различить знакомые знаки среди сияющей россыпи. Небесная река текла надо мной, звезды мерцали и переливались – тысячи тысяч, у каждой свое имя и голос. Я отыскала серп, звезду в его рукояти. Свет, который не дает ночным путникам сбиться с дороги. Звезда севера, Арца.
Запахи травы и предрассветной земли дурманили, но летнее острие уже опускалось к горизонту, указывало вниз. Оно словно напоминало: пришла осень, не забывай, не забывай. Лето позади, но еще видны три его самые яркие звезды, и одну из них зовут Амира.
Не отрывая взгляда от неба, я коснулась руки Мельтиара. Печаль, перевитая острыми нитями боли, кольнула ладонь. Ночь показалась темнее, а свет Амиры над волнами травы – нестерпимо ярким.
Всего несколько дней назад предательство обрушилось на город и Амира погибла. Погасла одна из самых близких звезд Мельтиара.
Я хотела помочь прикосновением или словом, но Мельтиар взял меня за плечо, повлек вперед.
– Не останавливайся, – велел он. – Нам нужно идти.
Несколько шагов мы молчали – я слушала, как его чувства бьются в тисках воли, – а потом Мельтиар проговорил:
– Расскажи о себе. Кто в твоей команде?
Я зажмурилась от нахлынувших воспоминаний и попыталась подобрать слова для ответа.
* * *
Мы выросли, зная, что будем скрытыми, готовились к этому всю жизнь. Учили язык врагов, их привычки, малейшие обычаи и правила. Враги должны были видеть в нас своих сородичей, доверять и ни в чем не подозревать.
Когда мы отправились в Эджаль, вражеский город, где нам предстояло жить до начала войны, я радовалась и боялась одновременно. Но все шло как надо, мы удачно внедрились, враги не распознали нас. Начались дни скрытой жизни, и радость превратилась в ожидание победы, томительное и жгучее, а страх опустился холодной пылью на дно души.
Я пыталась, но не могла перестать тосковать по городу, по тому времени, когда наша команда была неразлучна. Теперь мы виделись лишь изредка, а в остальное время делали вид, что почти не знакомы.
Я всегда немного завидовала людям с длинными красивыми именами. Но в Эджале короткие имена оказались кстати: нам не пришлось их менять. Никто не понял, что это слова чужого языка, небесные знаки. Враги знали, что среди них живет темный народ, но были так беспечны, не могли распознать ни одного человека.
Коул, единственный маг нашей команды, работал в оружейной королевского гарнизона. Он ругался на королевских солдат: «Не следишь за ружьем, а если война завтра?» – и целыми днями работал в мастерской. В гарнизоне его не любили, но никто не заподозрил, что он истачивает снаряжение разрушительной силой, обращает ружья против тех, кто владеет ими.
Иногда мне удавалось найти предлог, чтобы забежать в мастерскую. Если рядом не было врагов, Коул молча сжимал мою руку, и мне было проще прожить остаток дня.
Кори не числился в армии, но работал в лаборатории при гарнизоне. Туда не любили пускать посторонних, а тем более женщин. И без того про Кори сплетничали в Эджале: в него влюбилась дочка богачей, писала ему стихи, и уже шли разговоры о свадьбе. «Хороший мальчик, но ведь ни гроша за душой, как только ее родители согласились?» – такие пересуды я слышала. Когда нашей команде удавалось встретиться вдали от чужих глаз, мы смеялись: «Главное, чтобы война началась вовремя, а то и правда придется Кори жениться!»
Иногда Кори приходил в башню, где я служила. При врагах он был серьезен и сдержан, даже свои непокорные рыжие волосы заплетал в тугую косу. Перебрасывался со мной парой слов, и становилось легче дышать.
Я считалась ополченцем, а работала помощницей начальника гарнизона. Через меня проходили все военные новости Эджаля, ведь именно я сидела за наборной доской и под диктовку командира складывала резные символы и отпечатывала послания. Но новостей было так мало, что меня чаще отправляли с письмами на соседний военный пост.
Там я познакомилась с Нори.
Нори стал отличным прикрытием. Он был милым и не особо умным, жил не в самом Эджале, а на посту возле газовой вышки. Переехать ко мне он не мог, и я к нему тоже, поэтому мы лишь встречались время от времени. Зато в гарнизоне все знали, что я не одинока, – у меня появился повод отвергать ухаживания. Не стоило с кем-то сближаться в самом Эджале: у меня был отдельный домик, в который я не хотела впускать врагов. Ведь там обычно собиралась наша команда.
Мы назначали встречу, когда кто-то возвращался из города, приносил письма и последние новости о доме. Сидели за столом, говорили на родном языке и пили, а за окном была ночная тишина Эджаля – пыльная и душная летом, холодная и ветреная зимой.
Мы сидели так и перед самой войной. Считаные дни оставались до звука флейты, до призыва, и я сгорала от нетерпения и жажды битвы.
* * *
– В моей команде были Коул и Кори, – сказала я и взглянула на Мельтиара. Отблески звезд мерцали в его волосах, рассвет все не шел. – Мы были скрытыми в Эджале.
– О, Эджаль. – Мельтиар крепче сжал мою руку. Я чувствовала, что он улыбается. – Эджаль был очищен идеально. Красиво и быстро.
Тепло, звон счастья, гордость – почти нестерпимые чувства – переполнили душу. Я хотела обернуться, дотронуться до Коула и Кори, сказать им: «Вы слышали?! Мельтиар похвалил нас!»
Но кругом был лишь шепот травы, бескрайняя равнина под звездным небом.
Легенда о забытом времени
До завоевания мир был иным.
Как и теперь, порой облака скрывали звезды, заслоняли небесную реку. Но звезды, жившие на земле, сияли ясно – днем и ночью. В любое время года – и когда листья распускались, и когда желтели и опадали – звездный свет сиял по всему миру, песни звучали и не смолкали.
Люди не прятались в пещерах, под защитой запечатанных скал, и не теснились в душных городах, подобно врагам. По всей земле были разбросаны селения, наполненные светом, ведь в сердце каждой деревни сиял звездный источник.
Душа мира поднималась из глубин земли, мерцала в водах рек, звенела в струях водопада, наполняла светом камни.
Люди собирались вокруг источников, пили свет и делились им друг с другом. Песни сплетались с голосами звездных потоков, с волшебством мира. И источники сияли все ярче, песни звучали все чище.
Мир не знал тогда опасности и оков. Многое свершалось в видениях и наяву, но сохранилось лишь в легендах. Многие песни теперь утеряны, знания исчезли. Свет источников померк, скрылся в недрах мира.
Те дни стали забытым временем, и виной тому враги.
В поисках нового дома захватчики причалили к звездным берегам и обрушили на них свою ненависть. Потому что больше всего на свете ненавидели волшебство, поющую душу мира. Звезды гибли от их