Серенити подскочила от неожиданности, когда миллиардер подался к ней вперёд, и даже, когда он всё же откинулся назад в кресле, не помогло ей расслабиться.
— Это всё меняет, — пробормотал миллиардер.
Её сердце дрогнуло, но Серенити постаралась сохранить голос спокойным, когда заговорила:
— Что меняет?
— Всё, между нами с тобой.
Серенити затаила дыхание...
— Не знаю как это объяснить, но если всё же пришлось бы, думаю, я бы сказал, что ты напоминаешь мне моих младших сестёр.
... и расслабилась, когда поняла, что имел ввиду миллиардер.
Какая же она была глупая, глупая дурочка. Как могла подумать, что миллиардер способен сказать, что полюбил четырнадцатилетнего ребёнка?
— Они тоже хромают, мистер де Конаи?
Его губы изогнулись.
— Нет. Они просто, так же, вежливо дерзки, как и ты.
— Не понимаю о чём вы, сэр.
Его глаза заблестели, когда он протянул в ответ:
— Ну конечно, не имеешь.
Он встал, и когда она повторила за ним, медленно потянулся к её волосам. Он дал ей миллион возможностей, чтобы она успела отстраниться. Но она этого не сделала.
Виллем погладил её волосы.
Серенити дрожала всем телом, но не двинулась с места, а её глаза были прикованы к его.
Убирая руку, он просто сказал:
— До свидания, ангел.
Больше он не сказал ничего, инстинктивно понимая, что Серенити Роли, не смотря на её возраст, достаточно умна, чтобы прочесть между строк.
С этими словами, он пообещал ей, чтобы не случилось в будущем межну ним и её старшей сестрой, это никоим образом не повлияет на их странную, и практически, фантастическую связь.
С этими словами, он пообещал ей свою верность, и защиту.
И с этими же словами, потребол того же самого и от неё.
Серенити медленно кивнула.
— Обещаю. Виллем.
Глава 4
Утро!
Глаза Серенити всё ещё не сфокусировались после сна, но она уже бросилась к прикроватной тумбочке, на которой лежал её смартфон.
Ага!
Усаживаясь поудобнее, и протирая глаза, она быстро заскользила пальцами по экрану, стараясь, как можно быстрее открыть почту, повторяя про себя мантру, что она не расстроится, если там не будет...
Её сердце резко переместилось в район горла, а дыхание перехватило, когда она увидела число, указывающее на то, сколько входящих писем ждёт её.
Медленно, она поднесла палец к значку почтового ящика, и нажала на него.
Ох!
Она с шумом втянула воздух.
Новое письмо от Виллема!
Дорогая Серенити,
Да, ты действительно прошла отбор, и получила возможность следующим летом пройти программу стажировки. И нет, я не прибегал к своим связям, чтобы ты получила это место.
Да, я думаю, что ты слишком серьёзно отнеслась к этому. Могу ли я напомнить тебе, что я являюсь генеральным директором компании, в которой ты хочешь проходить стажировку, а также, что я один из основных акционеров, и соответственно, моя власть является абсолютной и неоспоримой?
Пожалуйста, позвони мне, как только прочтёшь данное сообщение.
Твой,
ВДК
Когда её сердце перестало настолько бешенно биться, и позволило ей полноценно дышать, она перечитала письмо ещё раз, но уже более вдумчиво. На сегодняшний день, они уже полгода обменивались е-маилами. Она написала ему на следующий день, после его визита в школу, Серенити решила, что просто поблагодарит его за доброту, и не будет ждать ничего взамен. Но он ответил, а она не смогла удержаться, чтобы снова ему не написать. И это было начало их постоянной переписки.
И звонков, рассеянно подумала Серенити, нажимая кнопку быстрого набора номера Виллема.
Он сразу же ответил.
— Доброе утро, Серенити, — как всегда, его голландская манера растягивать слова, вызвала дрожь во всём её теле, и потому, что она была одна в комнате, Серенити позволила себе прикрыть глаза, и насладиться звуком его голоса.
Она могла целую вечность провести так, просто слушая, как говорит Виллем де Конаи.
Но конечно же, она не могла позволить ему узнать это.
— Доброе утро, Виллем. У тебя есть время поговорить?
— Да, — кратко ответил он. Но Виллем был истинным голландцем, и если он говорит "да", то именно это и имеет ввиду. В свои первые месяцы пребывания в Амстердаме, Серенити оценила склонность местных к прямолинейности, понимая, что некоторые могут принять это за грубость и резкость, но на самом деле, это было практичностью и откровенностью голландцев.
— Почему ты попросил меня позвонить?
— Мне нужо расслабиться, — ответил он ей.
Ах. Она прекрасно понимала, что он имел ввиду, и без доли сомнения, начала рассказывать о том, как провела вчера свой день. Её удивляло, почему миллиардеру, вроде Виллема де Конаи, хотелось слушать истории о её школьной жизни, но так же, она понимала, что проблемы, казавшиеся непреодолимыми в её глазах, были всего лишь детскими шалостями для Виллема.
Откинувшись на спинку офисного кресла, Виллем устремил взгляд вдаль, любуясь прекрасным видом, открывающимся из окон его офиса, уровень его стрееса понижался, с каждым словом, произнесённым успокаивающим голосом Серенити. Этот способ релаксации, стал быстро его любимым, узнавать что происходит не так в жизни девочки, и помогать ей это разрешить.
Когда она окончила рассказ, он лениво сказал:
— Сделай комплимент своей учительнице, когда увидишь её в следующий раз.
Серенити с опаской переспросила:
— Ты не шутишь, да? Я должна делать комплименты после того, как она вычитывала меня перед всем классом?
— Совершенно верно. Помнишь, что я говорил о выборе ведения боя...
Она прервала его, тяжело вздохнув.
— Нет лучшего нападения, чем слова, сказанные в красивой манере, — Серенити повторила его совет, копируя его манеру говорить.
Он улыбнулся в знак одобрения.
— Хорошая девочка.
Серенити опять тяжело вздохнула.
— Но это так сложно, — призналась она. — Не представляю, как тебе постоянно даётся это притворство.
Виллем задохнулся:
— Притворство? — Он произнёс слова с поддельным гневом. — Я бы убил любого другого человека, который посмел бы мне сказать такие слова.
— Но не меня, — парировала Серенити, — ты сказал мне, нет, вернее, ты приказал мне быть всегда откровенной с тобой, и я честно считаю, что ты каждый раз притворяешься, во благо бизнеса.
Она поморщила нос, вспоминая сводки новостей, которые жадно поглощала, в ожидание очередного упоминания Виллема, как "самого сладко-говорящего гада Европы".