Читать интересную книгу Кот, который учуял крысу - Лилиан Браун

Квиллер знал, что его гости не прочь пропустить по «Кровавой Мэри» перед обедом, и заказал четыре напитка.

— Мне — без водки, — предупредил он. — Я ещё несовершеннолетний.

— Хорошо, сынок, — подыграла ему седовласая официантка.

Когда подали напитки, Арчи предложил тост за Ленни Инчпота, который выиграл Последнюю велосипедную гонку перед первым снегом.

— Его мать будет в восторге, — заметила Полли.

— Завтра Луис будет всех угощать дармовым кофе. Ленни — хороший парень. Увлечённый. Работящий. Добросовестный.

Милдред, единственная среди всех четверых уроженка Мускаунти, заявила:

— К счастью, он не похож на своего отца. Мистер Инчпот за всю жизнь палец о палец не ударил. Он всегда был болен. Так Луис говорит. Она ухаживала за ним, воспитывала их сына, кормила-поила его, управляла закусочной. Между прочим, он ещё и попивал — говорил, что это полезно для здоровья. В один прекрасный день он выполз из бара чуть не на четвереньках, попал под грузовик и погиб. Луис едва с ума не сошла от горя. Но вскоре она узнала правду. Доктор Гудвинтер ничего ей не сказал, но медсестра проболталась. Мистер Инчпот никогда и ничем не болел. Он был симулянт!

Арчи перебил её:

— Эта история должна положить конец заблуждению, что в больших городах живут только мерзавцы, а в маленьких — только ангелы во плоти. Милли, помнишь дело о подлоге, в котором было замешано несколько юных бандитов?

— Это было очень давно, когда я только начала работать учительницей. Трое старшеклассников-отличников расписывались в чужих дневниках, от имени родителей строчили записки, оправдывающие прогулы, и делали за других домашние задания.

Мужчины переглянулись. Они оба выросли в Чикаго, учились в одной школе.

— У нас были неприятности только из-за обычного детского озорства.

— Мазали клеем стул учителя, например… — пояснил Арчи.

— Очень остроумно, — подытожила Милдред.

Они заказали «Типси яичную» — тарелки им подали через пару минут.

— А чего это так долго? — изображая недовольство, спросил Арчи.

— Да вот ждала, пока курица снесётся, — ответила седовласая официантка.

Свежесть яиц, аромат колбасного фарша, хрусткость жареных оладий, острота расплавленного сыра были оценены должным образом. Затем разговор перекинулся на творческий конкурс, объявленный в колонке Квиллера. Он приглашал своих читателей сочинить хайку — стихотворение в японском духе — и отправить его на открытке во «Всякую всячину». Победители увидят свои произведения опубликованными на второй странице газеты и в качестве приза получат толстый жёлтый карандаш с графитовым стержнем, на котором золотом будет выведена надпись: «Бойкое перо Квилла».

Арчи сказал:

— Наш почтовый отдел уже завален письмами до потолка. Мы получаем вдвое больше откликов, чем в прошлом году. И это удивительно: ведь мы не предлагаем двухнедельную оплаченную путевку на Гавайи или годовой запас шоколадных чипсов!

Квиллер поддержал его:

— Хайку как жанр нравится людям любого возраста и любых профессий. Форма его проста, язык ясный и доступный. Посвящено хайку общечеловеческим проблемам, мыслям и чувствам, которые понятны каждому, но порой оно довольно изысканно передаёт все нюансы настроения. Один древнеяпонский поэт написал:

Не волнуйся, паук:у меня всё обычнов хозяйстве.

А один из прошлогодних участников прислал вот это:

Никогда не знаю, что сказать,когда с бабочкойя говорю.

Квиллер обещал, что хайку победителя конкурса будет опубликовано прежде, чем выпадет снег.

— Довольно мало времени, чтобы создать шедевр, — заметила Милдред.

— Чем ближе последний день отправки стихотворений, тем больше почты мы получаем. Дайте им месяц на раздумья — и они напрочь забудут об этом. А что у тебя новенького в Центре искусств, Милдред?

— В городе появилась интересная молодая художница. Муж её — дерматолог из Чикаго. Она уже вступила в наш Центр искусств. Она — специалист по настенным панно, батикам.

— А что это такое? — заинтересовался Арчи.

— Это старинный способ росписи по ткани — ему уже более ста лет. Используются воск и красители, — гордо пояснил Квиллер, добившись превосходства в счёте.

— А ты-то откуда это знаешь?

— В силу общего развития. Общаюсь с разными людьми. Между прочим, я обедаю во вторник с этой художницей и её мужем-доктором. Они хотят попросить у меня совета — как вписаться в культуру нашего маленького городка.

— А ты не хочешь открыть новую рубрику во «Всякой всячине»? — взял реванш Арчи. — Можно было бы назвать её Советы дядюшки К.

Они отказались от хлебного пудинга и не стали мешкать, распивая кофе: душой и сердцем они уже были на аукционе. Действо разворачивалось в актовом зале муниципалитета. Парковка перед зданием была уже вся забита до отказа, и полиция в качестве исключения разрешила ставить машины по обеим сторонам Главной улицы. Перед входом их встретила дама «в возрасте»: она сразу бросилась к Квиллеру с пылкими объятиями, а потом поздоровалась за руку и с другими гостями. Это была Мэгги Спренкл, та самая богатая вдова, что подарила городу бронзовые мемориальные доски; она была самым активным членом библиотечного совета и по совместительству отдавала себя благотворительности, проводя долгие часы в приюте для бездомных животных.

Многие из тех, кто участвовал в этой акции, заранее приобрели билеты, чтобы поддержать хорошее начинание, и теперь проводили время за шведским столом, установленным посреди зала, или играли со щенками и котятами, ждущими своей очереди на «усыновление»: кутята и котята тявкали, мяукали и просовывали лапки сквозь прутья клеток. Серьёзные завсегдатаи аукционов сразу же направлялись к столам, на которых были выставлены лоты: антиквариат, декоративные украшения и масса изделий ручной работы.

Повсюду были расставлены длинные ряды складных стульев, чтобы гости могли присесть и выпить пунш. Мэгги, любезная хозяйка приёма, подходила то к одному, то к другому, спрашивая:

— Ну, как вам пунш? Я сама его готовила. Вы уже подали заявку на что-нибудь? Внимательно следите за списками, никому не давайте обойти вас. Между прочим, каждая вещь здесь по крайней мере вдвое дороже, чем минимальная ставка.

Квиллер быстро изучил все выставленное на продажу и наконец нашёл среди прочего датский вязаный коврик: он свисал со стойки до половины, а нижняя его часть была расстелена на столе. В оценочном листе значилось: «Стартовая цена — 500 долларов. Минимальный шаг в торгах — 50 долларов».

В листе не было ни одного имени. Никто не желал участвовать в битве за коврик. Квиллер подписался на 500 долларов.

Тут к нему подплыла чета Райкеров, и Арчи удивлённо спросил:

— Ты хочешь купить это?

Пометка на ещё одном листе заявок указывала, что Полли торгуется за право приобрести парочку итальянских фарфоровых попугайчиков.

Арчи, считающий себя большим знатоком антиквариата и серьёзным коллекционером, сражался за какую-то ржавую жестянку.

— Ты хочешь купить это? — спросил его в свою очередь Квиллер.

— Замечательная вещь, — сообщил репортёру его приятель. — Эта раскрашенная жестянка — шедевр народного творчества. Перед тобой коробок для спичек. Идея в том, что кошка гонит прочь мышей, чтобы они не сгрызли содержимое.

И действительно, охраняя спичечницу, на коробке красовалась кошачья голова с огромными хищными глазами, а крюк, за который можно было подвесить коробочку на стену, был сделан в виде изогнутого хвоста.

— И сколько за неё хотят? — спросил Квиллер.

— Дошло до двух с половиной. Я дам три.

— Три сотни?!!

— Это — бросовая цена за такую штуку. Почти что даром. — Арчи, эксперт по старинным крашеным железякам, собрал завидную коллекцию таких экспонатов, но всё потерял, когда делил имущество при разводе. После этого его бывшая жена имела наглость открыть антикварный магазин под названием «Металлические древности».

Квиллер поддержал друга.

— Чудесная жестянка. Надеюсь, она тебе достанется.

Он вернулся к датскому коврику — посмотреть, как идут торги. На листе он не обнаружил ни единого имени, кроме собственного. Ухмыляясь в усы, Квиллер повысил ставку и подписался: «Рональд Фробниц». После этого он отправился на розыски Полли.

— Как идут дела? — спросил он.

— Цены взлетели слишком высоко. Я сдаюсь. А как у тебя, Квилл?

— Кто-то ещё борется со мной за коврик, который мне присоветовала Фрэн Броуди. Но я начеку.

Толпа посетителей сгрудилась у сцены в конце зала, и Квиллер повёл свою спутницу на представление, в котором участвовали служебные собаки и их владельцы.