В более широкой перспективе коммерческие связи между Балтикой и атлантической Европой были формой развития мировой торговли. Сосредоточение капитала и прирост населения в Западной Европе способствовали повышению спроса на зерно, древесину и другое сырье, ввозимое из Балтийского региона. Оплата осуществлялась в виде тканей, вин, предметов искусства и других предметов роскоши. Внешними движущими силами этого глобального структурного превращения были немногочисленные и с виду простые технические изобретения – порох, компас и книгопечатание. При помощи пороха и огнестрельного оружия короли могли бороться против власти местных князей. Компас был необходимым прибором для долгих и частых путешествий по морю. Наконец, книгопечатание открыло совершенно новые возможности для распространения знаний и общения между людьми.
Книгопечатание явилось необходимой предпосылкой Ренессанса – новой культурной формы мышления, заложившей основы современных наук и способствовавшей появлению в Европе картины мира, в большей степени сосредоточенной на отдельной личности. Вскоре после того, как монополия католической церкви /24/ на истину стала подвергаться сомнению, пошатнулось также влияние церкви на мирские дела. В 1517 г. немецкий монах Мартин Лютер выступил с критикой папской власти. Уже семь лет спустя шведский король Густав Васа начал проводить политику, направленную на ослабление связей с Римом, искусно ссылаясь на тезисы Лютера о том, что церковь есть объединение верующих и что ее собственность, таким образом, принадлежит народу. Вскоре, в 1527 г., последовала секуляризация церковного имущества в Вестеросе, а также установление королевского контроля над церковной администрацией.
В результате этих реформ цели Густава Васы были достигнуты. Поэтому формально он не осуществил разрыва с Римом и препятствовал проведению наиболее радикальных реформ. Коренные изменения в церковном укладе легко могли вызвать народное сопротивление. Мнение Васы разделяли его церковные советники, которые, с одной стороны, являлись искренними приверженцами учения Лютера, а с другой – мыслили себя частью реформаторского движения внутри католической церкви. В Финляндии одним из первых лютеран был Петрус Сяркилахти, учившийся у Лютера в Виттенберге и в 1524– 1529 гг. занимавший пост ректора Абоской кафедральной школы. Однако Сяркилахти умер молодым, и в качестве реформатора финляндской церкви в историю вошел его соотечественник Микаэль Агрикола (примерные годы жизни 1510–1557).
Агрикола также учился у Лютера. В 1539 г. он вернулся на родину и был назначен ректором Абоской кафедральной школы. Через пятнадцать лет он стал абоским епископом. Будучи богословом и священнослужителем, Агрикола оставался приверженцем латыни как языка культуры, а также многих католических традиций; учения о чистилище, соблюдения постов и исповеди. Такое осторожное отношение к традициям было естественным в шведском королевстве XVI в., и в частности в Финляндии, где католическое наследие во многом жило дольше, чем в центральных частях королевства. Новаторскими в наследии Агриколы являются его письменные произведения, в которых, согласно лютеранскому принципу, постулировалось, что единение всякого человека с Богом индивидуально и неопосредованно.
Это убеждение уходит корнями в благочестивые воззрения позднего Средневековья. В них подчеркивалось значение личной веры, а авторитет церкви подвергался сомнению. Лютер учил, что /25/ лишь с помощью личной веры можно получить милость Божию. Поэтому каждый христианин должен был сам уметь читать Библию. Это предполагало всеобщую грамотность и закладывало основы для перевода Библии. Каждый подлинный реформатор одновременно являлся переводчиком и просветителем. В Финляндии эту роль играл Микаэль Агрикола, который заложил основы письменного финского языка – прежде всего, своим переводом Нового Завета (Se Wsi Testamenti, 1548). Подобным образом его коллеги в Швеции перевели на шведский язык Новый Завет (1526), а затем и всю Библию (1541), ставшие источниками языковых норм во всей стране, тем самым закрепив нормы шведского языка также в шведскоязычных приморских районах Финляндии.
Перед Агриколой, однако, стояла более сложная задача, чем перед Олаусом Петри, его главным единомышленником в Швеции. Агрикола не мог опереться на письменный финский язык, потому что в то время его просто не существовало. Языком королевской власти и высших сословий в Финляндии до XIX в. был шведский, также общение в этих кругах велось на датском, немецком и французском языках. Международным языком католической церкви была латынь. До реформации в Финляндии никому не приходило в голову издавать на финском языке книги. Поэтому первой книгой, которую опубликовал Агрикола, стал финский букварь (Abckiria, 1543). Вскоре появился молитвенник объемом 900 страниц, с руководством по богослужению на финском языке (Rukouskirja).
Венцом трудов Агриколы явился перевод Нового Завета, который и в наши дни вызывает жгучий интерес у теологов, языковедов и историков. Как Агрикола, так и его безымянные помощники использовали в первую очередь финский диалект, распространенный на юго-западе страны, но также ряд слов и выражений из других диалектов. Такое решение было обоснованным, так как на юго-западе проживала значительная часть оседлого населения Финляндии. Как подчеркивал в предисловии сам Агрикола, им была предпринята лишь попытка создания письменного финского языка. Только спустя много лет, в 80-х годах XIX в., финский язык завоевал достаточный престиж и обрел понятийное разнообразие, чтобы начать конкурировать со шведским в общественной сфере в Финляндии.
Но вернемся к XVI в. Как отражалась Реформация на повседневной жизни? Важно помнить, что уже в Средние века местное /26/ духовенство в отдаленных частях Европы должно было знать родной язык прихожан. Католическую мессу служили на латыни, но в остальном богослужения и общение проходили на языке народа. Реформация привела к постепенному упразднению остатков латинской литургии и превращению проповеди священника в центральный элемент богослужения. И все же эти перемены вряд ли можно считать революционными: священнослужители периода католицизма смещались со своих должностей лишь в исключительных случаях, к тому же они, совместно с прихожанами, часто придерживались консервативных традиций. Конкретный пример: с освобождением от обета безбрачия священники получили возможность жениться на сожительницах.
Наиболее ощутимыми следствиями Реформации стали упразднение монастырей, превращение духовенства в служителей короля на местах, а также конфискация основной части церковного серебра. В целом же смысл Реформации на протяжении долгого периода толковался по-разному. Только в 1593 г. Аугсбургское исповедание, основа лютеранской веры, было провозглашено официальным вероучением шведской церкви, причем этот факт являлся не более чем побочным следствием запутанной борьбы за престол. Вследствие этого шведская Реформация началась всерьез только с появлением поколения духовенства, не получившего образования в католических кафедральных школах и университетах. Однако эта «мягкая посадка» отнюдь не была сама собой разумеющейся. В датском королевстве, до XIX в. включавшем также Норвегию и Исландию, Реформация проводилась гораздо более решительно.
Управление и экономика
Конфискация имущества и доходов церкви обеспечила экономическую основу королевской власти в Швеции, но для укрепления своих позиций Густав Васа осуществил в начале 40-х годов XVI в. централизацию управления при помощи немецких специалистов. Важна была не только их компетенция. Столь же существенным был тот факт, что они, в противоположность шведским чиновникам, не ожидали оплаты в форме поместий, даваемых в лен, а довольствовались денежным вознаграждением. Такую же систему наемных чиновников, которых легко было уволить, ввели в управ- /27/ лении на местах в связи с крупной реформой, увеличившей бремя крестьянских налогов. В западной половине королевства местные фогды[5] назначались в основном из несвободного сословия (уфрельсе). В Финляндии, напротив, на эти посты назначалось мелкое дворянство – по причине того, что оно было весьма небогато и имело тесные связи с крестьянством.
Налоговая реформа и конфискация церковного серебра вызвали протесты. В южном крае Швеции – Смоланде они вылились в 1542–1543 гг. в крестьянское восстание, известное как восстание Дакке, по имени его предводителя Нильса Дакке. Восстание было подавлено не без труда, в результате чего Густав Васа пришел к убеждению в необходимости дальнейшего укрепления своей власти. На заседании риксдага в 1544 г. в Швеции было утверждено династическое престолонаследие по немецкому образцу. Одновременно Васа решил усилить свою военную мощь, набрав и вооружив армию из крестьян, приносивших присягу королю и таким образом связанных непосредственно с ним. В Центральной Европе крестьяне были настолько угнетены, что там подобная мера являлась бы слишком рискованной для королевской власти. В Швеции такой риск был меньше, так как 90 % населения составляли крестьяне-собственники. Внутренняя и внешняя безопасность государства отвечала их экономическим интересам.