Оноре, потерявший голову от происходящего, опустился на диванчик рядом с женщиной, красота которой и запах духов ошеломили его. Удивительными показались плечи незнакомки, «слегка розоватые, точно красневшие от стыда, что люди видят их обнаженными». Дрожа от желания, незаметно приподнялся, чтобы лучше рассмотреть корсаж, и был ослеплен «ее грудью, стыдливо прикрытой светло-голубым газом, сквозь который все же просвечивали два совершенных по форме полушария, уютно покоившиеся среди волн кружев». В мгновение ока лишившись рассудка, он бросился на соседку, покрывая поцелуями эти плечи. Смущенная дама оттолкнула его. «Мне стало стыдно за себя. Я сидел ошеломленный, смакуя сладость только что украденного плода, ощущая на губах теплоту ее тела, и провожал взглядом эту богиню, словно сошедшую с небес».
Внезапный переход из детства в зрелость поразил Оноре своей не поддающейся контролю необузданностью. Женщина перестала быть для него эфемерным существом, обрела плоть и кровь, запах, стала осязаемой, необходимой для утоления голода, который он ощущал физически, до боли. В жизни беспокойного, ненасытного подростка начался новый период – мечты о славе на поприще искусства, в политике и в свете мешались с почти животным желанием обладания женщиной. Он хотел как можно быстрее расстаться с коллежем, чтобы схватить в охапку весь мир и встретить особу, занимающую высокое положение в обществе, которая посвятила бы его во все любовные секреты.
Будто в ответ на его пожелания, семья решает сменить место и образ жизни. Первого ноября 1814 года Бернар-Франсуа узнает, что его назначили руководить снабжением армейской дивизии Парижа. Он обязан этим продвижением сыну своего старинного покровителя – Огюсту Думерку. Его годовое жалованье составит семь с половиной тысяч франков. Решительно король – это к лучшему! В свои шестьдесят восемь лет господин Бальзак вновь полон сил и готов к бою. Дом продан за сорок тысяч франков в присутствии нотариуса ввиду скорого переезда. Чемоданы собраны. Слова прощания друзьям, но без излишнего сожаления. В середине ноября Бальзаки покидают Тур, чтобы обосноваться в Париже, на улице Тампль в квартале Марэ. Оноре видит в этом неожиданном событии предвестие собственных успехов вне школьной скамьи.
Глава четвертая
Париж. Возвращение Наполеона. Судейское сословие
Париж без Наполеона! Оноре это казалось невозможным, но стало постыдной, размеренной реальностью. Жизнь продолжалась, будто ничего не случилось: переполненные театры, злословие в гостиных, свои завсегдатаи в ресторанах, дешевых харчевнях и модных лавках, консьержи и консьержки в неизменных тапочках, разносчики воды, мелкие торговцы, штопальщицы, угнездившиеся под козырьками входных дверей, пьяные рабочие, идущие вечером нетвердой походкой по плохо освещенным, разбитым улицам. Надо было приспосабливаться к неудобствам, и прежде всего к новому режиму.
У Бальзаков, как и у многих других, по вечерам зажигали свечи или масляную лампу, топили дровами, закупали провизию у мелких лавочников по соседству. Дядюшки, тетушки, кузены и кузины, принадлежавшие клану Саламбье, обитали в этой части Марэ – квартале не самых богатых буржуа и ремесленников. Эти добропорядочные люди благополучно пережили правление Людовика XVI, Революцию, Империю, теперь со смиренным скептицизмом приняли и Реставрацию. Им нужен был порядок, мир, достаток. Они много говорили о политике, предпочитая все же почитывать газеты в кафе, не афишируя своих взглядов подпиской на какое-то определенное издание: по «Le Quotidien» и «La Gazette de France» всегда можно узнать ультрароялиста, а по «Le Constitutionnel» или «Les Débats» – либерала. Просматривая все подряд, никогда не окажешься на стороне тех или других: в наступившие сложные времена подобная тактика была проявлением элементарного благоразумия.
Осторожность не чужда была и Бернару-Франсуа. Демонстрируя покорность и лояльность, он определил сына в учебное заведение, во главе которого стоял ярый монархист Жак-Франсуа Лепитр. Пансион располагался недалеко от дома, на улице Сен-Луи-о-Марэ, в старинном особняке. Директор, колченогий толстый человек, передвигался, опираясь на костыль. Когда-то он принимал участие в заговоре роялистов, пытавшихся выкрасть Марию-Антуанетту из Тампля. Их выдала горничная. Лепитр попал в тюрьму Консьержери, чудом ему удалось оправдаться, в отличие от своего сообщника Тулона он избежал гильотины. Когда к власти пришел Людовик XVIII, его наградили за преданность орденом Почетного легиона. Среди родителей учеников он слыл эрудитом (опубликовал «Историю обожаемых римлянами и греками богов, полубогов и героев»), человеком прямым, порядочным, строго придерживающимся традиций.
Дисциплина была строгой. Под неусыпным контролем учителей, умевших кому угодно испортить настроение, воспитанники вставали с рассветом, умывались холодной водой, наспех съедали чуть теплый завтрак и приступали к учебе: сначала повторяли пройденное накануне, затем, построившись, отправлялись в лицей Карла Великого. Счастливчики, у которых было немного денег, перед уходом проскальзывали к привратнику – небескорыстному соучастнику всех мелких делишек обитателей пансиона. За определенную сумму можно было рассчитывать, что он принесет запрещенную книгу, уладит дело с возвращением в неурочный час, напоит кофе со сливками, редкими и дорогими вследствие континентальной блокады. Оноре получал от матери столь скудные средства, что не мог оплачивать подобные роскошества. Когда его товарищи, подкупив цербера, убегали и увивались за барышнями, дарившими таинственные наслаждения, он ждал их возвращения и рассказов.
Не прошло и двух месяцев со дня его поступления в пансион Лепитра, как Париж с изумлением узнал о высадке Наполеона в заливе Жуан 28 февраля 1815 года. Ученики, тосковавшие по победам императора, с восторгом приняли это известие. И хотя директор заявил о необходимости немедленного наступления на узурпатора, со страстью обсуждали триумфальное продвижение своего героя по Франции. Смирившись, Людовик XVIII бежал в Гент, 20 марта Наполеон вступил в Париж. Лепитр оказался зажат со всех сторон: ему пришлось противостоять учащимся, забывшим о всякой сдержанности, сотрудникам, предъявлявшим всевозможные требования, родителям, окончательно сбитым с толку. Несмотря на угрозы наказания, которые сыпались на их головы, разбушевавшаяся молодежь сжигала белые флаги, распевала «Марсельезу» и «Veillons au salut de l’Empire», украшала лавровыми венками изображения императора. Но праздник оказался недолгим.
Вскоре после поражения Наполеона при Ватерлоо 18 июня 1815 года несколько учеников отказались идти в лицей Карла Великого и направились в сторону Винсенской заставы, чтобы помочь последним сторонникам Империи возводить укрепления. Глядя вслед уходившим «мятежникам», Лепитр неистово кричал и потрясал костылем. Вторичное отречение их идола привело молодых людей в растерянность, они колебались теперь между покорностью и бунтом. Раздача наград в лицее сопровождалась враждебными выкриками, многих «смутьянов» исключили, но вынуждено было оставить свои места и руководство, включая Лепитра. Ему вменили в вину неспособность поддержать порядок во вверенном учебном заведении. К счастью, несмотря на фанатичное восхищение Наполеоном, Оноре избежал участи «мятежников» и 29 сентября 1815 года благополучно получил аттестат, в котором весьма расплывчато расхваливались его «трудолюбие и добронравие».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});