Читать интересную книгу Жестокие слова - Луиз Пенни

Габри поставил на столик пиво, лимонад и две вазочки с орешками. Жители, стоявшие снаружи, наконец разошлись по домам. День был мрачный и сырой, но внутри царили тепло и уют. Сидя здесь, можно даже было забыть о причине, которая привела их всех сюда. Криминалисты словно растворились в стенах, об их присутствии говорили лишь раздававшийся изредка скрежет и невнятное бормотание. Они как будто превратились в грызунов или призраков. Или детективов из отдела по расследованию убийств.

— Расскажите нам о событиях прошлого вечера, — предложил старший инспектор Гамаш.

— Это было какое-то безумие, — откликнулся Габри. — Последний долгий уик-энд лета, так что все сюда пришли. Большинство днем ездили на ярмарку, а потому устали. Не хотели стоять у плиты. В уик-энд Дня труда всегда так. Мы были готовы.

— И что это значит? — спросила агент Лакост, присоединившаяся к ним.

— Я нанял дополнительный персонал, — пояснил Оливье. — Но все прошло гладко. Люди неплохо отдохнули, и мы закрылись вовремя. Около часа ночи.

— Что было потом? — спросила Лакост.

Большинство расследований тяжких преступлений кажутся сложными, но на самом деле довольно просты. Иногда достаточно лишь снова и снова задавать вопрос «Что было потом?». Не помешает и хорошо слушать ответы.

— Обычно я снимаю кассу и оставляю ночной персонал, чтобы они навели порядок, но по субботам дела обстоят иначе, — сказал Оливье. — После закрытия приходит Старик Мюнден, приносит то, что отремонтировал за неделю, и забирает мебель, которую за это время успели сломать. Это происходит довольно быстро, пока официанты и кухонный персонал приводят все в порядок.

— Постойте, — перебил его Бовуар, — Мюнден делает это в полночь по субботам? А почему не утром в воскресенье? Или в любое другое разумное время? Почему поздно ночью?

Ему это показалось подозрительным, а Бовуар с сомнением относился ко всему тайному и скрытному.

Оливье пожал плечами:

— По привычке, я думаю. Когда он взялся за эту работу, у него еще не было Жены, поэтому вечерами в субботу он ошивался у нас. А когда мы закрывались, он забирал поломанную мебель. Мы не видели причин менять что-то.

В деревне, где почти ничто не менялось, это имело резон.

— Значит, Мюнден забрал мебель. А что было потом? — спросил Бовуар.

— Я ушел.

— Здесь уже никого не оставалось?

Оливье задумался.

— Не совсем так. Поскольку народа пришло вчера очень много, то и уборки было больше. У нас работают хорошие ребята. Ответственные.

Гамаш молча слушал все это. Он предпочитал работать именно так. Его подчиненные задавали вопросы, и это давало ему возможность наблюдать и слушать, что отвечают, как отвечают, о чем умалчивают. Сейчас он услышал какую-то настороженную нотку в спокойном и любезном голосе Оливье. Чем вызвана эта настороженность — его собственными поступками или же он хочет защитить своих людей, боится бросить на них тень подозрения?

— Кто ушел последним? — спросила агент Лакост.

— Молодой Парра, — ответил Оливье.

— Молодой Парра? — переспросил Бовуар. — Это как Старик Мюнден?

Габри поморщился:

— Нет, его не зовут Молодой. Это было бы странно. Его зовут Хэвок.[15]

Бовуар прищурился, недовольно глядя на Габри. Он не любил, когда над ним потешались, а этот крупный рыхлый человек, похоже, именно этим и занимался. Но потом Бовуар перевел взгляд на Мирну, которая вовсе не смеялась. Она кивнула:

— Так его и зовут. Рор так его назвал.

Жан Ги Бовуар записал это, но без удовольствия или убежденности.

— И он должен был запереть дверь? — спросила Лакост.

Гамаш и Бовуар оба знали, что это решающий вопрос, но его важность ускользнула от Оливье.

— Безусловно.

Гамаш и Бовуар переглянулись. Наконец-то они вышли на что-то. Убийца должен был иметь ключ. Мир, полный подозреваемых, значительно сузился.

— Позвольте посмотреть на ваши ключи, — сказал Бовуар.

Оливье и Габри достали свои ключи и передали их инспектору. Но был предложен и третий. Бовуар повернулся и увидел связку ключей в крупной руке Мирны.

— У меня тоже есть ключ на тот случай, если не удастся попасть к себе. Или произойдет что-то чрезвычайное.

— Merci, — произнес Бовуар с чуть меньшей уверенностью, чем прежде. — Вы их никому не давали в последнее время? — спросил он у Оливье и Габри.

— Нет.

Бовуар улыбнулся. Это было хорошо.

— Если, конечно, не считать Старика Мюндена. Он свой ключ потерял, и ему понадобился новый, — сказал Оливье.

— И Билли Уильямса, — напомнил ему Габри. — Ты забыл? Обычно он пользуется тем ключом, что лежит под цветочным горшком у входа, но он не хотел нагибаться, когда в руках у него дрова. Он собирался взять ключ, чтобы сделать еще несколько экземпляров.

Лицо Бовуара сморщилось, выражая крайнее недоверие.

— А зачем вообще запирать дверь? — спросил он.

— Таковы требования страховой компании, — ответил Оливье.

«Ну что ж, — подумал Бовуар, — кое-кого ждут повышенные страховые выплаты». Он посмотрел на Гамаша и покачал головой. В самом деле, они все заслуживали того, чтобы быть убитыми во сне. Но по иронии судьбы, убивали именно тех, кто запирал двери и устанавливал сигнализацию. Собственный опыт подсказывал Бовуару, что Дарвин ошибался. Самые приспособленные как раз и не выживали. Они погибали из-за глупости соседей, которые по-прежнему не желали видеть очевидного.

Глава четвертая

— Ты его не узнала? — спросила Клара, нарезая свежий хлеб из пекарни Сары.

Подружка Мирны могла иметь в виду лишь одного человека. Мирна отрицательно покачала головой и занялась помидорами для салата, потом принялась за лук, тоже только что сорванный на огороде Питера и Клары.

— Оливье и Габри тоже его не знают? — спросил Питер.

Он нарезал приготовленную на огне курицу.

— Странно, правда? — Мирна перестала крошить лук и посмотрела на своих друзей.

Питер был высокий, седеющий, элегантный и аккуратный мужчина. Рядом с ним — его жена Клара, невысокая, пухленькая; в ее темных буйных волосах там и здесь виднелись крошки. Ее голубые глаза обычно смотрели с добродушным юмором. Но не сегодня.

Клара озадаченно помотала головой. Несколько крошек упали из ее волос на стол. Она рассеянно собрала их и сунула в рот. Теперь, когда первое потрясение от утренней находки прошло, Мирна была уверена, что все они думают об одном.

Это было убийство. Убитый был чужаком. А убийца?

И они, вероятно, пришли к одному выводу: вряд ли.

Мирна пыталась не думать об этом, но мысли ее все равно возвращались туда. Он взяла кусочек хлеба и принялась жевать. Он был теплый, мягкий, ароматный. Корочка хрустела.

— Бога ради, — сказала Клара, взмахивая ножом в сторону недоеденного ломтика в руке Мирны.

— Хочешь? — предложила ей кусочек Мирна.

Две женщины стояли у кухонного стола и ели свежий, теплый хлеб. Обычно в это время в воскресенье они ходили на ланч в бистро, но сегодня — когда там нашли мертвое тело и приезжала полиция — это было невозможным. Поэтому Клара, Питер и Мирна устроились рядом — в квартире Мирны на втором этаже. Внизу дверь в ее магазин была поставлена на сигнализацию на тот случай, если кто-то войдет. Впрочем, это была не совсем сигнализация — маленький колокольчик, который звонил, если дверь открывалась. Иногда Мирна спускалась на звон, иногда — нет. Почти все ее клиенты были местными жителями и знали, сколько денег нужно оставить у кассового аппарата. И потом, думала Мирна, если кому-то так нужна старая книга, что он готов ее украсть, то пусть крадет.

Мирну пробрала дрожь, и она посмотрела на окно — не открыто ли, не проникает ли через него прохладный, влажный воздух. Она увидела голые кирпичные стены, прочные балки и несколько больших окон с переплетом в небольшую клетку. Подошла проверить, но все они оказались закрыты, кроме одного, да и то было приоткрыто чуть-чуть, чтобы в комнату проникал свежий воздух.

Она пошла назад по дощатому сосновому полу, остановилась у пузатой дровяной печки в середине большой комнаты. Пламя в ней затухало. Мирна подняла круглую крышку, сунула внутрь полешко.

— Ты, наверное, бог знает что пережила, — сказала Клара, подойдя к подруге.

— Да уж. Смотрю — лежит там этот бедняга. Я поначалу даже и раны-то не увидела.

Клара и Мирна уселись на диван лицом к печке. Питер принес два стаканчика с виски и тихо ретировался в кухонную зону большой комнаты. Оттуда он видел их, слышал их разговор, но не мешал своим присутствием.

Две женщины, устроившиеся на диване, попивали виски и разговаривали потихоньку. По-домашнему. Питер позавидовал им. Он отвернулся и помешал в кастрюле яблочный суп с сыром чеддер.

— Интересно, что думает Гамаш? — спросила Клара.