Читать интересную книгу Врежь побольнее - Джеймс Чейз

Она избежала еще одной опасности. Не позаботься она заранее изъять красную папку, та сейчас попала бы ему в руки.

– Да, конечно.

Они отправились в номер Рольфа.

Охранники по-прежнему стояли на верхней площадке и перед лифтом. Они отдали честь, и Уинборн, любивший почет, в ответ наклонил голову.

Дверь открыла медсестра с добродушным лицом:

– Пожалуйста, постарайтесь не шуметь, миссис Рольф, – сказала она, и, впустив их, вернулась в спальню и закрыла за собой дверь.

Уинборн стоял рядом, пока Хельга перебирала содержимое ящиков. Папка с японским контрактом нашлась быстро. Под ней лежала другая с надписью: «швейцарское» – Это напоминает мне кое о чем, – сказал Уинборн, понизив голос, – Леман говорит, что швейцарский счет показывает потерю в два миллиона. Мистер Рольф сказал, что потеря возникла в результате неосторожных спекуляций на бирже. Хельга овладела разыгравшимися нервами. По, крайней мере Рольф, не открыл им правды. Ни Леман, ни Уинборн не знают о растрате Арчер". Она посмотрела не него в упор:

– Швейцарскими делами ведаю я, мистер Уинборн. Мне об этом уже известно. Я обсудила этот вопрос с мужем. Это моя забота.., а не ваша.

Уинборн лишь едва заметно сжал губы и наклонил голову:

– Тогда я вас покину, миссис Рольф.

– У вас еще есть ко мне что-нибудь?

– Ничего срочного. Доктор Леви считает, что при первых же признаках улучшения мистера Рольфа нужно будет перевезти в Парадиз-сити. Там он сможет получить значительно лучший уход, чем здесь. Возможно, через пару дней уже можно будет решить. Сегодня вечером я должен лететь обратно в Майами. Я, конечно, могу рассчитывать, что вы меня будете держать в курсе дела? – Он испытующе посмотрел ей в глаза. – Тогда с вашего позволения...мне нужно позвонить в несколько мест. Если понадоблюсь, я в четырнадцатом номере. – Уже шагнув к двери, он остановился. – Мне кажется, как душеприказчик и юрисконсульт мистера Рольфа, я обязан знать, продолжаете ли вы следовать советам мистера Арчера. Два миллиона долларов – серьезный промах.

Теперь уже Хельга посмотрела ему прямо в глаза:

– Вам пока еще нет нужды выступать в качестве душеприказчика, мистер Уинборн, и я надеюсь, что прежде, чем возникнет такая возможность, пройдет еще много времени, – сказала она спокойно.

Его губы снова сжались:

– Я тоже надеюсь, миссис Рольф. Прошу извинить меня. – И он вышел из комнаты.

Хельга расслаблено откинулась в кресле, глубоко и облегченно вздохнула. Она держала себя правильно. Если бы письмо нашлось, этот опасный человек мог показать свои когти.

Вернувшись к себе в номер, она увидела Хинкля, который поджидал ее. Он выглядел усталым и не таким благодушным, как обычно.

– Как вы себя чувствуете, мадам? – спросил он, выступая вперед.

– Хорошо. А вы, Хинкль?

– Ночь была тревожной, но теперь мистеру Рольфу как будто лучше. Мы не должны терять надежды.

– Доктор Леви сказал вам про.., паралич...

– Да, мадам. Весьма печально, но не надо об этом думать. Могу я вам предложить ленч на террасе. Газетчики уже уехали. Они вам не помешают, а солнце полезно.

– Хорошо. Как ни странно, Хинкль, но я проголодалась.

– Это все нервы, мадам. Вполне понятно. «Милый, добрый Хинкль,» – подумала она. Она очень надеялась, что Хинкль останется с ней, когда Герман умрет.

– Я предложил бы вам немного паштета из перепелов, мадам, затем жаркое и пикантный соус. Я присмотрю за поваром. – Лицо Хинкля омрачилось. – У него мало таланта. Затем шербет из шампанского.

– Чудесно, Хинкль.

Он повернулся к столу, на котором стоял шейкер с мартини и стакан и налил горячительное в стакан.

Хельга следила за его движениями и испытывающе всматривалась в бело-розовое лицо. «Нет, – подумала она, – он не шантажист. На это раз можно ничего не опасаться.» – Вы всегда все предусматриваете, Хинкль, – сказала он, принимая у него стакан.

– Я хотел бы думать, что это так, мадам.

Пауза, потом он продолжал. – В настоящий момент я ничем не могу помочь мистеру Рольфу. К сожалению, им занимаются другие. Я был бы рад, если бы вы воспользовались моими услугами, мадам. Это доставило бы мне большее удовольствие.

– Спасибо, Хинкль, я так и сделаю. – Ее быстрый активный ум увидел представившуюся возможность. Нужно завербовать его на свою сторону. – Мистер Уинборн спрашивал о каких-то бумагах, относящихся к недавней сделке с японцами. Я сказала ему, что вы хорошо знакомы со всеми делами мистера Рольфа, но мистер Уинборн... Она умолкла, видя легкую краску, выступившую на лице Хинкля. Отведя глаза, она закончила: – Мистер Уинборн – сноб.

– Очевидно, так, мадам, – сказал он и, слегка поклонившись, направился к двери. – Значит, ленч через полчаса.

Когда он ушел, Хельга вышла на террасу и окинула взглядом пляж, толпы людей и потоки машин.

– Кажется, Хинкль мой, – сказала она себе. ***

После ленча ее навестил доктор Леви. Он сказал, что кровоизлияние в мозгу локализировалось, и это ободряет. Он снял очки и взялся за переносицу кончиками пальцев. – Но паралич тяжелый. Впрочем, со временем можно надеяться на некоторое улучшение. Через два-три месяца может наступить заметная перемена. Я попросил приехать профессора Бернштейна. Он лучший специалист в Европе. Однако состояние мистера Рольфа неудовлетворительное, поэтому я не хочу вселять преждевременных надежд. Тем не менее при том интенсивном лечении, которое получает мистер Рольф, его можно будет транспортировать через три дня, я уверен. К сожалению, я не могу оставаться здесь, и мне хочется поскорее перевезти его в вашу клинику. Но можете полностью на меня положиться.

– Заметная перемена? Что значит?

– Если его сердце и дальше будет выдерживать нагрузку, к нему, по всей вероятности, вернется речь, а паралич, поразивший правую сторону, уменьшится.

– Два или три месяца?

– Может быть, на это потребуется больше времени, но наверняка не меньше.

– То есть, два или три месяца он не сможет говорить?

– Скорее всего нет, разве что нечленораздельно бормотать. Я говорю это потому, что мистеру Уинборну не терпится посоветоваться с ним. Но я предостерег его от любых попыток утомлять мистера Рольфа.

«Два или три месяца, если у него выдержит сердце», – подумала Хельга.

– Можно его повидать? – спросила она без всякой охоты, на зная, что от нее подобных слов ждут.

– Не советую, миссис Рольф. Совершенно незачем зря его расстраивать. – Доктор Леви надел очки. – Не тревожьтесь, доктор Беллами будет постоянно со мной контактировать. К пятнице я решу, можно ли его перевозить или нет. А вам, миссис Рольф, совершенно незачем сидеть в этой комнате. Прогуляйтесь, сходите на пляж. Погрейтесь на солнышке. – Он улыбнулся. – Я не хочу, чтобы у меня на руках оказался еще один важный клиент. Одного вполне достаточно. Поэтому постарайтесь повеселее провести время. Мистер Рольф не собирается умирать. – Он умолк, поняв, что эти слова налагают на него обязательства. – Во всяком случае, он проживет кое-какое время. По крайней мере, до конца года. Мне хотелось бы уговорить вас не сидеть взаперти и постараться жить нормальной жизнью. Он в надежных руках, будьте уверены.

– Вы очень добрый и чуткий, – сказала Хельга.

Выйдя после его ухода на террасу, она ощутила горящее прикосновение солнца, как чувственную ласку.

«Если Германа это не прикончит, – думала она, – то через два или три месяца она скажет Уинборну про письмо.» Что ж, за это время многое может случиться. В ее руках по-прежнему остается контроль над швейцарскими делами, а это примерно пятнадцать миллионов долларов. Это надо обдумать. Лучше всего ей думалось ночью. Поэтому сегодня ночью она хорошенько поразмыслит о своем будущем. А пока все козыри как будто у нее в руках. Герман не сможет говорить еще месяца два. Опасное письмо у нее, контроль над пятнадцатью миллионами – тоже.

Хельга прошла в спальню и переоделась. Затем надела пляжный халат и позвонила старшему портье.

– Дюноход, пожалуйста.

– Слушаюсь, миссис Рольф. Будет через три минуты. Если к Герману когда-нибудь вернется дар членораздельной речи, этому почтительному обхождению придет конец. Потребуй она шестидесятитонную яхту, не возникло бы никаких затруднений. Но волшебный ключ уже был готов выскользнуть из рук.

Выйдя из комнаты, Хельга заметила, что охранника убрали. Это вызвало у нее чувство облегчения. Пока Герман жив, им не будут интересоваться.

Она поехала к морю, махая рукой козыряющим ей полисменам, которые останавливали пред ней движение. Потом направила дюноход к отдаленным пустынным дюнам подальше от людского скопления.

Проезжая мимо вереницы хижин, она вспомнила о Гарри Джексоне. Он успел совершенно вылететь у нее из головы, но, увидев хижины, одну из которых он снимал, она с сожалением подумала о Нем. В утренних газетах появились ее фотографии. Теперь Гарри наверняка знает, кто она такая, и с ним опасно было затевать интрижку.