Читать интересную книгу Кодекс Крови. Книга III (СИ) - М. Борзых

посреди двора Цитадели. Спина моя была исполосована кнутом. Стоя на коленях в собственной крови, я впервые услышал голос Матери Крови:

— Если берёшь оплату кровью, будь готов заплатить своей за этих людей.

Утром меня перевели на следующий ярус Цитадели.

Я снова пришёл в себя на пороге в алтарный зал. Что всё это означает? Зачем показывать мне моё собственное прошлое? Тем более, что этот кусок я отлично запомнил на всю жизнь и не только. Какие-то очень странные шутки у алтаря этого рода.

Постояв с минуту, я всё же решился и снова сделал шаг вперёд.

Ох ты ж… Сердце зашлось в бешенном ритме, к горлу подкатила тошнота. Столько лет прошло, а я всё никак не мог вспомнить этот эпизод без боли и ревности.

Мы с Ланой и Тильдой на приёме у барханцев. Ещё вчера гремела битва за объединение песков пустыни под одной дланью, а сегодня нас пленяли вечерняя прохлада оазиса и меднокожие девушки, танцующие вокруг чаш с огнём. Звон браслетов на запястьях и щиколотках, трепет монист на обнажённых телах, блики пламени в глазах, чернее ночи. Страстные взгляды новоявленного владыки, бросаемые на моих спутниц.

Наша последняя ссора с Ланой. Она желала власти, подчинения и слепого обожания к себе. Я же этого не мог, да и не хотел для нас.

— Ты легко можешь покорить не только пустыню, но и любое королевство! Да весь мир падёт к нашим ногам! Ты же сильнейший! Утопи в крови одних, и остальные придут сами! Вместо этого ты всё ещё мотаешься по порталам и прорывам! Сделай уже, наконец, то, для чего ты рождён! Правь, а не бегай на побегушках! — она медленно скидывала с себя одежду, оставаясь обнажённой при свете ночных звёзд. Молочно-белая кожа серебрится во тьме. Такая желанная, такая страстная, с сосками горошинами и копной белоснежных волос. Дитя Селены, кроткое днём и безудержное в своих желаниях ночью. — Я хочу править. С тобой рядом или нет, решать только тебе!

Лана развернулась и ушла к повелителю барханцев, призывно покачивая бёдрами. Эту ночь она провела с ним, а наутро явилась как ни в чём ни бывало:

— Так, каково твоё решение? — нахально улыбалась она, — учти, я буду только с победителем и повелителем.

— Тогда нам не по пути, дорогая, — горечь этих слов с привкусом крови и пепла до сих пор стоит у меня во рту.

Я снова оказался стоящим перед аркой. Сердце не унималось, в ушах шумело, а глаза застила кровавая пелена. Я прижался к холодному камню лбом, пытаясь прийти в себя. Не получалось. Было больно и от воспоминаний, и от осознания, что это стало началом конца. Меньше чем через год её не стало.

Шаг в арку я сделал лишь для того, чтобы заглушить бурю былых чувств и воспоминаний. Но, похоже, память решила подкинуть мне одно из недавних событий.

Я снова проводил ритуал очищения убиенных жителей Малых Трясинок. Лица погибших, руны, выведенные моей кровью, скорбящие женщины и дети… Такое не забывается. Стирается из памяти боль, разрывающая тело в качестве оплаты за очищение, на время умолкает чувство долга, успокоенное ритуалом, но под сердцем навсегда остаётся чувство вины. Не успел, не предугадал, не уберёг.

В этот раз я видел происходящее со стороны. Каждого погибшего возле его семьи, прощания, слёзы, объятия. Уходя, каждый из них смотрел мне в глаза, прося уберечь их семьи, не бросить на произвол, защитить. Вот только смотрели они не на меня, стоящего на коленях и корчащегося от боли, а на меня иллюзорного, которого там не было в тот момент и не могло быть.

Последняя душа покинула костёр вместе с дымом, а я вновь пришёл в себя у арки с ощущением опустошения и моральной усталости.

Слишком много за один раз. Слишком. Хотелось усесться прямо на каменный пол и отдохнуть, а лучше забыться сном, чтобы перелистнуть этот тяжёлый день, полный воспоминаний из прошлой жизни, как прочитанную страницу книги. Вот только отступать было некуда. Никто не даст гарантии, что потом будет легче. Так не проще ли вкусить всю чашу боли от воспоминаний сполна за один раз, а не растягивать сие сомнительное «удовольствие»?

Я отлепился от стены и, пошатываясь, сделал очередной шаг в арку. Она полыхнула кроваво-красным светом, ослепляя на входе, пол ушёл из-под ног, и я провалился в неизвестность.

Глава 4

Я рухнул на каменный пол с высоты не менее трёх метров, хорошо, хоть успел сгруппироваться и перекатом уйти в сторону. Но всё равно дух вышибло основательно. Чуть отдышавшись, осмотрелся. Вот теперь верилось, что это настоящий алтарный зал. К нему вело множество арок на разных уровнях. Каждая арка имела узор из разных комбинаций рун. Моя же до сих пор светилась красным светом на четвёртом от пола ярусе.

Хоть и мне далеко не сотня лет, но это место силы явно старше меня раз в пять, а то и больше. От него веяло древностью и мощью. От концентрации силы звенело в ушах, дышать выходило через раз и то неглубоко. Голова кружилась, а перед глазами плясали красные пятна.

Странно, обычно они белые от недостатка воздуха, а тут… И только сейчас я заметил, что пятна были настоящими, не эфемерными. Посреди зала произрастала копия однажды виденного мной божества Винограда. Куст высотой под четыре, а то и пять метров напоминал по форме горящее пламя с лозами-языками. Угольно-чёрные древесные стебли поднимались вверх, образуя купол. Тонкие гибкие лозы с малахитово-зелёными мясистыми листьями оплетали всё вокруг.

А посреди этого буйства зелени притаилось сердце княжеского рода. Выглядело оно как огромная гроздь винограда с ягодами от бледно-розового до иссиня-чёрного цвета. Каждые несколько секунд внутри ягод вспыхивал свет, мириадами бликов рассыпаясь по алтарному залу. Выглядело это потусторонне и гипнотизирующе. Я не мог оторвать взгляда от чарующего зрелища. Сердце билось, словно живое, но сам куст при этом был застывшим во времени.

Я рискнул подойти ближе, хоть меня и мутило. Каждый шаг к алтарю давался вспышками боли в такт биению сердца. Оказавшись на расстоянии меньше метра, я, наконец, понял, что не так. Куст окаменел и выглядел живым существом, закованным во льды. Сердце же рода ещё билось. Оно терпеливо ждало своего освободителя, но это, увы, был не я. Сейчас мне стоило как-то уговорить алтарь рода помочь мне и себе.

Стилет покинул ножны, но стоило мне сделать надрез, как алтарь буквально полыхнул иссиня-чёрной вспышкой, а по ушам резануло возмущенным вскриком:

— Не смей осквернять родовое святилище своей грязной магией!

Я устало вздохнул. Вот так всегда, сплошные предрассудки. И как, скажите на милость, работать в подобной обстановке⁈

— Смиренно прошу помощи у алтаря рода Виноградовых для исполнения воли их тотема, — склонив голову в жесте вежливости, я обратился к сердцу рода.

— Ну хоть вежливый, и права не качает, — отозвался алтарь с тяжким вздохом и продолжил разговаривать сам с собой, будто меня здесь и не было вовсе, — непонятно только, почему сам не берёт власть. Княжеский титул повыше баронского, да и род наш подревнее. Хотя этому оно вроде и не нужно.

— Графский, — рискнул я поправить алтарь, потому как сердце рода и призрак, видимо, ориентировались на последнюю информацию по Комариным, а две сотни лет назад наш род был баронским и весьма молодым.

— Да хоть герцогский, — вяло огрызнулся алтарь, — мелкие вы, чтобы с нами тягаться. За нами пара тысячелетий стоит, а у вас едва три сотни лет набралось. Даже если твою душу в расчет брать, то до тысячи не дотягиваете.

Что верно, то верно. Я и сам ощущал, что при всей своей обученности и возрасте прошлой жизни не дотягивал. А чему перво-наперво учили в Цитадели, так это уважению к знаниям, опыту и личной силе. Всю свою жизнь в этом теле я выживал за счёт знаний прошлой жизни и невероятной удачи, которая подарила мне благосклонность минимум трёх божеств и, судя по обрывку разговора Комара и Винограда, ещё и уважение четвёртого.

— Признаю правоту и мудрость сердца рода Виноградова, — снова склонил я голову перед сильнейшим и мудрейшим собеседником, ибо нет в том бесчестья признать истину, — потому и обращаюсь за помощью во имя общей цели.

— Что тебе приказал Виноград?

— У нас договорённость: я помогаю найти нового главу рода, он разрешил мне временно использовать иллюзию родового перстня Виноградовых.

— Что же, равноценный обмен. Вижу, ты своё слово