Читать интересную книгу Хангаслахденваара - Пётр Лаврентьев

– Мои картины хвалят все, Саша. Обхаял их только ты один. Я всё-таки прислушаюсь к мнению большинства, ты уж извини.

Александр залпом выпил стопку водки, вытер рот рукавом и, пошатываясь, поднялся с дивана.

– Всем говоришь? Слышал я это, верно… Хочешь проверить: правду они говорили или нет? Я скажу, как это сделать прямо сейчас! Давай проведём увлекательный эксперимент! Пожалуйста, выйди с картинами в другую комнату, заклей на них надписанные тобой даты, вынеси обратно. Потом начни показ с последних, возвращаясь к самым ранним, сделанным ещё в далёкие юные годы. И в конце спроси всех их: ну как, заметен мой творческий рост с начала занятий живописью? Сильно ли я выросла как художник? Угадай, что они тебе ответят? Они все, как один, захлопают, и умилённо глядя в глаза, начнут уверять, что рост несомненен, что ты просто душка, что тебе пора выставляться самостоятельно, что ты…– Его сильно качнуло, и пришлось схватиться за голову одного из сидящих поблизости. – А!.. Говно, короче, все твои картинки. Бурда сплошная…

Шурочка потеряла дар речи, её глаза медленно наполнялись слезами. Она обвела взглядом присутствующих, ища поддержки, но поддержки не было. Все понимали, что проведи сейчас Талантливая Художница предложенный эксперимент – никто не смог бы угадать какая из картин более ранняя, а какая из последних.

Не хотели обидеть.

Лгали, сволочи…

– Вот спроси их, – продолжая подливать масла в огонь, указал на гостей Саша,– спроси меня: где в этих полотнах философия, суть? Где двери в другие миры? Мы не сможем ответить! – Он беспомощно развёл руками. – Ты всё время талдычишь про эти двери, про входы, так покажи нам, убогим, хоть один такой вход на своей картинке! Ужас, какая же ты дурочка! Ха-ха…

Его смех оборвался внезапно. Шурочка размахнулась и обрушила одно из своих произведений ему на голову. Полотно, прорвавшись, оделось рамкой на Сашины плечи, и осталось там висеть, словно какой-то необыкновенно широкий воротник фантастического фасона.

Такого поворота Александр никак не ожидал, он глупо заморгал глазами, а Шурочка истерически завизжала:

– Вот тебе вход в другой мир, урод! Увидел? Прошёл благополучно, свинья? А вот, – она ткнула пальцем в сторону прихожей, – вторая дверь! Ты просил показать хотя бы один вход в иные миры? Пожалуйста, милый – получи сразу два! Алкаш вонючий, уходи отсюда немедленно! Пошёл вон, я сказала!

Саша, не спеша, стянул со своих плеч остатки картины с очень подходящим к случаю названием – «Ступор сознания от осознания нереальности» (он машинально прочёл это на бумажке с обратной стороны картины), – молча накинул пальто и вышел, хлопнув за собой дверью.

Внутри квартиры послышались Шурочкины горькие рыдания и приглушённые голоса гостей, бросившихся её утешать.

Удивительно, но от всего случившегося ему вдруг стало легко. Легко, будто с плеч свалилась какая-то невидимая ноша, будто он завершил какое-то важное и нужное дело. Он почувствовал себя вновь свободным, сильным и, – как ни странно, – трезвым!

«Пора оцепенения закончилась,– думал он. – Наступила пора идти дальше».

Жаль, конечно, Шурку, но сама напросилась.

Засунув руки в карманы, Саша вышел из подъезда, поднял воротник и пошёл к себе домой пешком, дыша свежим морозным воздухом и осыпаемый искрящимися в свете уличных фонарей снежинками.

* * *

– Нет, Володя, ты не прав, – сказал Александр другу. – Всё-таки та книга не про Шурочку. Может быть, я и кричал, и звал на помощь, но Шурочка – не та женщина, которая могла бы меня спасти. Она и не спасла. Как мне показалось, ей самой нужен был спаситель, так что…

Володя покачал головой.

– Легко ты ко всему подходишь, Саша, – сказал он. – Слишком легко. Ей ведь было больно оттого, что произошло. А тебе – хоть бы хны! Почему ты не отвечал на её звонки?

– А что это дало бы, дружище? Вытирать бабьи сопли, выслушивать жалобы как плохо без меня, что можно бы попробовать начать всё сначала? К чему это, Володя? Я не хотел продолжать строить то, что изначально шатко и кособоко. Я и Шурочка – не тот материал для строительства, из которого могло бы что-то получиться.

Володя достал сигареты.

– Можно я в комнате покурю? – спросил он. – В форточку?

– Да кури, конечно, – разрешил Александр. – Зачем ты спрашиваешь каждый раз?

Друг открыл форточку, закурил. Некоторое время молчали, затем Володя сказал:

– Есть у меня одна хорошая, как мне кажется, мысль. Тебе стоит уехать, стоит отдохнуть.

– Куда уехать? От чего отдохнуть, дорогой ты мой? Я бы с удовольствием уехал из этого мира, но пока не в силах этого сделать! Я бы с удовольствием отдохнул от людей, но опять же не получится – они везде, куда бы я ни поехал, куда ни пошёл – они всегда попадаются на моём пути. Так что затея пуста. Спасибо, конечно, за заботу…

Но Вовка не успокаивался:

– Я знаю место, где ты сможешь взглянуть на всё иначе. Где люди другие, где другая природа, – другой мир, вот что! – и там всё воспринимается по-другому! Если ты вдохнёшь воздух того края, то никогда не забудешь его запаха. Если увидишь его природу, то любая другая станет для тебя лишь жалкой пародией!

– Э, старик, да ты, как я погляжу, ещё и поэт! – улыбнулся Саша. – Эка тебя проняло! И что же это за место такое чудесное?

Володя повернулся к нему и спросил:

– А ты согласишься туда поехать на пару-тройку недель?

– Ну, ты даёшь, брат! – Александр изобразил изумление. – Кота в мешке пытаешься мне всучить? Ты сначала расскажи, что это за место, а то, может, ты меня на край земли агитируешь ехать?

– В общем-то, это и есть край Земли. В определённом смысле, конечно. Я там рос, учился в школе, туда я иногда выбираюсь в отпуск. Там мои друзья. Кольский полуостров, Саша – вот про что я тебе говорю. Побережье Баренцева моря…

– Что? – Саша привстал на диване, и сам нервно вынул из себя иглу, жестом остановив встрепенувшегося Володьку. – Вот куда ты меня хочешь сослать? Надеешься, что я тихо помру там, среди вечных льдов и пингвинов, и перестану трепать тебе нервы?

– Пингвины живут в Антарктиде, неуч! И льдов в Мурманске не намного больше, чем зимой ты видишь здесь через своё немытое окно.

– Всё равно. Спасибо за предложение, старый добрый Вова. Я уж как-нибудь тут перекантуюсь. Может, я и хочу умереть, но не от холода на берегу Ледовитого океана!

– Там сейчас не холодно! – крикнул Володя и поправился: – Не так уж холодно там сейчас. Да не в этом дело-то, Саша! Если ты согласишься поехать, то откроешь для себя много нового, гарантирую! Возможно, что ты вернёшься совершенно другим человеком. А уж про впечатления для будущих книг я промолчу – этого ты получишь в избытке.

Александр задумался: а что, собственно, он теряет? Отпуск на работе взять можно, и прокатиться туда, где ни разу не бывал, совсем не вредно… Что ж, почему бы и не попробовать? Вдруг Володя прав, и там удастся найти что-то новое и необыкновенное? То, что вновь зажжёт в душе искорку желания жить по-настоящему, а не просто коптить небо? Чем чёрт не шутит?

– Вовка, ответь мне: что такое Хангаслахденваара? – неожиданно спросил он товарища.

Володя удивлённо раскрыл глаза:

– Где ты слышал это название?

– Ага! Значит, всё-таки название?

– Ну, конечно! Я до окончания школы жил в маленьком городишке с металлическим названием Никель, за Полярным кругом. В основном, этот городок живёт своим горно-металлургическим комбинатом и шахтами. Весь прокопчён серой – в иные безветренные дни там просто дышать нечем! А около Никеля, если посмотреть на юг, среди сопок возвышается огромная тёмная гора – абсолютно голый камень, никакой растительности, несмотря на то, что сопки вокруг покрыты лесом. Когда смотришь на неё, то она… зачаровывает, что ли… Короче, я мог смотреть на неё часами, и все мои друзья рассказывали то же самое. Что-то в ней притягивает. Мы много раз планировали поход к ней, но каждый раз что-то мешало – так и не побывали вблизи ни разу. Название этой горы на местном наречии – Хангаслахденваара.

– Что это означает в переводе?

– Не знаю. Я в языках никогда не был силён. – Володя усмехнулся и сказал: – Многое про эту гору я слышал в детстве: и про то, что там в древности совершались жертвоприношения, и что когда-то давно жил на ней очень страшный и злобный колдун-саам, и что во время войны на её склонах полегла куча народа… В общем получается, что слышал я про неё только нехорошее. Но название горы похоже на заклинание, правда? Может, по этой причине мы и не спешили узнавать перевод… Вдруг в переводе прозвучит совсем не романтично, не сказочно?

Саня кивнул. Впервые услышав незнакомое слово, он ведь тоже подумал, что оно похоже на заклинание. Рассказать Володьке всё, что произошло сегодня утром или не стоит?