Читать интересную книгу Кот, который учуял крысу - Лилиан Браун

После этого речи стали короче, а слушателей поубавилось. Гомер Тиббит наотрез отказался выходить из автомобиля, а Лесли продолжал дразнить его, нацеливая на старика палец и взвизгивая: «Пиф-паф!»

— Послушай, дитя, — дискантом верещал Гомер, — если ты ещё раз так сделаешь, я ударю тебя костылем!

Вмешалась его жена:

— Лесли, деточка, не бойся. Нет у него никакого костыля! Ты лучше пересядь к водителю — будешь стрелять по овцам и коровам через ветровое стекло.

— Ну спасибо вам, Рода, — пробурчал я. — Вы просто душка!

Итак, Лесли пересел ко мне, на переднее сиденье, и, думаю, я достал его, засыпав вопросами:

— Какие боеприпасы у тебя имеются? А лицензия на ношение оружия у тебя есть? В каком году ты вступил в Национальную стрелковую ассоциацию?

Несколько минут спустя он что-то неразборчиво прошептал, больно ударив меня по руке.

— Я писать хочу! — повторил он громче.

Похоже, нас занесло на край земли. Мы заехали в никуда: кругом глушь, каменистая равнина — нигде ни кустика, куда ни кинешь взгляд. Я надавил на гудок и дал сигнал к остановке всей автоколонны, затем нашёл помощника шерифа и спросил, не знает ли он, где тут ближайший магазин. Он ответил — на следующем перекрёстке.

Когда мы добрались до очередного перекрестка, я схватил Лесли за руку и, буквально выдернув его из машины, заволок в магазин. Хозяином лавки был человек с длинной бородой — не меньше фута. Я вежливо обратился к нему:

— Этот юноша хотел бы воспользоваться вашими удобствами.

— Здесь не общественный туалет! — рявкнул бородач.

Ни слова не говоря, я вытащил Лесли из придорожной лавки, и мы отправились к полицейской машине. Несколько секунд спустя помощник шерифа — пистолет в кобуре на боку — проводил мальчика обратно до магазина.

В это же время один из политиков — тот, что ехал вместе с Дуайтом, — заглянул в лавочку и приобрёл бутылочку кое-чего покрепче. К тому моменту когда мы наконец прикатили на десятый участок, наши политиканы уже «наклюкались» в хлам, а все остальные участники автопробега чуть не померли от скуки. Гомер провалился в сон. У фотографа кончилась плёнка, а цветочница недосчиталась одного венка.

Вот так мы и живём в нашем захолустье.

Три

Квиллер положил свою «старую» новую книгу из букинистической лавки Эдда на кофейный столик. У неё была очень красивая обложка, которую защищала ещё одна, глянцевая. На суперобложке была изображена пустыня, посреди которой вырастали загадочные пирамиды. Репортёр подумал: «В Египте — пирамиды, у нас — башни…»

Как только в дом приобреталась какая-нибудь новая вещица, сиамцы немедленно появлялись с инспекцией. Юм-Юм была необычайно прагматична в своих оценках: можно ли «это» гонять по квартире, как мышку? Спрятать под коврик? Погрызть? Коко же стремился к аналитике: каково назначение новинки? Откуда она взялась? Что тут делает?

«Тайны египетских пирамид» были изучены тщательнейшим образом. Юм-Юм отвергла новинку раз и навсегда. Однако Коко обнаружил у неё некоторые достоинства и дал ей своё благословение: он на неё сел. Квиллер собирался почитать её кошкам вслух воскресным утром, перед тем как пойти на ланч, а потом на Немой аукцион. Им просто нравился звук его голоса — вне зависимости от того, читал ли он им «Историю Египта» или журнал «Мир и мы». В полдень он положил им в мисочки хрустящие аппетитные шарики и на прощанье дал несколько ценных указаний:

— Пейте побольше воды. После обеда — обязательно ложитесь спать. И запомните: я категорически запрещаю вам звонить по межгороду.

Кошки вежливо выслушали его распоряжения.

Квиллер повёз Полли и Райкеров на своей машине. Он специально сел за руль — на тот случай, если он всё-таки приобретёт обещанный коврик шесть на восемь: чтобы было на чём доставить покупку домой.

Арчи и Милдред с нетерпением ждали этого события: они давно хотели провести день с друзьями, вместе пообедать, а потом — поторговаться на аукционе. Эти двое поздно нашли друг друга, и теперь, отойдя от дел, каждый придумал себе новое занятие. Она была пухленькой и миловидной и обожала готовить. У него было плотное брюшко, пышущая здоровьем румяная физиономия — и он обожал поесть.

— Какой чудесный день! — воскликнула Милдред, садясь в машину.

— До первого снега уже недолго осталось! — подхватила Полли.

— Надеюсь, снег положит конец лесным пожарам, — серьёзно заметил Арчи.

— Солнышко, расскажи им, что мы только что узнали, — проворковала его жена.

— Да… Эта история — на первую полосу в понедельник, с аршинным заголовком… Нам позвонил один геолог из государственного университета и сказал, что в Канаде — точно такая же ситуация. Вполне возможно, что под землёй, в заброшенных шахтах, огонь тлеет уже больше ста лет. Пока идут дожди, ситуация под контролем, но когда стоит такая засуха, как сейчас, огонь вырывается наружу — и вспыхивают пожары. И ещё говорят, что все шахты соединяются друг с другом.

— А я никогда об этом не слышала, — заявила Полли.

— За горнодобывающими участками следовало бы вести постоянное наблюдение, но шериф заявил, что у него на это нет ни людей, ни машин. Это плохая новость. Но есть и хорошая. Ты знаешь Бёрджесса — он преподаёт в Общественном колледже Мускаунти. Так вот, его студенты предложили организовать Народную пожарную дружину. Добровольцы на своих собственных автомобилях будут объезжать весь округ по заданным маршрутам. Работать будут в три смены. У всех будут сотовые телефоны, так что если кто заметит дым или горящую траву, он сразу же доложит в пожарную часть по горячей линии.

Милдред, как всегда, была настроена оптимистично.

— От добровольцев отбою не будет. Это же временно — пока снег не выпадет, и к тому же дело хорошее. Думаю, все хотят спасти наши башни.

Арчи добавил:

— Завтрашний номер будет толстым: внезапное самовозгорание на шахтах, Горный автопробег, Немой аукцион. Кстати, Квилл, как прошёл автопробег?

— Весьма познавательно, — буркнул репортёр.

Таверна «Типси» в соседнем Кеннебеке была не чем иным, как бревенчатой придорожной забегаловкой, приземистой, расползающейся в разные стороны. Популярностью своей она была обязана старым добрым традициям: там прилично кормили аж с 1930 года. Основатель заведения назвал его так в честь своей кошки, белой, с забавными чёрными отметинами, — её портрет висел в главном зале, где подавались обеды. Одно время все местные жители до хрипоты спорили о том, какие у кошки должны быть лапки на картине — чёрные или белые? Но зато посетители забегаловки выказывали единодушие в оценке бифштексов и рыбы. Они были восхитительны!

Воскресный ланч был одним из нововведений таверны: там предлагали «всё, что вашей душе угодно», но гвоздём программы были яйца, «свежайшие яички, снесённые ранним утром славными курочками из нашего курятника на заднем дворе!». Желтки в них были куполообразные и интенсивного оранжево-жёлтого цвета. Милдред утверждала, что это хороший знак. Визитной карточкой заведения было особое блюдо — «Типси яичная». Огромную английскую оладью разрезали пополам, обжаривали на гриле, затем на каждую половинку укладывали домашний колбасный фарш в виде пирожка и яйцо-пашот, и всю конструкцию заливали расплавленным чеддером. Местные матроны в ожидании томились за столиками.

Компания, сидящая с Квиллером за одним столом, упражнялась в грамматике, перекидываясь прилагательными превосходной степени.

— «Типси» — старейший ресторанчик в нашем округе.

— Зал «Макинтош» в гостинице хоть и самый новый, зато самый лучший.

— «У Луизы» — самое обшарпанное и самое уютное заведение.

— «Вкусная еда у Отто» — пока этот шалман не закрыли — была самой скверной и самой шумной забегаловкой.

— Там заколачивали самые большие деньжищи. Теперь Отто продаёт своё хозяйство.

— Прошёл слух, что теперь там будет антикварный супермаркет — площадь будет сдаваться в аренду под магазинчики, а хозяева будут по очереди ремонтировать помещения.

Квиллер знал, что его гости не прочь пропустить по «Кровавой Мэри» перед обедом, и заказал четыре напитка.

— Мне — без водки, — предупредил он. — Я ещё несовершеннолетний.

— Хорошо, сынок, — подыграла ему седовласая официантка.

Когда подали напитки, Арчи предложил тост за Ленни Инчпота, который выиграл Последнюю велосипедную гонку перед первым снегом.