Читать интересную книгу Ключ для хранителя (СИ) - Саринова Елена

– Все смеешься… А в остальном, как? Работаешь там же?

– Все в моей жизни стабильно до безобразия. Так и тянет, иногда, или послать кого-нибудь или самой туда податься. Я, в общем-то, поэтому сюда и приехала… – и замолчала, наконец, удивленно осознав, зачем на самом деле, как сомнамбула, стремилась в Качелино в течение последних недель, почему нахожусь сейчас здесь, в этой машине, на этой дороге. – Знаешь, Валерыч… я хочу, чтобы ты меня сводил на ЭТО место, там, где бабушка… где бабушку… Сводишь?

Машина резко затормозила и я едва успела упереться ногами. Валерыч, глядя на руль, потер ладонью лоб. «Так и осталась у него эта старая привычка», – подумалось, почему то…

– А тебе очень надо?

– Да.

– И когда?

– Сейчас… Это далеко?

Мужчина, наконец, закурил, открыл свое окошко и посмотрел на меня:

– Нет, не далеко. Давай, только заскочим ко мне по дороге. Я рыбу выгружу, и сапоги возьмем, там трава высокая и мокрая. Хорошо?

– Спасибо, Валерыч…

Я, конечно, знала, что бабушку нашел на следующее утро лесник, шедший по следу одинокого волка. Еще знала, что погибла она около Дальних Болот, западнее нашей деревни. Но, в местах этих никогда раньше не бывала, потому что нехорошие это места, как говорила бабушка, «нечистые». И историю эту, где шепотом, где в полный голос много раз пересказанную в Качелино, конечно, знала. Причем, из первых уст, то есть от самого лесника, несшего, на похоронах, в числе прочих, бабушкин гроб…16-го октября прошлого года, с утра по раньше, пошла она на эти самые болота неизвестно зачем, потому что сумку при ней нашли почти пустую, только с комьями земли и без собранных трав или корневищ. Однако точно установлено, что убил ее волк. Лесник сказал, что зверь вел себя странно – обошел стороной лесную кормушку, у которой в это время находился «охромевший» лось, но, как бы там ни было, шансов ей никаких не оставил. Вот и вся история.

Не скажу, что мысль, увидеть это страшное место, меня не посещала. Но, было это давно, ненадолго и только после большого количества выпитого. Один раз, я даже поделилась своей затеей с Юлькой, но, подруга так выпучила на меня испуганные глаза, что мне пришлось клятвенно ей пообещать, «никогда больше такого бреда в голове не держать». На похоронах, же я вообще ни о чем думать не могла, находясь все три дня, как в кошмарном сне. Если бы не Валерыч, взявший на себя всю организацию, и Катерина Ивановна, не отходившая от меня не на шаг, то это были бы самые безобразные похороны в истории Качелино. Осознавая сейчас мое тогдашнее «бесполезное» состояние, мне, ужасно стыдно, но, это сейчас…

На огромном дворе бывшего десантника, где, когда то монопольно царствовал бурьян, полным ходом шло строительство. Из-за невысокого уличного штакетника уже видны были желтые кирпичные стены будущего большого дома. Там же, на стропилах, глядя куда то вниз, сейчас застыли два «сильно смуглых» строителя.

– … а я вам говорю, вокруг окон надо красными выкладывать! – услышали мы звонкий женский голос, едва открыв дверцы машины. – И ровнее старайтесь, а то видела я, как вы Тихоновым сработали!

– Моя командует, – довольно расплылся мужчина и распахнул калитку. – Здорово, мать, я с гостьей.

Из-за горы сваленных досок к нам на встречу, уперев руки в бока, вышла, уже располневшая, но, все такая же симпатичная женщина с родинкой на щеке. Увидев меня, она удивленно вскинула брови:

– Здравствуй, Веточка, какими судьбами?

– Добрый день, Марина. Меня твой муж по дороге с кладбища «подобрал», – заулыбалась я, выжидающе стоя у калитки.

– Да, заходи, не бойся. У нас, пока кирпичи не летают. Но, скоро уже начнут, – устрашающе добавила она в сторону вытянувших шеи строителей. – Ой, у меня же котлеты на плите. Пойдем в старый дом, я тебя кормить буду.

Я вопросительно глянула на Валерыча и получила его «благословляющее» напутствие:

– Иди-иди. Небось, с утра не ела. Кто ж тебя теперь накормит… А я пока разгружусь.

Мне захотелось ему возразить, похваставшись приглашением Катерины Ивановны на «бомондный» ужин… но тут ноздрей достиг парализующий волю запах жареного мяса…

Примерно, через полчаса, сидя на достопамятной завалинке, я, пыхтя, мерила расставленные парами в ряд резиновые сапоги. Подобрав, наконец, на свой 39-ый подходящие, оказавшиеся купленными «на вырост» для старшего сына Валерыча и Марины, Женьки облегченно выдохнула:

– У-ф-ф. Мне кажется, последние три ватрушки, Марина, были явно лишними. Так, меня сейчас и в сон начнет клонить.

– Ну, и ложись! У нас на чердаке такая хорошая кровать под пологом, – с надеждой предложила женщина. – А то надумала неизвестно что.

– Марин, ты бы лучше термос с чаем нам в дорогу приготовила, – пришел мне на выручку собирающий ненужную обувь Валерыч. – Вета, а вон того товарища ты помнишь?

Я проследила за направлением взгляда мужчины и удивленно открыла рот:

– Митя! Как живой!

За огородным частоколом, на шесте среди черноземных гряд, горделиво высилось мое «боевое» чучело. Правда, для колоритности, его образ был доработан ржавым чугунком в кепке, но бывшие штопанные «раны» все также напоминали о наших с Валерычем занятиях.

– Его недавно Женька в сарае откопал, а я решил, чего добру пропадать. Заштопали, набили его свежей соломой и выставили ворон пугать. А ты не забыла наши с тобой «пляски»?

– Нет, что ты! – ответила я с большим достоинством, вспомнив свою, уже настоящую, буковую и порядком «отполированную» руками, тростку. – Правда, возможностей «с душой разгуляться», к сожалению, нет. Комната у меня маленькая, люстра – два раза битая. Поэтому упражняюсь, или у подруги на даче, или у… своего мужчины во дворе.

– Молодец! Небось, и чучела имеются?

– А как же. Целых два.

– И как их величают?

– «Митя-2» и… «Андрюша».

– Ты серьезно? – удивился Валерыч и потер лоб. – … А мужчину твоего как звать, мне Неонила Марковна говорила, да я забыл.

– Все ты помнишь, Валерыч, – усмехнулась я. – И вообще, не пора ли нам ехать?..

Уже выезжая из деревни, мужчина раскрыл передо мной наш предстоящий маршрут:

– Мы сейчас по старой дороге доедем до бывших колхозных ферм, потом свернем к реке, там у меня лодка в камышах припрятана. Переправимся на тот берег, а потом пешком километра три будет. Правда, все больше по сухим кочкам. Так что, гляди под ноги хорошо, а то…

– Валерыч, не переживай. Буду глядеть в оба глаза.

– Ну-ну, – хмуро буркнул мужчина и заерзал на сиденье.

Я внимательно посмотрела на него и решила, что ради собственного «шаткого» спокойствия, не стоит обращать внимание на вдруг решившего занервничать Валерыча. Тем более что сразу на противоположном речном берегу, пейзажи начались, мягко говоря, мрачные. Осторожно ступая по «разноуровневым» кочкам, и, уже раза четыре позорно споткнувшись, я внимательно вглядывалась вдаль. По рассказу лесника, на месте бабушкиной гибели росли кусты ольхи и три низкорослые болотные березы. Наконец, на горизонте наметилось что то похожее.

– Мы почти пришли, – подтвердил мои предположения Валерыч, отгоняя от носа настырных комаров.

Замерев, я, как завороженная уставилась на конечную цель нашего пути. Над березами безмолвно кружила какая то птица. Мой проводник, в нескольких метрах замер в выжидающей позе и даже ветер на время затих… «Ну что ж, ты сама этого хотела», – подстегнула я себя и, прихлопнув на щеке болотного кровопийцу, пошла на финишную прямую…

Небольшая полянка, образованная с одной стороны ольховыми зарослями, а с другой, растущими полукругом березами, была почти поровну «поделена» поваленной четвертой. Трава, местами примятая и пожухлая, местами свежая и по болотному сочная, источала какой-то затхлый «аромат», видимо, из-за повышенной влажности земли. Я стояла у «мертвого» дерева и тупо смотрела под ноги.

– Вот здесь это и произошло… Неонила Марковна лежала на спине, головой на поваленном стволе и с раскинутыми руками. А волк напал, видимо оттуда, – Валерыч ткнул пальцем в сторону берез. – Вета, ты как?