Санни играет со своей собакой. — Сын очень похож на вас, Светлая госпожа. Ее величество не раз интересовалась, как он выглядит и кем является в первую очередь.
— А вы что думаете?
— Думаю, что сначала он волшебник, а только потом эльф. Если вы пожелаете, Алфар клана Воздуха будут обучать мастера Ксана. Так распорядилась Бонрионах.
— Я благодарна ее величеству, но спешить с этим не буду. Когда придет время, мой сын сам примет решение. У него прекрасный наставник, он учит Санни всему, что должен знать юный эльф из Высокого дома.
— А дочь похожа на вас?
— Нет, нисколько! Она — вылитый отец и так же немногословна. Мы прямо сейчас отправимся в Дом у озера, где я с удовольствием познакомлю вас с Анной.
Лицо эльфа мгновенно стало серьезным.
— Как вы и просили, госпожа, я ничего не сказал Лоре об особенностях сооружения на Каменном острове.
— Сегодня вы все увидите своими глазами, мастер Фиарэйн, и, надеюсь, поймете мои опасения. Нельзя, чтобы слухи о таинственной Двери распространились, это приведет к непредсказуемым последствиям.
Волшебница увидела, как глаза ее собеседника загорелись предвкушением, и подавила невольный вздох. Вот бы Кэйду с Джастином немного охотничьего азарта архивариуса. Капитан и кианнасах нисколько не вдохновились перспективой научных изысканий на Каменном острове. Несмотря на удивительное открытие, они еще сильнее возненавидели жуткое каменное сооружение и его опасные тайны.
Люди и эльфы вновь стояли перед мрачной громадой замка Древних, и каждый вспоминал подробности их первого похода. Только архивариус с любопытством озирался по сторонам, пытаясь представить, как все это было. Чтобы утолить жажду исследователя, сэйдиур провели его по всему замку, показали зал с клетками, каменный колодец и место, где погибли Древние.
После внимательного изучения кладовых Фиарэйн вынес свое заключение.
— Все артефакты, как и произведения искусства, не принадлежат нашему миру. Я бы предположил, что они изготовлены в разных мирах с разными путями развития. Вы это хотели от меня услышать, Светлая госпожа?
— Совершенно верно, мастер Фиарэйн. Пойдемте, сейчас вы все увидите сами.
Архивариус долго стоял перед странной Дверью, разглядывая Ключ, который Мона держала на раскрытой ладони, а потом задал неожиданный вопрос.
— Госпожа, если мы сейчас откроем Дверь, другие держатели Ключей узнают об этом?
Волшебница перебрала в уме имеющиеся у нее сведения.
— Вполне возможно. Делиться секретами никто не пожелал, но я допускаю, что Ключи могут оповещать своих владельцев. Поэтому мы отправимся в Священное место иначе.
Мона мысленно очертила круг и открыла одиннадцать порталов. Мужчины приготовили оружие, готовые противостоять внезапному нападению, но зал оказался пуст. Джастин недоуменно оглядел строгое убранство, металлическую полусферу, хрупкие лесенки.
— Они называют это Священным местом? Простовато для культового сооружения.
Архивариус, наоборот, разглядывал обстановку с жадным любопытством.
— Нет-нет, мой друг, зал создавали не для поклонения чему-либо, а совсем с другой целью. Все говорит о том, что это место для встреч равных, где каждый имел право голоса, но никто не должен был выделяться. Госпожа, вы правильно предположили, что все, включая Древних, являются здесь лишь гостями. Непонятно только, почему зал стали использовать для осуществления какой-то сомнительной сделки. Вряд ли создатели Объединенного совета двенадцати разных миров, могли сочинить подобный Договор. Все сооружение — либо редкая природная аномалия, либо достижение высокоразвитой цивилизации. Я склоняюсь к последнему.
Джастин внимательно осмотрел высокие спинки кресел, в которые недавно вонзились эльфийские стрелы. Гладкий черный материал отдаленно напоминал хорошо выделанную кожу, а дыры, пробитые наконечниками из каменного дерева, были уже почти незаметны. Не исключено, что со временем они совсем исчезнут, как будто кресло само себя исцелило. На матово блестевшем темном столе, изготовленном из монолитной каменной плиты, все еще высилась горка предметов из карманов Тристана Мэйнарда.
— Я нарочно оставила их на месте, чтобы проверить, возвращался ли он сюда.
Архивариус быстро перебрал небольшие, но опасные на вид артефакты.
— Совершенно очевидно, что все члены тайного общества неукоснительно соблюдали Договор. Видимо, страх лишиться вожделенного зелья принуждал их к дисциплине. Древнее наречие было выбрано кем-то как язык общения… Как вы считаете, госпожа, можем ли мы обследовать коридоры, ведущие к чужим Дверям?
— Почему бы нет? — пожала плечами Мона. — Мне кажется, что прежде никто этого не делал.
Отряд разделился на несколько маленьких групп, которые осторожно прошли каждый коридор до Двери, ведущей в другой мир. Проходы оказались абсолютно пустыми и похожими друг на друга, как две капли воды. Все, кроме одного.
Архивариус, Мона и Джастин, который старался ни на миг не выпускать волшебницу из виду, пошли по давно не использовавшемуся коридору. Сначала все было, как всегда: пол под ногами едва ощутимо вибрировал, по ходу их следования загорался свет, лица овевал слабый поток воздуха. Но, по мере приближения к Двери, дуновение значительно усилилось, и вскоре стало понятно, почему.
В нескольких шагах от входа на полу лежало тело, и, судя по его состоянию, находилось оно здесь очень давно. Это был скелет человека, обтянутый пергаментной кожей, но в сухом воздухе хорошо проветриваемого коридора прекрасно сохранилась его одежда и совсем не чувствовалось запаха разложения.
Покойник оказался светловолосым мужчиной, одетым в серый костюм необычного покроя. Его шея была насквозь пробита толстым металлическим дротиком, который до сих пор не утратил своего зловещего блеска. Видимо, раненый смог открыть Дверь, но до зала Совета добраться уже не успел. После недолгого колебания Джастин опустился на колено и быстро обыскал одежду покойника. В карманах нашлись маленькая книжка для записей и кожаная сумочка, полная каких-то цветных бумажек.
Нашелся и Ключ, который по виду ничем не отличался от первого. Тело пролежало тут довольно долго, и за это время никто из членов тайного собрания так и не заглянул в чужой коридор. Все свято соблюдали Договор.
— Неудобно оставлять его вот так.
Мона простерла руки, и останки погибшего охватило голубое пламя. Несколько мгновений волшебный огонь делал свое дело, а потом внезапно прямо с потолка на разведчиков хлынули потоки воды.
Глава 9
Тристан Мэйнард никогда не следовал чужим советам, но не потому, что считал себя умнее других, а из недоверия к советчикам. Для него имело значение только мнение матери, которое никогда не было объективным. Она слепо любила Тристана, считала его красавцем и тяготела к перегруженным деталями официальным костюмам, которые должны были придать значительности ее дорогому чаду.
В один из дней правитель заперся в гардеробной и попытался оценить свои наряды с точки зрения постороннего. Вернее, с женской точки зрения. Он потратил немало времени на изучение собственных изображений в средствах массовой информации