Читать интересную книгу Год лемминга - Александр Громов

– Да мыл я руки, отец, мыл!

– Шрам на роже, шрам на роже для меня всего дороже, – сказал я, остывая. – Не выдумывай чего не было. Когда это я говорил тебе такую глупость?

– У всех настоящих ребят шрамы, почему у меня не должно быть?

Я махнул рукой. Вечно равняю Витальку с собой, а напрасно: я в пятнадцать лет был кадетом Школы, какие уж тут игрушки со шрамами. Настоящие шрамы всегда внутри. Нет, это хорошо, что он как сын функционера не имеет доступа в Школу даже теоретически. Счастливее будет. Что еще нужно родителям, как не счастье детей?

На этой банальности меня на время зациклило, и я какое-то время смотрел на сына с некоторым, боюсь, умилением, чего категорически не рекомендуют ни лженаука педагогика, ни простой родительский здравый смысл. Хороший у меня парень, ей-ей. Ростом, правда, не дотянул, мне едва-едва по плечо, а девочки дылд любят, вот ему и понадобился шрам, как бушменке. Для привлекательности. Вообще-то еще год или два, чтобы вытянуться, у него есть, это только девчонки вымахивают под стандарт одновременно с половозрелостью, так что отчаиваться рановато.

Хуже то, что ему не передался мой дар ЧПП, не выпала удача в генной лотерее. Тюкнуло бы его слегка в темечко – пять раз поразмыслил бы, прежде чем лезть, размахивая тесаком, на свихнутого резинового дебила. Нет, в том, что Виталька – мой сын, я никогда не сомневался, но он и сын Юлии, вот в чем дело. Без сомнения, и мои родители не обладали ЧПП, иначе просто не сели бы в одну машину с водилой-леваком, накурившимся анаши…

Столько лет познаю сам себя, а так и не познал. И уже, видно, не судьба. Ген, вероятно, рецессивный и вообще взявшийся невесть откуда или, допустим, неизвестно как активированный – бывает же изредка у некоторых людей НЕОСОЗНАННОЕ чувство опасности, стопроцентно иррациональное, но верное. Вроде ощущения чужого взгляда на затылке. Как говорится, читайте книги. У Сократа вроде бы имелось что-то такое, что он обзывал словечком «демоний», этакий внутренний оберег – по свойствам похоже, но без головной боли. (Удобная штука, комфортная. Однако хотел бы я посмотреть, как он, Сократ, отказался бы вовремя унести ноги из Афин, терпи он то же, что терплю я! Мой личный «демоний» злобен, но дело знает.)

Пожалуй, у кого-то из моих бабушек-дедушек мог быть этот ген, трое из четверых прожили достаточно долго и без особых жизненных потрясений, хотя вычислить, у кого, я уже пытался – не вышло. Мать и отец были поздними детьми, так что мои бабушки-дедушки умерли еще до моего рождения; вместо живого родословного древа – десяток фотографий и несколько ничего не значащих минут видеозаписи. На вид люди как люди. Очень может быть, что я единственный на Земле носитель этого гена, хотя утверждать наверняка трудно: какой же человек в здравом уме станет об этом болтать? Проговорись об этом я – и быть бы мне, пока мужских сил хватит, не функционером, а дипломированным производителем на сдельном жалованье. Я даже приличную базу данных по этому вопросу не составил – побоялся…

О чем это я? О Витальке.

– Курил сегодня?

– Не-а.

Я протянул сыну сигареты:

– Кури.

– Не хочу, пап.

– Надо. Во второй природе живешь, ею же и дышишь, как заводной. Медицина рекомендует: не меньше пяти в день. На, полечись.

Целебную сигаретку он взял нехотя и так же нехотя зажег – мне еще пришлось уговаривать его затягиваться поглубже и расправлять диафрагму, а парень только морщился. Нет существа, с большей охотой вредящего собственному организму, нежели человек, а в пятнадцать лет – втройне, потому что жизнь сапиенса проста, неинтересна и не стоит ею всерьез заниматься.

– Может, сыграем во что-нить, пап?

– Сейчас. Позвоню вот только… – Я переключил свой связник на компьютер-коврик: – Гузя мне… Как дела, Виктор Антонович? Справляетесь?

Вид у Гузя был запаренный.

– Помалу справляемся, Михаил Николаевич. Вы дома?

– Дома. Звоните по «шухеру», если что срочное.

– Хорошо, Михаил Николаевич.

Я дал отбой и повернулся к Витальке:

– В «Сделай сам» хочешь?

– М-м… В войнушку, а?

Я кивнул. Пусть и в войнушку. Под «Сделай сам» можно бутерброды есть и кофе пить. После лыж в самый раз.

– Битву при Лепанто разыграем? Я могу за турок.

– Не. Ну их, эти галеры, скучища. Что мы с тобой еще не разыгрывали? Давай Бородино, пап. Только чур я за Наполеона.

Ох бонапартист… Держись, сынку, сейчас умывать буду.

– А насморк?

– Какой насморк?

– Обыкновенный. Насморк в этой игрушке заказывается? У Наполеона в день Бородина насморк был. И нос распухший, красный.

– Читай Толстого, пап, – Виталька и здесь был на высоте. – Насморк не в счет. Ну так и быть, буду иногда носом шмыгать.

– Идет, – сказал я. – А какое оружие?

– Любое, кроме массового поражения.

– О! И танки?

– И вертолеты.

– Тогда поле боя надо увеличить раз в двадцать, – прикинул я. – На этом тесно… Или в сорок?

– Давай в двадцать. Но при сохранении пропорций. – Виталька изменил масштаб. – Годится?

– Угу… И по ставкам командования тактическими ракетами не лупить. А то знаю я тебя…

– Заметано. А по резервам можно?

– По резервам можно. Выдвигай из глубины скрытым маршем, тогда, может, и не повыбью. Ты у нас Наполеон Буонапарте, тебе и треуголку на уши.

Виталька картинно поправил несуществующий головной убор и запустил ладонь меж пуговиц рубашки.

– Похож?

– Ты еще почешись там… Сейчас ты у меня будешь похож на маршала Даву после контузии, – грозно пообещал я. – Сейчас от тебя, голубчика, перья полетят… Начали?

– От кого полетят, а от кого и не очень…

Бумкнула первая пушка. Свистнул и улетел куда-то голографический снаряд. Утренний туман висел над полем, стекал с холмов, копясь в низинах. Только что взошедшее светило с подозрением взирало на происходящее, решая, принять ли участие во всем этом безобразии или закатиться обратно. Это было мудрое и осторожное светило, я его понимал.

Почему-то я ждал, что Виталька первым делом двинет вперед мотопехоту Нея и танки Даву, нацеливаясь на прорыв укрепрайона «Флеши», но он, не желая буквально повторять тактику своего героя, пока ограничился артподготовкой, сосредоточив на моем левом фланге огонь четырех полков самоходной артиллерии и шести дивизионов установок залпового огня. Меня только радовало, что я не Багратион и не обязан торчать там на виду для поднятия боевого духа. «Черные береты» Дельзонна попытались форсировать Колочу, в двадцатикратно увеличенном масштабе – вполне серьезную водную преграду, мосты через которую я, солидаризуясь с Барклаем, тут же и подорвал заранее заложенными в быки радиоуправляемыми фугасами. Образовалась заминка.

Плавающие танки Груши ударили южнее, морская пехота захватила плацдарм на восточном берегу и принялась расширять его к северу. Под прикрытием авиации инженерные части «французов» довольно быстро навели понтонные переправы. Я дал им закончить работу, после чего бросил на истребители противника полк «Су-217», и, пока в небе шел воздушный бой, две волны моих штурмовиков без суеты мешали понтоны с карасями, водорослями и донным аллювием. Так Буонапарте сопливому и надо – прикрывай переправу основательнее! Выпустив ракеты по понтонам и потеряв всего одну машину, штурмовики сделали круг и выжгли полплацдарма напалмовым «ковром». Знай наших. Остатки переправившихся частей были сброшены в реку мотопехотой Милорадовича. Я специально выбросил перед Виталькиным носом крупный масштаб и молча ткнул пальцем в берег, заваленный черными куклами в классических скорченных позах сгоревших заживо.

– Не надо, пап…

– Ладно.

Что ни говорите мне, а гениальный человек выдумал эту игрушку. Люблю сослагательное наклонение вне реальности! Будь я на месте Нетленных Мощей – непременно добился бы обязательного введения «Сделай сам» в гимназиях и раз в неделю на 45 минут выгонял бы всех и всяческих учителей к чертовой бабушке – пусть юные циники посмотрят сами, без назидательных подсказок, им будет полезно… вот и Виталька поскучнел, не выйдет из него Буонапарте, а чего еще умному родителю от чада надо? Какого рожна?

Это я-то умный родитель? Гм…

Проехали.

Я послал те же штурмовики утюжить изготовившийся к взлому моей обороны бронированный кулак Даву, Нея и Жюно и напрасно сделал: здесь Виталька держал очень серьезные средства ПВО, и мои штурмовики гробились почем зря, не нанося противнику существенного урона. Внезапный артналет тоже получился жиденьким: на левом фланге от моей обороны уже почти ничего не осталось, кроме минных полей, и эти-то поля эскадра Виталькиных «Миражей» просеивала в мелкую муку кассетными бомбами. Грохотало и выло так, что затыкай уши. Ну ладно… По перепаханному на метр в глубину грунту как танки Даву, так и БМП Мюрата пойдут не слишком шибко, что мне и надо, так что до Семеновского оврага (в нашем масштабе – каньона) под перекрестным огнем и ударами с воздуха дойдет едва ли половина бронированной армады, где и упрется, а в обход мне ее надлежит не пущать до тех пор, пока спецназ Платова и десантники Уварова не проведут отвлекающую диверсию на правом фланге…