Читать интересную книгу Кошки-мышки (сборник) - Каспари Вера

– Про женщин ничего нельзя сказать наверняка.

– Только не говорите мне, что вы женоненавистник.

Он сжал зубами мундштук и посмотрел на меня с мальчишеской дерзостью.

– Ну же, у вас ведь есть подружка?

– Много их было, – сухо ответил Марк. – Я не святой.

– Любили кого-нибудь?

– Одна куколка из квартала Вашингтон-Хайтс выклянчила у меня шубу из лисы. А я шотландец, мистер Лайдекер. Так что делайте выводы.

– Среди ваших знакомых есть женщина, которая не относится к куколкам? Или к дамам?

Марк подошел к книжным полкам. Он отвечал на мой вопрос, а его глаза и руки были заняты томиком в красной сафьяновой обложке.

– Иногда я приглашал на свидание подружек моей сестры. Все только и говорили, что о женихах и замужестве. Вечно тащили меня к мебельным магазинам, чтобы показать гостиные гарнитуры. Одна девица едва меня не подцепила.

– Как вы спаслись?

– Благодаря автомату Мэтти Грейсона. Вы были правы, в конечном итоге пальба пошла мне на пользу.

– Девушка вас не дождалась?

– Если бы! В день моей выписки она ждала у дверей больницы. С любовью и планами на будущее. У ее папаши водились деньги: он держал рыбный магазин. Предлагал обставить нам квартиру и внести первый взнос. Я все еще ходил на костылях, вот и сказал, что не позволю ей жертвовать собой. – Марк рассмеялся. – После нескольких месяцев чтения и размышлений я просто не мог увлечься гостиными гарнитурами. Сейчас она замужем, живет в Джерси, и у нее двое детей.

– И что, она не прочла ни одной книги?

– Ну, может, купила парочку комплектов для книжного шкафа. Стирает с них пыль.

Марк захлопнул томик в красном сафьяновом переплете. Резкий сигнал тележки с воздушной кукурузой ударил по ушам, детские голоса зазвучали громче, напомнив нам о карнавале смерти, который бушевал внизу на улице. Бесси Клэри, горничная Лоры, сказала полиции, что сперва заметила не труп, а его искаженное отражение в вазе из посеребренного стекла на каминной полке. Потускневшая сфера притягивала взгляд, и казалось, что в ней, как в хрустальном шаре, смутно виднеется неподвижное тело в голубом халате.

– Макферсон, что вы хотели спросить? Зачем заставили меня прийти сюда?

Марк смотрел с настороженностью, свойственной потомкам завоеванных народов. Когда явится Мститель, на его лице будет это гордое, сдержанное выражение. На миг в глазах Марка мелькнула враждебность. Я забарабанил пальцами по ручке кресла. Прошло, наверное, секунд тридцать, прежде чем полицейский взял со стола некий круглый предмет, обтянутый замусоленной кожей.

– Что это, мистер Лайдекер?

– Человеку с вашими спортивными пристрастиями наверняка знакома эта восхитительная игрушка, Макферсон.

– Да, но почему она держала у себя на столе бейсбольный мяч?

Он выделил местоимение, и местоимение словно ожило. Потом, изучив потертую кожу и расползающиеся швы, Марк спросил:

– Неужели она хранила его с тридцать восьмого года?

– Видите ли, я не запомнил точную дату, когда в ее доме появился этот object d’art[14].

– На нем автограф Красавчика Лаваджетто. Она что, болела за «Бруклин Доджерс»?

– Лора была разносторонним человеком.

– Шелби тоже болел за «Доджерсов»?

– Мой дорогой друг, неужели ответ на этот вопрос поможет вам найти убийцу?

Марк положил мяч точно на то место, где его оставила Лора.

– Просто любопытно. Если вам трудно ответить, мистер Лайдекер…

– Не вижу причины злиться, – резко перебил я. – Вообще-то, Шелби не был болельщиком. Он предпочитал… впрочем, с чего это я говорю о нем в прошедшем времени? Он предпочитает более аристократические виды спорта: теннис, верховую езду, охоту.

– Ясно.

У двери, всего в нескольких футах от того места, где упало бездыханное тело, висел портрет Лоры кисти Стюарта Джекоби, одного из подражателей Юджину Спайкеру. На картине лицо Лоры казалось уплощенным и невыразительным. Лучше всего у художника получились глаза; впрочем, глаза всегда были самой красивой деталью внешности Лоры. Чуть раскосые, под круто изогнутыми темными бровями, они делали Лору похожей на застенчивого олененка. Именно этот образ очаровал меня, когда я открыл дверь худенькой девочке, которая предложила мне рекламировать самопишущую ручку. Джекоби уловил зыбкое ощущение беспокойства в ее позе: Лора присела на подлокотник кресла, держа в одной руке пару желтых перчаток, а в другой – зеленую охотничью шляпу. Портрету не хватало реализма, в манере письма была некая вычурность, в общем, слишком много Джекоби и слишком мало самой Лоры.

– Она было довольно привлекательной да… – начал было Марк, но замолчал и виновато улыбнулся. – Девушкой. Так ведь, мистер Лайдекер?

– Это сентиментальный портрет. В то время Джекоби был влюблен в Лору.

– Похоже, в нее многие влюблялись.

– Она была очень доброй. Доброй и щедрой.

– Мужчин привлекает нечто другое.

– Лора была очень тактичной. Даже если она знала о недостатках мужчины, никогда этого не показывала.

– То есть лгала?

– Что вы, она отличалась необычайной искренностью. Ее лесть никогда не была грубой. Лора выискивала в людях лучшее и превозносила их достоинства. В ее присутствии все наносное исчезало, как фальшивые друзья в трудную минуту.

Макферсон внимательно изучил портрет.

– Почему же она не вышла замуж? Я имею в виду раньше.

– В юности она пережила разочарование.

– Большинство людей переживают разочарование в юном возрасте, но это не мешает им подыскать кого-то взамен. Особенно это касается женщин.

– Она была не такой, как ваша бывшая невеста. Лору не интересовали мебельные гарнитуры. И замужество не привлекало. Она делала карьеру, зарабатывала деньги, у нее не было недостатка в обожателях. Брак мог дать ей лишь одну определенную завершенность, вот Лора и не спешила.

– И особо не скучала, – сухо добавил Марк.

– А вы бы, конечно, посоветовали женщине ее темперамента уйти в монастырь. У нее была мужская должность и мужские заботы. Вязание не входило в число увлечений Лоры. Кто вы такой, чтобы ее судить?

– Успокойтесь, я никого не осуждаю.

Я подошел к книжным полкам и переставил томик, который он так пристально разглядывал. Марк не подал виду, что заметил, но сердито уставился на большую фотографию Шелби, необычайно привлекательного во фланелевом теннисном костюме.

Стемнело. Я зажег лампу. В этом быстром переходе от мрака к свету я вдруг уловил намек на нечто более мрачное и таинственное. Здесь шло не обычное полицейское расследование. В разрозненных пустяковых деталях вроде старого бейсбольного мяча, потрепанного томика «Приключений Гулливера» или дорогого сердцу снимка Макферсон искал ключ не к разгадке убийства, а к извечной тайне женской души. Для таких поисков одного зрения мало, сердце тоже должно участвовать. Сам он, человек жесткий и суровый, первым бы отверг подобное предположение, но я-то видел его насквозь и прекрасно понимал истинную причину неприязни к Шелби. Макферсон оказался лицом к лицу с тайной куда более глубокой, чем преступление, и его мысли теперь занимал вопрос, который всегда мучил влюбленных: «Что она нашла в том парне?» Я знал, что пока Марк угрюмо рассматривал фотографию, он думал о природе чувств Лоры к Шелби и о том, может ли такая умная и тонкая женщина довольствоваться только привлекательной внешностью мужчины.

– Слишком поздно, мой друг, – насмешливо произнес я. – Последний поклонник уже позвонил в дверь.

Резким жестом, выдающим отчаянное желание скрыть свои чувства, Марк сгреб разную дребедень, что валялась на столе: блокнот, куда Лора записывала адреса и даты встреч, письма, перетянутые резинкой счета, нераспечатанные банковские выписки, чековые книжки, старый дневник и альбом с фотографиями.

– Идемте! – скомандовал полицейский. – Я голоден. Пора убираться отсюда.

Глава 5

«Мы обнаружили кое-какие улики, но пока не готовы выступить с заявлением».

Утром того понедельника Макферсон держался с репортерами отстраненно и сухо. Похоже, он ощущал собственную важность, как будто его жизнь наполнилась новым смыслом. Расследование отдельно взятого убийства перестало быть заурядным.

Девушка-репортер, желая получить информацию, которую не смогли добыть конкуренты мужского пола, прибегла к типично женской уловке и воскликнула:

– Я была бы не прочь оказаться жертвой, мистер Макферсон, если бы вы вели расследование и копались в моей личной жизни!

Рот Макферсона скривился. Неприкрытая лесть бросалась в глаза.

Лорины записные книжки с адресами и датами встреч, корреспонденция, банковские выписки, счета, корешки квитанций занимали его стол и мысли. Благодаря этим бумагам он узнал, что Лора вела чрезвычайно насыщенную жизнь – и в то же время прожигала ее. Слишком много гостей и ужинов, слишком много писем, исполненных уверений в вечной преданности, слишком много душевных сил, растраченных на пустяки, не заслуживающие внимания. Пресвитерианская добродетель Марка восставала против корыстолюбия. Он открыл смысл жизни, валяясь в больничной палате с серыми стенами, а потом все последующие годы робко спрашивал себя, неужели люди с хорошим вкусом обречены на одиночество. Подводя итоги жизни Лоры, Марк нашел ответ на свой вопрос, но этот ответ противоречил требованиям его строгого воспитания. Читая письма Лоры, подсчитывая сумму неоплаченных счетов, Марк понял, что можно жить полной жизнью и не быть при этом одиноким, только вот платить приходится дорого. Лора так много работала, что у нее не осталось сил радоваться предстоящей свадьбе.