С первыми трелями, что разнеслись на всю деревню, на площади образовался большой круг. Уже знакомые трещотки подскочили к Ратмиру и не переставая улыбаться под обе рученьки вывели его к танцующим. Я же осталась охранять покой местных пьянчужек.
Ручейки, сменялись хороводами, молодые отплясывали зажигательные танцы, рядом с площадью разожгли несколько небольших костров, откуда уже доносился аромат чего-то невероятно вкусного.
— Капель, давай с нами! — подскочил ко мне Ян с просящими глазами, словно блюдцами.
— Я не умею так, — смутилась я вдруг. Феи любят и танцевать и веселиться, но подобного размаха я ни разу в Светлограде не видывала.
— Научишься, здесь ничего сложного, — даже не стал вникать в мои слова мальчишка и потащил меня за руку в эпицентр праздника.
Проскочив между парочками, мы оказались во внутреннем круге. Музыканты тут же начали играть новую зажигательную мелодию, на которую толпа откликнулась улюлюканьем и аплодисментами.
По мановению ока во внутреннем круге остались только девушки. А я не успела даже подумать о том, куда делся Ян, как меня за обе руки схватили и вовлекли в девичий хоровод. Девушки ходили, напевая веселую песню, пританцовывали в такт, то сужая, то расширяя круг. Я смотрела на них и старалась и сама подражать их движениям, в которых и правда не оказалось ничего сложного. Во всяком случае, на втором круге мне уже казалось, что я ничуть не уступаю местным красавицам. Рядом то и дело мелькал Ян, которому танцевальные па были не помехой для озорной улыбки и подмигивания.
Внешний круг из мужчин приблизился почти вплотную к нашему, несколько парней уже подхватили своих партнерш, поднимая их высоко над землей. А я с сожалением поняла, что сейчас нас с Яном ждет полный провал. Меня так мальчишка точно подбросить не сможет, и пусть и не пытается, а то ещё надорвется. На одну секундочку стало жаль покидать танцующих, а на вторую крепкие мужские ладони обхватили мою талию, чтобы с легкостью поднять вверх, словно я пушинка.
“Вот это силища” — умела бы, присвистнула от восторга.
Когда наконец незнакомец опустил меня на твердую землю, я обернулась, чтобы посмотреть на выбравшего меня партнера. Ратмир, как и все остальные мужчины перед своими дамами, склонил голову в легком поклоне передо мной. Прикусив язычок, который уже так и норовил ляпнуть какую-нибудь колкость, я склонила голову в ответ. Ради такого веселья, можно хоть на один вечер изобразить мировую.
Я очутилась в плотном кольце рук мужчины, возвышавшемуся надо мной чуть ли не на две головы. Во всяком случае, в запале танца его фигура казалась мне необъятной. Каждые несколько фигур мы менялись партнерами, и каждый раз я не могла дождаться, когда вернусь к своему. Только хмырь мог подбросить меня так высоко, что казалось еще чуть-чуть и я взлечу, только Ратмир мог закружить на руках так, что все лица вокруг смазывались, а душу наполнял восторг.
Когда мы наконец остановились, я подошла к забору, чтобы снять куртку и повесить на колышек, которых осталось не так уж много свободных. От танцев и тепла костров было жарко, да и лопатки сводило от зуда. Казалось, что куртка только раздражает нежную кожу спины. Оставив веселящуюся толпу позади, пыталась отдышаться и сделать глоток свежего воздуха.
— Агу, — донесся до моего тонкого слуха младенческий лепет и я без труда обнаружила рядом люльку с малышкой.
— Здравствуй, маленькая красавица, — я склонилась на пухлощекой голубоглазкой, которая тут же схватила мою прядь волос и намотала на свой детский кулачок.
— Нет, милая, они мне еще тоже пригодятся, — отвлекая девчушку прибаутками, я осторожно освободила свой локон из цепких пальчиков. — А хочешь, я и тебе такие подарю? — заговорщически шепнула я крохе, как и любой другой фее мне было сложно устоять перед младенцем и не одарить хоть чем-то.
Малышка залепетала в ответ, а моя спина снова отозвалась зудом.
“А ведь куртку я уже сняла” — только и успела я подумать, как за спиной распахнулись крылья и меня сильным махом снесло с ног.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Люлька, которую я нечаянно задела рукой, опасно накренилась и я тут же спохватившись, подскочила к ней, чудом успев подхватить малышку, выпавшую из своей кроватки. Голубоглазка, напуганная резким падением, заплакала, от чего на нас тут же обратили внимание.
— Фея! — едва не оглушил мои чуткие барабанные перепонки женский вопль.
— Помогите, люди добрые! Ребенка крадут! — подхватили визг предшественницы еще несколько голосов, а я стала суматошно озираться в поисках того злодея, что собирался украсть малышку.
Горе-мамаша, бросившая ребенка одного ради танцев, подскочила ко мне и выхватила малышку из рук, отчего та испугалась еще больше.
— Околдовала ее, от того и плачет, — тут же нашлась с ответом родительница, а толпа ее только поддержала.
— Гнать ее взашей, похитительницу!
— Крылья бы ей оборвать!
Со всех сторон на меня сыпались обвинения, а я никак не могла понять, что же случилось с людьми, что еще минуту назад приветливо мне улыбались. Слезы подступили к глазам, а людская толпа продолжала надвигаться на меня, грозясь скорой расправой.
— Скорей, — резко дернул меня в сторону, в миг оказавшийся рядом хмырь.
За его широкой спиной мне стало легче, словно он отсек своей фигурой всю опасность. Крепко схватив меня за руку, он быстро повел меня прочь от площади к домику травницы на отшибе. Странно, но толпа не спешила нас преследовать, куда больше им нравилось обсуждать, как именно они учинят надо мной расправу.
Вновь игнорируя всяческие манеры, Ратмир сходу распахнул дверь и втолкнул меня внутрь.
— Берегиня за тобой присмотрит. Я узнаю, сможешь ли ты уехать прямо сейчас, — сказал Хмырь и тут же закрыл дверь прямо у меня перед носом. Без его защиты стало сразу неуютно и страх быстро напомнил о себе, окутывая мурашками мои руки.
Глава 8
Я обернулась назад, чувствуя спиной пристальный взгляд. Сгорбленная старушка стояла в дверном проеме, глядя куда-то поверх меня своими подслеповатыми глазами, но меня не покидало ощущение, что, чтобы я сейчас не сделала, это не укрылось бы от ее внимания.
Вот ведь удивительный народ! Живут по соседству и дружат с хмырем, с ними в деревне живет настоящая ведунья, а спустить всех собак решили на меня. Словами не передать как же это…
— Обидно? — внезапно спросила бабушка, словно прочитав мои мысли.
— За что они так со мной? — я обняла себя за плечи и прислонилась к стене, даже не думая, что Берегиня станет отвечать на мой вопрос. — Я же не нарочно, — тихонько сказала я. — Я не хотела напугать ребенка, только поймать, не дать упасть, успокоить…
— Ясно за что, — не раздумывая, ответила старушка. — Ты же фея. А все с малых лет знают, что феи могут украсть человека и держать в своем дивном городе несколько сотен лет, а уж больно падки они до детей.
— Но ведь глупости все это! Сейчас такого и подавно нет. Разве можно вот так запросто обвинить живое существо в преступлении, которое он не совершал? — я все продолжала возмущаться, не замечая улыбки старушки. — Да они просто темные люди, не видят дальше собственного носа, да и тот у них застрял на дне чекушки…
— А сама ты значит больно светлая? — резко пресекла меня бабушка. — И на хмыря смотришь с пренебрежением лишь потому что цвет глаз не по нраву?
— Но его то они не боятся, — обиженно насупилась я.
— Не боятся, — легко подтвердила старушка. — Так ведь и знают его много лет в отличии от тебя. Если бы не он, ни один деревенский мужик охотится бы не смог, не знали бы ни одной тропинки через болота, умерли бы от хворей, если бы он мне лекарственные травы не носил. Потому его и уважают.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ага, видела я, как его уважают, — тихонько фыркнула, вспомнив висевших на нем трещоток, а Берегиня рассмеялась в ответ. — Все знают, что хмыри — душегубы: людей в болото утаскивают, — не отступала я, пытаясь доказать свою правоту.
— Так ведь все знают, что и феи крадут людей и дурманят сознание, — не растерялась старушка.