Хорошо, спрошу дорогу, но тогда зачем я выкупил эту проститутку? Я же изначально шёл за Матильдой! Если она мертва, то зачем я брал эту Оливию, которая знала лишь часть, хоть и большую, нужного мне пути? Смысл? Да нигде нет смысла! И пойду я, старый дурень, один в восточную провинцию, и буду там доживать свои унылые дни.
А может она вернулась и ждёт меня в лесу? Она же дура. Вдруг среди других кустов потерялась.»
С этими мыслями он вернулся в лес, но Оливии там не обнаружил. Только сейчас он вспомнил о том, что голоден. Развёл ещё раз костёр, постелил свой плащ рядом с ним и, сев, принялся есть хлеб и сыр. Лохмотья Оливии он всё– таки сжёг, не надо зато идти за хворостом. Так Генрих и заснул у костра.
Утром он проснулся от треска веток, будто кто-то ходил возле него. Открыв глаза, он не поверил своим глазам: это была Оливия. Ему не привиделось, это была действительно она. Мгновенно вскочив, он протёр глаза, тем самым согнал остатки сна.
Смущаясь, она достала из кармана горстку монет. Ими можно было оплатить те самые лепёшки, даже ещё немного оставалось на медовое пиво. Генрих схватил её за локоть и больно его сжал. Девушка испуганно вскрикнула.
– Где ты пропадала? Я искал тебя всю ночь по лесу, думал, что тебя загрыз дикий зверь или просто перерезал глотку местный головорез. Как ты достала эти деньги? Ты их украла? – спрашивал старик. Его голос не предвещал ничего хорошего. Он был злым и пугающим. Лицо искажённым от злости, а в глазах читалась угроза и испуг.
–Я…я…была на рынке. Просила милостыню, но никто мне не помогал. Я уже собиралась вернуться к тебе, но встретила у ворот знакомого человека. – испуганно пищала Оливия. – Он часто приходил ко мне в палатку, потому я подумала, что он сможет мне дать немного денег. Он с кем-то торговался, но, увидев меня, он прекратил разговор с купцом, и…я предложила себя… он согласился. Нам очень нужны эти деньги, и это единственная работа, за которую мне всегда платили… Он же не знает, что ты теперь мой хозяин. Я…я.. даже немного снизила цену, чтобы он не задался вопросом, почему я не в своей палатке, но я ничего не украла, честно.
–Я не твой хозяин. Я просто выкупил тебя, чтобы ты показала мне эту чёртову дорогу в чёртову восточную провинцию. Это просто услуга и ничего более. После того, как мы придём туда, ты можешь идти куда угодно. Ты практически свободный человек. Ты не обязана предлагать себя за лепёшки, я тебя об этом не просил, я мог бы достать деньги другим способом, не прилагая столько усилий.
–Но я просто хотела помочь. Нам же действительно нужны эти деньги. Мы голодны. Нам нужна еда. –пыталась оправдаться девушка.
– Я благодарен тебе за твои…старания. Ты можешь делать всё, что угодно, но не навлеки лишних проблем. Вдруг какой-то твой знакомый потеряет спьяну свои деньги, подумает, что это ты их забрала за совместное времяпровождение и натравит парочку псов нам в дорогу. Не делай глупостей. – грозно проговорил Генрих, но спустя время, успокоившись, он спросил её, – Ты сама хоть что-нибудь ела?
– Н-н-нет, со вчерашнего дня. – задумчиво ответила Оливия.
– Возьми, – Генрих протянул хлеба с сыром. – К чёрту эту роскошь, если ей нельзя пользоваться. Всё равно простые лепёшки с рынка куда сытнее этого.
Они принялись есть оставшийся хлеб с сыром, договорившись, что поедят в следующий раз только ближе к закату. Генрих позвенел монетами в руках:
– Ну что ж, идём на рынок за лепёшками. Медовое пиво не берём. Оставшиеся деньги побережём. По дороге будем захаживать в деревни. Сейчас сезон урожая и ярмарок – не умрём от голода.
Хоть Генрих и был зол на Оливию, но в глубине души он почему-то радовался. Может быть тому, что эта некрасивая и глупая девушка жива и невредима. Или тому, что она его не надурила. Или что Уолтон тут неправ. А нет, всё-таки прав «…как побитая собака – всегда найдёт дорогу назад. К хозяину, видимо, тянет.»
Игра на выживание
Они шли уже неделю. Погода им ещё благоприятствовала, радуя глаз дождями из красных и жёлтых листьев, однако красота была обманчива –оба понимали, что за этой красотой последует холод. И не ошиблись. Стремительно начало холодать. Спали они на еловых ветках, укрываясь плащом Генриха – он им служил и тёплым одеялом, а иногда и подстилкой. Из-за холодных ночей они решили спать вместе, чтобы согреться. Казалось, вереница лесов просто нескончаема. Генрих и Оливия почти не разговаривали друг с другом, и это молчание не смущало никого. Они друг друга не знали, их просто свела судьба.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В один из последних тёплых деньков, по дороге через густой и нелюдимый лес, Оливия заметила какое-то движение впереди:
– Смотри, там кто-то есть. Может у них попросим еды? – показала Оливия на мелькающие вдали фигуры.
– Хм, надо подойти поближе. Безобидные ли это люди? А так идея хорошая.
Генрих подошёл ближе и увидел людей с повозкой и мешками, заполненные каким-то добром. Они торговались с женщиной.
«Торговля в лесу? Что же это за странные люди?» – подумал Генрих. Он подошёл поближе.
У повозки стояли двое мужчин, третий, со светлой бородой, сидел на ней. Мужчина, стоявший возле женщины, в рваной рубашке ужасно изношенного вида, что-то твердил ей:
– Нет, только 3 мешка. Не больше. Сама понимаешь. Время сейчас такое. Они сильно упали в цене. Да и никто за эти грибы не возьмёт больше, клянусь своей рубашкой, которую ношу уже 15 лет! Она досталась мне с большим трудом и стоит состояние!
–Может она раньше так и стоила, но сейчас она не стоит ничего. – Женщина была явно расстроена.
Третий мужчина с торчащей в разные стороны соломенного цвета бородой посмеялся.
«Контрабандисты!» – понял Генрих.
– Добрый день! – крикнула подошедшая к Генриху Оливия, мужчинам.
– Вы кто? – недружелюбно спросил мужчина в серой длинной тунике, рядом стоящий с мужчиной в рванье.
– Мы держим путь в восточную провинцию. Только и всего. Нам нужно немного еды. – ответил Генрих.
– У нас ты ничего не найдёшь, кроме зерна. А грызть зерно никто не может. Не знаю как у вас, а зубы у меня никудышные, многих просто нет, хоть мне и 28 лет. – сказал мужчина с бородой, сидящий на повозке.
– Может вы возьмёте их? – спросила женщина и вытянула руку с корзинкой.
– Женщина, ты что? А как же зерно? – нервно усмехнулся мужчина в рваной рубашке.
– Я думала за них взять хотя бы мешков семь, но раз уж они так обесценились, то я лучше отдам тому, кто больше в них нуждается. – ответила женщина. Её голос был убаюкивающим, словно она рассказывала какую-нибудь сказку малышу. – Возьмите, их можно приготовить. Они совершенно не жёсткие.
Генрих взял корзинку из рук женщин и ахнул:
– Да это трюфеля!
– Да. Они. – подтвердила женщина.
– Да они же стоят целое состояние! Король за них столько денег отдавал! И собирать их запрещено!
– Что? К-к-какой король? – речь контрабандиста в рванье превратилась в испуганное дребезжание.
– Я так понимаю, что кое-кто сейчас хочет обдурить несчастную женщину и забрать задёшево это? – спросил с усмешкой Генрих, пальцем указывая на корзину.
Женщина смотрела удивлёнными глазами то на Генриха, то на контрабандистов:
– Советую не дурить. – пригрозил Генрих. – Королева очень вас не любила. Думаю, и нынешний король Эдуард не поддерживает вас.
– Вот же повезло. – сплюнул мужчина на повозке. – Наткнуться на …а ты кто вообще?
– Я из королевской армии.
– Потрясающе. Да он сдаст нас. – всплеснул руками мужчина на повозке.
– Не сдаст, если от него избавимся. –грозно ответил второй мужчина в серой тунике, стоящим рядом с мужчиной в рваной рубашке, доставая нож.
Неожиданно женщина достала из-под своего плаща нож и приставила его к горлу мужчины, который совсем недавно угрожал избавлением:
–Только попробуй. – спокойно сказала она, но за спокойствием таилось хладнокровие и решимость.
– А я весьма быстро бегаю. Тут рядом его сослуживцы ходят. – схитрила Оливия, кивнув в сторону Генриха.