— Смешно, потому что Макс боится даже йорков. В общих чертах рассказал. Я просто Нилова хорошо знаю. Поняла, что он свой норов ни при ребенке, ни при чужом человеке сдержать не сможет. Блин, Надейка, слава богу, что ты от него ушла. Он же все эти годы у тебя кровь пил, мозг жрал, да печень клевал.
— Неужели это настолько ощущалось? Я думала, он в Москве только с катушек съехал.
— Это он в Москве окончательно съехал. А так-то ему давно успокоительное пить пора. Или сразу в дурку.
Я слышу в трубке чьё-то тихое кряхтение и спохватываюсь:
— Прости меня, Анечка, дуру грешную, — причитаю я голосом Чуриковой из «Ширли-Мырли», — прости, Христа ради! Виноватая я, ой, как я виноватая! Поздравляю тебя с рождением сыночка! Как назвали-то наследника престола?
Анька взвизгивает и хрюкает в трубку:
— Дурында! Я сейчас так заржала, что малой грудь потерял и получил молоком в глаз! Назвали Егором, свет Александровичем. Про вес, рост я тебе писала. И звонила! Много раз!
— Да, я видела. Прости меня, пожалуйста. Я так больше не буду. — В последний раз мы с ней болтали, когда я только въехала в новое жилье и теперь вкратце рассказываю, какая хандра на меня напала в эти недели и каких усилий мне стоило вообще что-то делать.
— Я только из-за того к тебе с младенцем наперевес не примчалась, что видела синие галочки в ватсапе. Думаю, значит, сообщения читаешь, не померла, небось. Ты ж недели на две с радаров пропала! Брата вот только сегодня догадалась отправить, и то, обстоятельства вынудили. Что, прожужжал поди все уши тебе наш профессор Лосяш?
Теперь хрюкаю я.
— Профессор Лосяш? Это почему?
— До фига умный потому что. Ну, он же на самом деле профессор. Доктор философских наук. Его так студенты называют.
— Философских, ого! Ничего он мне, кстати, в уши не жужжал. Наоборот, мы от силы парой слов перекинулись.
— Хм, странно, обычно его не заткнуть. Ты, кстати, почему Максу не звонила? Я же тебе ещё год назад номер скинула. Его тоже предупредила, чтобы помогал, если надо.
— Неудобно как-то было, Анют. Сама со всем справлялась. Да и не знаю его толком. Когда в последний раз я Макса видела? У тебя на свадьбе лет десять назад? И тогда бороды точно не было.
— Девять лет назад. Мама каждый раз за нее ругает. Говорит, что как медведь. Такого ночью в подъезде увидишь — испугаешься! О! Слушай! Вам надо куда-то вместе сходить.
Завтра же скажу, чтобы вывел тебя в люди. Не всё же по студенткам бегать.
— По студенткам?! О боже.
— Сейчас уже нет, это древняя семейная история. Он тогда хорошо обжёгся. Выбери пафосный кабак и сходи хоть, платье с дирижаблями по-человечески выгуляй.
Глава седьмая
Улёгшись в зале на раскладной диван, который определённо видел немало странного за свою жизнь, я вспоминаю события этого дня. Снова думаю про Артёма. Сколько в нем агрессии? Кажется, он не был таким в начале наших отношений?
Мы познакомились в нашей альма-матер, Уральском Государственном архитектурно-художественном университете. Артём подрабатывал на моей кафедре градостроительства и ландшафтной архитектуры, — набирал академические часы для поступления в зарубежную магистратуру, я доучивалась последний курс.
Он был университетской знаменитостью, выпускником, которого всем ставили в пример. «А вот Нилов в твои годы…» — обычно так начиналась обвинительная речь в сторону нерадивого студента, — «…в мэрии проект защищал», «…президентскую стипендию получал», «… нос сам вытирал»! Так что, Нилов нам всем порядком надоел за годы учёбы, и мы старались показать, что и сами не лыком шиты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вместе с Анькой, её женихом Сашей и ещё несколькими горящими ребятами мы организовали небольшую архитектурно-дизайнерскую артель. Тогда Екатеринбург и область как раз начал бурно застраиваться, и мы спешили применить свежеполученные знания на практике. Умений по ведению бизнеса у нас было мало, зато было много наглости и задора. Мы отправляли Аньку, как торпеду, в районные, городские мэрии с наскоро сляпанной презентацией, где уверяли, что лучше всех сумеем спроектировать что угодно для города: хоть детскую площадку, хоть роллердром, хоть сквер. Иногда чиновники и бизнесмены сдавались и поручали нам какую-то мелочь. Обе стороны были довольны — те могли писать в отчётах о социальной работе с молодёжью, мы — пополнять резюме.
Вот в такую группу и пришёл вести семинары Артём.
Впрочем, он быстро заставил поменять представление о нём. Мы ожидали, что случится явление звёздного мальчика, который будет валить нас просто из чувства собственного величия. Но Артём, кажется, искренне был расположен к нам. Ему были интересны наши идеи, и он не старался топить отстающих ребят. Наоборот, предлагал помощь в выполнении заданий, жертвуя собственным временем.
Вскоре мы приняли его в свою компанию. Начали вместе ходить в походы, играть в викторины по «Гарри Поттеру», предлагали судить чемпионаты «Что? Где? Когда?». Типичные забавы ботанов, кем мы все, собственно, и были.
Я никогда не думала, что Артём начнёт проявлять ко мне романтический интерес. Всё-таки, мы с разных планет. Он — всегда подтянутый и аккуратно подстриженный, с приличным социальным капиталом мальчик из привилегированной семьи. Я — девочка-гот, фанатка Evanescence и Him, сомневающаяся в выборе своего жизненного пути, воспитанная дедом и матерью-одиночкой.
Но вот мы, женатые и даже почти разведённые, со смышлёным не по годам четырёхлетним сынишкой, живём за тысячи километров от родных краёв. Артём уже вошёл в возраст Христа, мне скоро тридцать, и я всё ещё сомневаюсь, кем стать, когда вырасту.
Я достаю телефон, вхожу во «ВКонтакте» и загружаю наш старый групповой альбом. Такие смешные, юные, полные предвкушения жизни. Анька, как всегда, в центре, рядом Саша, Артём, приобнявший меня — грустную, поникшую. В тот день он, после почти года нашего романа сообщил, что уезжает на четыре семестра учёбы в Германию и не видит смысла в отношениях на расстоянии.
Помню, как я тогда была разочарована. Вскоре после защиты диплома, а также скоропостижной смерти деда я пустилась во все тяжкие. Сменила гардероб, став эдакой женщиной-вамп. Меняла мужчин как перчатки, по несколько дней не являлась домой. Скандалила с матерью, за что до сих пор стыжусь. Чуть не запорола проект, который мы с Аней вели год. В двадцать три я была в ссоре со всеми коллегами и на грани разрушения дружбы с лучшей подругой. С мамой мы не разговаривали, она выставила меня жить в квартиру деда, не в силах больше терпеть мои выходки.
Так что, когда вернулся Артём, свежеиспечённый магистр архитектуры и сказал, что я — величайшее приключение его жизни, он всё осознал и готов покорять со мной вершины, это стало моим спасением. Я поняла, что только с ним я могу быть цельной, сильной, смелой и через год совместной жизни согласилась выйти замуж. Я не знаю, был ли он в курсе моих похождений, — скорее всего, да, но он ни разу не упрекнул меня.