель убегал прочь. А на долю инспекторов административной практики и так оставалось номеров достаточно.
Яреев даже задумался, стоит ли возвращаться на линию? Ведь существовало еще КПП номер два. Оно находилось с другой стороны территории полка и туда посторонних не пускали. Там имелся кабинет медицинской экспертизы, действовавший от наркологического диспансера.
Врачи заседали внутри особого здания и проводили освидетельствования доставленных инспекторами бу́харей. Дневальный там выполнял роль стража, основной обязанностью которого было недопущение к докторам уже оформленных водителей или их материально обеспеченных родственников. Бывало – все перечисленные лица решали вопросы именно с дневальным, который потом ходил к врачам, после чего бухари на бумаге вдруг становились трезвыми.
Тем временем Гарколина тоже сняли с линии и приказали срочно прибыть в Управление ГАИ края. А дело было вот в чем.
Около полугода назад остановили они с Яреевым громадный белый «Мерседес» с чеченскими номерами. За рулем этого восхитительного автомобиля сидел какой-то абрек, заросший бородой чуть ли не до носков ботинок. Гарколин потребовал у чеченца документы. Тот предъявил паспорт и техпаспорт на машину. Как выяснилось из дальнейшего разговора, водительского удостоверения у чеченца отродясь не бывало, поскольку в горах для управления ишаком оно не требуется, а машина – тоже перевозочное средство, только железное.
Чеченец ездил отдыхать на море, а сейчас возвращался в свои любимые скалы. В связи с этими обстоятельствами бородач посчитал нужным достать из кармана американскую денежную купюру приличного достоинства, прихлопнуть ею один из погонов Генки и заявить, усмехаясь:
– На тебе денег! Засунь их себе – куда хочешь. А я поехал дальше!
Гарколин щелчком пальца сбил купюру с погона, и они с Яреевым с огромным обоюдным удовольствием загнали «Мерседес» на штрафстоянку, которая располагалась тогда на территории полка. А на водителя Генка составил протокол. После этого бородатый чеченский нарушитель вышел из административных бараков в красивый южный город, сел на первое подвернувшееся такси и укатил в сторону одного из вокзалов.
Через несколько месяцев штрафстоянку перенесли в другое место. За «Мерседесом» никто не приходил и потому он, обрастая пылью, стоял в полку еще полгода, все больше и больше превращаясь в кучу грязи. Потом кто-то из журналистов,
оформляемых за езду в нетрезвом виде, тайком переписал номерной знак машины и каким-то образом установил владельца.
В одной из газет появилась статья. Из ее содержания следовало, что хозяином «Мерседеса» является (точнее – являлся) племянник новоявленного чеченского президента Дудаева.
Во время каких-то очередных закономерных волнений, связанных с переделом собственности в «освободившейся» республике, владельца машины пристрелили в установленном законом гор порядке. Дело было еще до начала первой чеченской войны. Журналист убивался горем, сетуя на судьбу великолепной машины, оставшейся бесхозной.
По поводу этой газетной статьи и состоялось совещание в Управлении ГАИ края. В нем принимали участие: начальник ГАИ полковник Петров, четыре его заместителя (тоже полковники, естественно) и командир городского полка Дудинцов. В роли агнца, предназначенного для заклания на этом шабаше, должен был выступить Генка. И он предстал перед сборищем начальников.
На столе лежала толстая амбарная книга и Дудинцов, водя пальцем по строчкам, раздраженно говорил:
– Ну, да. Вот здесь все есть. Материал отправили в город Гудермес. И корешок от протокола имеется.
Полковник Петров строго посмотрел на Гарколина и потребовал:
– Ну, инспектор, рассказывай, как все было.
Генка подробно рассказал.
– А почему ты не сдал его в райотдел? – поинтересовался Петров.
– Не было оснований, – ответил Гарколин. – На руках у него был паспорт. Он вел себя прилично и ничего запрещенного в машине не перевозил.
– И что, не надо в райотдел сдавать?
– А за что? – удивился Генка.
– Ты не знал, что в Чечне беспорядки? Туда что ни пошли – все пропадает!
– А я тут при чем? Я же не почтальон! – Гарколин не мог понять, чего от него хотят. – Мое дело написать. А что и куда отправлено – не ко мне.
Петров взглянул на Дудинцова и приказал Генке:
– Выйди!
Гарколин вышел в приемную и уселся на кожаный диван. Через двадцать минут его опять позвали и история повторилась.
– Так почему ты не сдал его в