Оглядевшись и обнаружив трех пострадавших, старший инспектор вызвал по радио «скорую помощь». Пока она добирается, его люди сделают для раненых все возможное, а сам он тем временем попытается выпросить подкрепление.
Он знал, что скоро начнется серьезная заварушка. Собственно, уже началась.
Недовольно выпятив губы, Джекоб Шэфер смотрел в окно дома-фургона. Происходящее снаружи ему совсем не нравилось. Он уже видел подобное, и не однажды — в Маргите, Саутхенде и других городах. Всякий раз это начиналось и заканчивалось одинаково: воскресным вечером накануне нерабочей недели Ангелы Ада накапливали силы, а в понедельник развлекались на всю катушку. И никак их не остановить. Всех мотоциклистов не вытолкаешь с ярмарки, а закроешь ее днем, они того и гляди учинят разгром. Шэфер проклинал полицию, и не только за разгул рокеров, фараоны под любым предлогом отлынивают от работы. При виде хулиганов они празднуют труса, зато порядочный человек не дождется от них поблажки, попробуй он сделать что-нибудь не так, скажем, не уплатить дорожный сбор или продать сигареты двенадцатилетнему оболтусу, который выглядит на все шестнадцать. «Черт!» — мысленно выругался Шэфер, глядя на заполненную Ангелами и Гладиаторами карусель. Висит же надпись, да такая здоровенная, что не заметить нельзя, — надпись, запрещающая подросткам старше шестнадцати садиться на лошадок. Но вряд ли можно осуждать старого Эверита за то, что он не пытается их остановить. Рокеры носятся на электромобильчиках, сталкиваются, стремясь вышибить дух друг из друга и из машин. Несколько Ангелов столпились в тире, набивают руку в стрельбе по движущимся мишеням. Когда начнется потасовка, — а это может случиться через пять минут или пять часов, — воздушные винтовки будут стрелять уже не по жестяным уточкам.
И как назло, поблизости ни одного легавого. Шэфер заперся в фургоне, хотя и знал, что старый замок не выдержит даже слабого удара.
Ангелы и Гладиаторы разделились и заняли стратегические позиции. Поле для битвы облюбовано, армии ждут приказа к наступлению. Публика разошлась, понимая, что иначе ей не поздоровится. А полиции нет как нет.
Жирный Чипс ловил на себе взгляды Ангелов. Орден ждал его сигнала. Он выстрелил, сбив уточку, и подумал, что во рту все еще сладко от сахарной ваты, неплохо бы сейчас умять целый пакет чипсов, лучше всего капающих маслом. Именно за это пристрастие его прозвали Жирным Чипсом. Впрочем, эта кличка его устраивала.
— Слышь, сколько нам еще здесь торчать? — Стэп, прыщавый адъютант Чипса, едва не сшиб уточку плевком. — У пацанвы кулаки чешутся. Надо начинать, пока легаши вонючие не приперлись. Гладиаторы ухе готовы, суки поганые.
— Я тоже готов, — ухмыльнулся Чипс. — Ща мы их с дерьмом смешаем.
Стэпу нравилось, когда атаман на подъеме. Нынче они, похоже, неплохо порезвятся.
Чипс поднял пневматическую винтовку. Прицел был смещен для стрельбы с опережением на дюйм — не зная об этом, сам вовек не догадаешься. А Чипс об этих винтовках знал все. Знал, как надо брать на мушку жестяную уточку, как «вести» ее вдоль всей линии поражения, а затем молниеносно перенести прицел на человеческий глаз в трех ярдах от тебя и нажать на спуск.
Служитель, ужаленный свинцовой пчелой, пронзительно закричал, зажимая ладонью кровоточащую рану, и попятился в ужасе, понимая, что превратился в живую мишень, и спастись не удастся. По команде Жирного Чипса шеренга стрелков дала залп. Самые сильные пульки пробивали кожу и застревали в шее и щеках, те, что послабее, падали на землю, точно пчелы, оставившие свое жало в теле врага. Вопя благим матом, израненный служитель рухнул на землю.
Битва началась. Только дерущиеся отличали своих от чужих; сторонним зрителям, в большинстве своем алчущим кровопролития, все парни в хлопчатобумажных куртках были на одно лицо. На «американских горках» и вальсирующей карусели Ангелы и Гладиаторы сцепились не на жизнь, а насмерть, и было вопросом времени, когда первый из них, кувыркаясь, словно выброшенная кукла, полетит вниз и распластается на земле кровавой лепешкой.
Вот из кабинок вальсирующей карусели вывалились два безжизненных тела. Вот еще один рокер сорвался, но сумел ухватиться за ограждение нижнего яруса. Однако провисел он недолго — железная стойка размозжила ему череп.
Проезжавшая по бульвару полицейская «панда» притормозила у обочины футах в ста от ярмарки. Водитель поднес к губам рацию — чтобы остановить сражение такого масштаба, нужны крупные силы полиции.
Жирный Чипс несколько минут наблюдал, даже не думая вступать в битву. Изувеченный служитель тира заполз за щит с мишенями, к его убежищу вел кровавый след. Если бы не шум, было бы слышно, как он скулит от боли и страха. Придет время, и молодцы Чипса возьмутся за него всерьез.
Чипс заметил шатер с надписью «ПРЕДСКАЗАТЕЛЬНИЦА СУДЬБЫ» над задернутым пологом. Глаза его сузились: вчера, гуляя по ярмарке, он видел молодую индианку. Он быстро двинулся к шатру, Стэп не отставал ни на шаг.
Ремешок, удерживающий вместе половинки полога, лопнул от одного рывка. Чипс вошел в шатер и остановился у входа.
— Так-так. — Его губы скривились в усмешке. — Даже не надеялся кого-нибудь здесь застать. Оказывается, тут живет настоящая индианка.
На лице девушки, сидевшей у противоположной стены, не дрогнул ни один мускул. Как всегда, она была укутана в пестрые одеяла, волосы цвета воронова крыла заплетены в две косы. Темные глаза светились ненавистью.
— Тебе здесь нечего делать.
— В самом деле? — Чипс расхохотался. — Стэп, леди желает, чтобы мы свалили. Входи, чувак, и задерни шторы. Создадим интим.
Стэп выполнил приказ, и в шатре стало темнее. Будь его воля, он бы ни на секунду здесь не задержался, но не подчиниться вожаку было бы очень опасно.
Подойдя к столу, Чипс взял деревянную фигурку с головой почти такой же величины, как туловище. Черты ее лица были необычайно уродливы, но казалось, она все видит и понимает.
— Круто! — пробормотал Стэп. — Прямо жуть берет.
— Какая чудесная куколка! — пропищал Чипс. — Мамочка, она такая красивая, что я ща обкакаюсь!
Оба заржали. Затем улыбка Жирного Чипса увяла.
— Что за халтура дерьмовая, мать твою?! Да я перочинным ножиком лучше заделаю. Кто это, скво? Не слышу?
Джейн молчала, плотно сжав губы. На незваных гостей она смотрела с гневом, но без страха.
— Ладно, некогда нам тут трепаться об искусстве резьбы. — Чипс сунул деревянную фигурку в боковой карман куртки. — Но если эта шлюшка не захочет с нами играть, мы еще вернемся к разговору о ножиках.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});